Сломай меня, если захочешь - Анель Ромазова

Я же подготовилась. Увидимся в универе. Привет, привет и разойдемся. Я бы страдала, смертельно. Но это МОЯ реальность. А он хочет быть со мной еще. Надежду дал сейчас, что вчерашняя ночь не ошибка для него. Я же не смогу, не поймет. Я идиотка. В голове каша, мозг взрывается от вопросов, на которые нет ответа. И я тешу себя. Но можно же чуть-чуть, ненадолго. Что бы побольше запомнить. А потом признаюсь. Но позже. Когда не так остро, когда наиграется. Надоем.

— Помочь? — вздрогнула, не заметила, как подошел, терзая и матеря себя в хвост и в гриву.

— Да, проблемка.

— Смотри, сюда капсулу, потом сюда нажимаешь — одной рукой показывает как управляться с агрегатом, а другой выписывает узоры на бедре. Посылаю куда подальше сомнения и разворачиваюсь. Целую, со всей дикой страстью и отчаянием обреченного человека. Ласкаю его с его языком. Потом разворачиваю и прижимаю к столешнице. Запускаю руки за резинку спортивных брюк. Обхватываю ладонью. Вверх, вниз. Рычит, перехватывая руку.

— Соня, тормози… я же… п**ц Сонь — вытаскиваю руку, смотрю на него. Впитываю. Снимаю резинку с руки и завязывая хвост, опускаюсь на колени. Тяну вниз штаны, освобождая его ствол — бемби, уверена, потому что я… уфф… охереть…

Беру его в рот, собирая в кучу все мои скудные познания. Судя по тому, как сжались руки на столешнице, ему нравится. Ладонь на затылок, направляя меня. Еще одно в копилочку, на память. Хочу его вкус запомнить.

Кофе попили позже.

— Я подожду, вместе на пары поедем — сидим в машине у моего дома. Даже слушать не стал, когда попросила подальше остановится.

— Не надо. Мне ко второй. Я переоденусь. И дома дела есть.

— Хорошо, у меня до пяти тренировка в клубе. Тебя откуда забрать?

— Я напишу.

— Хорошо, бемби, если что — кивает в сторону дома, намекая на отца — напомни ему про меня и звони сразу.

— Не волнуйся, с одной рукой я как-нибудь справлюсь — хмурится, целую и выбегаю. Счастливая, почти. Надолго ли. Вопрос?

В квартире тихо. Отца нет и это хорошо. Набираю маме, спрашиваю как дела У Роди. Грустная, но все хорошо. Спрашиваю, что привезти.

Достаю мясо и готовлю любимые котлетки с пюре для Родьки, обрадуется. Надо еще за помидорками по дороге заехать. Он обожает маленькие черри. Дома срач, гора посуды, грязные вещи. Отец в своем репертуаре. Он и с двумя руками не особо напрягался, а сейчас вдвойне. Когда машину загружаю, слышу, как в замочной скважине ключ поворачивается. Озноб по спине ползет. Нужно собраться, быстро все доделать и бежать, потому что долго я наедине не выдержу. Всыпаю порошок и слышу, как шипит за спиной как гадюка:

— Что Б**дь, притащилась домой. Отработала должок. Мразина — смотрю прямо в глаза. Не напугаешь больше. Не боюсь — Смелая стала? Думаешь, твой отморозок защитит тебя.

— Уже защитил, отойди, мне в больницу надо. Еда на плите. Жри — толкаю плечом и выхожу, а у самой душа в пятках.

— Ну ничего, я подожду, когда попользует тебя и выбросит. Потом шкуру спущу. Поняла.

Залетаю в комнату, хватаю рюкзак, потом на кухню беру сумку с едой и бегу не оглядываясь. А сердце колотиться, как бешеное. словно кинется за мной. Понимаю же, что нет, но бегу до самой остановки.

— Соня пришла. Что в пакете? — Родя спрыгнул с кровати и зашуршал пакетом. — О, котлетки с помидоркой. Еще набор слаймов. Вау. Я Никите покажу. Можно? — скорчил жалобную моську.

— Иди, осторожно только.

— А котлетки можно взять?

— Бери и Никиту угости.

— Сончоус, ты крута — запрыгивает на руки и целует — Я скучал, но вы же трепаться будете с мамой.

— Беги, я еще завтра приду.

— Обещаешь? — заглядывает мне в глаза.

— Клянусь.

— Тогда ладно, я недолго, просто пахнет вкусно.

— Давай беги, пока не остыли — хватает контейнер и набор.

— Мам, давай чай попьем — вижу как суетится, перекладывая вещи с места на место — я конфетки твои любимые принесла.

— Да, Сонечка, давай — ставит чайник, достает из тумбочки чашки.

— Как вы тут? Что врачи говорят?

— Хорошо, Соня, все хорошо. Анализы почти все готовы. Хорошие, так что в конце недели прооперируют. А я переживаю. Врачи говорят, что все отлично и не стоит переживать, организм молодой справится. А я не могу — забираю из рук чашку, прижимаю к себе.

— Мам ну раз врачи говорят верь. Мы деньги нашли все во время. Соберись, мы ему сильные нужны. Потом и не вспомним про это. Слышишь.

— Ты права, расклеиваться нельзя.

— Ну вот, так уже лучше.

— Как папа? А то звоню ему, трубку не берет.

— Все хорошо, я убираю, кушать приготовила. Жив и почти здоров.

— Я вот до сих пор не пойму, как можно было так с лестницы упасть. Лицо все разбил, еще и руку сломал.

— Ну видишь, можно. Не волнуйся. Сейчас главное Родька.

Еще полчаса поговорили про прогнозы и дальнейшую реабилитацию.

— Я побегу мам, мне в университет нужно, завтра приеду вечером перед работой.

— Тяжело тебе, учеба, работа еще и по дому все на тебе. Ты не мотайся каждый день к нам, мы справимся.

— Мам я люблю вас. Завтра приеду, скажи Роде, что бы придумал что ему покушать принести — мама вздохнула и наконец улыбнулась

— Иди Сонечка, опоздаешь, люблю тебя родная моя.

На пару я все-таки опоздала. Макар ждал меня на парковке.

— Прогуливаешь, Лютаев.

— Тебя жду. Где ты была? Опоздала — притянул к себе, придирчиво рассматривая — Сонь, мне стоит волноваться?

— Нет, твоими стараниями, я в безопасности — целую его, как будто могу себе позволить.

— Бемби, живи у меня, там самое безопасное место.

— Ого, не кажется что слишком быстро.

— Не кажется, у тебя маньяк дома живет. Как после этого я, свою девушку, должен оставлять там. Я сегодня чуть с ума не сошел. А когда на пару не пришла, вообще с катушек слетел.

У меня в груди запекло. Еле слезы сдержала.

— Свою девушку. Мы встречаемся теперь?

— Да Соня. Вчера не понятно объяснил. Или ты со мной на одну ночь замутила, признавайся.

— Понятно, понятно — пытаюсь отбиться, потому что эта зараза сажает на капот и лезет под кофту.

— Фу-ф белье на месте. И я серьезно, переезжай.

— Макар, давай потише, я ночевать буду… часто

— Сегодня?

— Сегодня.

— Хорошо, пока так — снимает с капота, поправляя одежду — Беги, бемби, я в клуб, вечером заберу.

Целует. Целует. Целует до одури, пока воздух не закачивается. Потом садится в машину и уезжает. А я стою и двинуться не могу, потому что дышать нечем. Потому что страшно потерять. Рассказать страшно. Молчать еще хуже. Потому что впервые заботятся, оберегают. Потому что хочет меня, как есть. Настоящую, без всех условностей. Видеть рядом, касаться. Меня. И все это слишком быстро, остро, на пределе чувств эмоций. Но Макар, он такой весь, слишком. С ним по- другому не будет. Как на вулкане горишь и хочешь еще. Как справляться с этим.