Формула Счастья. Ничего + кое-что = все - Нил Пасрич

Студенты Гарварда ощущают себя богатыми, потому что либо уже являются таковыми… либо станут совсем скоро.

Средняя годовая зарплата выпускника составляет 120 000 долларов!

Для сравнения: средний американец зарабатывает 24 000.

То есть молодой розовощекий выпускник 26 лет от роду с двумя годами школы бизнеса за плечами получает в пять раз больше обычного гражданина. О себе могу сказать, что по окончании Гарварда моя зарплата утроилась. Да, Гарвард позволяет почувствовать себя богатым, потому что он и делает вас богатым.

Или нет?

После окончания университета мне было грустно оттого, что друзья разлетелись кто куда. Мы вместе прошли большой путь, и вот он подошел к концу.

Марк с женой переехали в Хьюстон, где он устроился в престижную консалтинговую компанию. Примерно с четверть всех выпускников идут в консалтинг, и график у них очень жесткий. Если только их работа не связана с тем же местом, где они живут, большинство консультантов отправляются в аэропорт в понедельник утром и возвращаются только вечером в четверг. И так каждую неделю, каждый месяц, постоянно.

Крис отправился в Вашингтон, получив должность заместителя директора крупной частной школы. Мы поддерживаем связь, но, когда бы я ни позвонил, он всегда занят. Мы вспоминаем студенческие годы, и я его спрашиваю:

– Ты вообще-то спишь сейчас?

– Ну, я прихожу на работу к 7:00, а ухожу в 21:00. И еще на выходных обычно забегаю на пару часиков. Так что да, на сон времени хватает, но больше особо ни на что, – отвечает он.

Райан занялся прямыми инвестициями в Нью-Йорке. Еще четверть выпускников Гарвардской школы бизнеса уходят в финансовую сферу, где получают баснословные деньги, работая в области инвестиционного банкинга, прямых инвестиций и в хедж-фондах. Они помогают крупным компаниям проводить слияния, вкладываться в неликвидные активы, создавать сложные инвестиционные схемы. Но Райан признался мне, что начинает работать в 10 утра, а заканчивает в 11 вечера, причем без выходных.

Соня обосновалась в крупной технологической компании в Кремниевой долине. На высокотехнологичные гиганты приходится еще почти четверть выпускников. Они известны завидными условиями труда: первоклассной едой, химчистками и теннисными столами в офисе. Когда год спустя я нашел Соню, она сказала, что любит свою работу и проводит там 80 часов в неделю.

Мне самому трудно поверить, но все мои друзья работают от 80 до 100 часов в неделю.

А в неделе всего-то 168 часов!

Где их третья корзина?

Я тогда подумал: они что, с ума все посходили?

Мысленно я вернулся в Гарвард и вспомнил ужин с рекрутерами McKinsey. Они прилетели в Бостон, кормили и поили нас в первоклассном ресторане. На столах стояли дорогие вина, изысканные блюда, и мы допоздна рассуждали о мировых проблемах. Разговор был таким насыщенным, что под конец у меня уже мозг едва не плавился. Они оказались приятными, открытыми ребятами, убийственно умными. В общем, вечер прошел отлично.

Но больше всего мне запомнилось, что, когда часам к двум ночи мы стали закругляться, все консультанты McKinsey… вернулись к работе! Проводили видеоконференции с Шанхаем, отправляли письма, обсуждали итоговый вариант презентаций на завтра. В два часа ночи!

На консультантов и финансистов приходится бо́льшая часть выпускников Гарвардской школы бизнеса, и работают они по 80–100 часов в неделю.

Так можно ли сказать, что они зарабатывают 120 000 долларов в год?

Помните, что такое дроби? Я познакомился с ними в начальной школе в классе с грибком на стенах и дрожащим светом флуоресцентных ламп. Учитель скрипел розовым мелком по доске, показывая, что одну вторую можно записать как ½, а три четверти – как ¾… При этом 3 в такой дроби называется числителем, а 4 – знаменателем. Ну, знаете, как «весь вечер воскресенья я сидел на диване, смотрел телевизор и съел ¾ пиццы с пепперони».

Так вот, гарвардскую зарплату в 120 000 долларов тоже можно представить в виде дроби.

То есть вы зарабатываете:

На первый взгляд неплохо, но есть в этой дроби один подвох. Никто не работает все часы года. Значит, бессмысленно говорить о том, сколько человек зарабатывает за целый год труда. Сразу вспоминаются новогодние лотереи, когда победителю горячо жмут руку и вручают гигантский картонный чек.

– Поздравляем, Сэмпсон! Вы добились небывалых продаж за последний год. Весь год вы вкалывали и вот наконец заслужили выплату за двенадцать месяцев.

Но ведь платят нам не так.

Никто не получает всю эту кучу денег в конце года.

Нам платят понемногу за каждый час рабочего времени.

Первые деньги я заработал, присматривая за детьми и получая за это по 5 долларов в час. Вполне неплохо для работы, на которой достаточно было смотреть «Альфа» в компании двух восьмилеток и трескать сырные палочки сколько влезет. Потом родители давали мне 10 долларов в час за работу в саду. Довольно щедро с их стороны, если учесть, что нанять кого-нибудь сгребать листья и чистить подъездную дорожку в то время было дешевле. С другой стороны, они сэкономили на страховке работника! Кое-кто из моих друзей трудился на стройке за 12 долларов в час. Другие устраивались спасателями в бассейн на 16 долларов. Суть в том, что мы все получаем почасовую оплату. Одни работают сорок часов в неделю, другие – восемьдесят, третьи – сто двадцать. Но важно не сколько вы получаете, а как числитель (сколько вы зарабатываете) относится к знаменателю (сколько вы работаете).

За любую работу платят по часам.

Выпускники Гарвардской школы бизнеса получают в два-три раза больше других, но и работают они раза в два-три больше. При таком ритме непросто выгадать время почистить подъездную дорожку, поиграть с детьми, покопаться в саду, так что приходится нанимать людей, которые сделают это за вас. Но и на развлечения вам хватит! Ясное дело, с такой зарплатой легко можно себе позволить и роскошные отели, и дорогие рестораны. Да что угодно! Только вот времени на все это нет. Третья корзина-то пуста!

Подумайте, насколько вам важно самостоятельно привести в порядок дорожку, радоваться, наблюдая за тем, как дети познают мир, любоваться по весне тюльпанами, которые вы сами посадили осенью.

Нет ничего плохого в выборе того или иного пути.