Годы, как птицы. Записки спортивного репортера - Михаил Шлаен

Я внимательно слушал почетного гражданина Санкт-Петербурга, чье 90-летие было отмечено (редчайший случай) выстрелом в полдень с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости, и вдруг вспомнил, что ведь это мой собеседник, а никто иной командовал группой, которая прикрывала наших отважных альпинистов во время сложнейшей операции теперь уже не в небе над Питером, а на Кавказе, когда с любимого Бобровым Эльбруса они сбрасывали фашистские штандарты и установили алые стяги. Вы не слышали или подзабыли ту февральскую историю 1943 года? Сейчас напомню.

…Во время зимней Олимпиады в Сочи по канатной дороге в уютном вагончике, разукрашенном в олимпийские цвета, поднимаюсь на Розу хутор, где обосновались горнолыжники. Любуясь открывшимся видом на гряду гор, возвышающимся над ними гордым заснеженным Эльбрусом, произношу про себя: «Кавказ подо мною, один в вышине, стою под снегами у края стремнины…» И вдруг меня осеняет: а ведь там, за перевалом через Большой Кавказский хребет, Терскол, где впервые я стал на горные лыжи, специальные укороченные для новичков. С небольшого склона боялся скатиться. Инструктор сван Валико нас, нескольких неумех, уводил на окраину поселка в сторону Азау, к научной базе МГУ, где была простенькая трасса, и учил, как кантовать лыжи, тормозить плугом. Там в короткую передышку, забежав глотнуть горячего чая в какую-то забегаловку, оказался за одним столом с мужчиной среднего роста и плотного телосложения в сером свитере грубой вязки и такой же вязаной шапочке, чувствовалось, домашнего производства, сделано заботливыми женскими руками.

– Гусев Александр Михайлович, – представился он. – Впервые здесь? Прежде никогда не катались? Не переживайте, освоитесь, как говорят, не боги…

Успокоив, продолжал, обведя устремленным вверх взглядом окружающую панораму: «Боевые места». Так и сказал: не великолепные, красивые, а именно – боевые.

Я не придал тогда особого значения этому, обменялись телефонами; я вернулся в группу выполнять очередную команду Валико, и только когда созвонились, вернувшись в Москву, узнал, кто был этот человек – Гусев Александр Михайлович.

Нет, уважаемые читатели, это не совпадение фамилий и инициалов. Это один и тот же человек. В Великую Отечественную начальник горной подготовки 9-й горнострелковой дивизии, а затем командир отделения альпинистов Оперативной группы Закавказского фронта по обороне Главного Кавказского Хребта. А в мирное время блестящий ученый-исследователь, доктор физико-математических наук, профессор МГУ, участник экспедиций в Антарктиду и, наконец, заслуженный мастер спорта по альпинизму. Все это я выведал не сразу; первый наш телефонный разговор был словно продолжение того шапочного знакомства, но, когда Александр Михайлович несколько раз повторил «боевые места», тут я почувствовал что-то не совсем обычное за этими двумя словами и настойчиво попросил Гусева расшифровать, приоткрыть тайну, если она действительно кроится за ними.

– Ну, хорошо, – согласился наконец профессор, – но сначала скажите, как у вас с лыжами, научились? Сорок минут с Чегета спускались? И что с того, куда торопиться.

Все, о чем дальше последует, полностью совпадает с датами проведения Сочинских Игр, и это мне кажется символичным, хотя между этими событиями не одно десятилетие. У победы – что в спорте, что в обыденной жизни, что в бою – одни корни, их не надо перечислять, они хорошо известны.

Летом 1942 года после взятия Ростова гитлеровцы рвались на Кавказ, и одним из символов своего успеха и ради пропагандистской шумихи командование фашистских войск считало водружение стягов вермахта над Эльбрусом. Выполнять задание отрядили группу опытных альпинистов из горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс» во главе с капитаном Хейнцем Гротом. Тот хорошо знал эти места, до войны не раз совершал здесь восхождения вместе с советскими спортсменами, естественно, наиболее важные подходы к высочайшей точке Кавказа ему были знакомы. Один из них, через «Приют одиннадцати», что на высоте четырех с небольшим тысяч метров над уровнем моря, примостившийся у подножья Эльбруса, он и использовал. В конце августа цель была достигнута; преодолев отчаянное сопротивление располагавшегося в Терсколе малочисленного подразделения красноармейцев, немцам удалось закрепить свои штандарты сначала на одном склоне Эльбруса, затем и на другом. Грот стал едва ли не национальным героем, его наградили «Рыцарским крестом», фотографии капитана на фоне флагов третьего рейха украсили все германские газеты. Заголовки трубили: «Кавказ покорен! На очереди нефтяной Баку».

– Когда в начале февраля 1943 года меня вызвали в штаб нашей фронтовой Опергруппы, а это случилось в день полного разгрома фашистов в Сталинграде, я понял: ждет что-то важное, – вспоминал Александр Михайлович. – Это был приказ немедленно сбросить с Эльбруса гитлеровскую символику, эти ненавистные штандарты и водрузить наши красные полотнища. Задание срочное, не из простых, но как его срочно выполнить, нужна соответствующая подготовка. Эльбрус так просто не поддается, на вид несложная, а на самом деле коварная горка, с ней на «вы» надо быть.

Это могли сделать лишь опытные альпинисты, а они воевали на разных фронтах, и Александр Михайлович занялся их вызовом. В общей сложности под началом военинженера 3 ранга Гусева в месте сбора в «Приюте одиннадцати» оказалось 20 человек, в том числе будущие заслуженные мастера спорта Евгений Белецкий, Владислав Лубенец, мастера спорта Любовь Каратаева и Леонид Кельс. Их перед штурмом поделили на две группы, одной командовал сам Александр Михайлович, другую доверили Николаю Гусаку, тоже известному перед войной покорителю многих заоблачных вершин.

Погода явно не благоприятствовала: метель, ветер усложняли восхождение, которое Гусев решил начать глубокой ночью. Фашисты не ожидали подобной дерзости от русских, и утром 13 февраля им только и оставалось, как рассматривать в бинокли на месте их штандартов на западной вершине Эльбруса красный флаг. Их установила шестерка горовосходителей под началом Гусака. Но продолжал еще мозолить глаза германский стяг на восточном склоне. Снова тщательная подготовка – и 17 февраля его штурмом занялась группа Гусева. 15 часов сложнейшего восхождения – и вот уже на ветру развевается флаг СССР.

На этом я поставил бы точку, но история вдруг приобрела неожиданный поворот и связано ее продолжение с мастером спорта по альпинизму Евгением Гиппенрейтером. Он, как биолог, кандидат наук, часто разъезжал по различным научным симпозиумам и однажды, находясь в Мюнхене, любопытства ради решил заняться поисками Грота. Кто-то ему сказал, что он жив и обитает как раз в этом городе. И Евгений нашел его, напросился в гости. Грот вспомнил много любопытных деталей из той истории со штандартами, подробно интересовался, как поживает русский капитан Гусев, просил передать ему привет, а при прощании сказал, что с удовольствием бы совершил с ним какое-нибудь восхождение. Только не на Кавказе. В России и без Кавказа много гор…