Залив Гавана - Мартин Круз Смит

— Извините, нынешняя молодежь.

— А когда вы видели Сергея Сергеевича в последний раз?

— В пятницу после работы. Мы с Кармен пошли съесть мороженого на Малекон, когда увидели, как он разговаривал с кубинцем. Я помню, что Кармен сказала, что она слышала какое-то рычание, а Сергей Сергеевич ответил, что его сосед держит льва, который питается маленькими девочками. Она так болезненно восприняла это, что мы должны были уйти домой. Обычно они прекрасно ладили. — Аркадий попросил показать место их встречи на карте, и она указала на точку напротив квартиры Приблуды. — На Сергее Сергеевиче была капитанская фуражка, а кубинец тащил эту огромную автомобильную камеру, в которых они ловят рыбу. Он был черным, это все, что я помню.

— А вы слышали рычание?

— Может быть, но не уверена… — отложив альбомы в сторону, она спросила: — Как вы думаете, это правда, что Сергей Сергеевич мертв?

— Боюсь, что это может быть правдой. Так считают некоторые кубинские следователи, очень компетентные.

— Отчего он умер?

— Говорят, сердечный приступ.

— Но вы сомневаетесь?

— Я всего лишь хочу убедиться…

Ольга Петровна вздохнула.

За время ее жизни в Гаване этот город превратился в подобие Гаити. А в Москве сейчас орудовали чеченские банды. Куда податься?

Аркадий взял такси до Малекона, а последние несколько кварталов до дома Приблуды прошел пешком, минуя мальчишек, клянчивших мелочь, мужчин, предлагающих мулаток, прохожих, пытающихся втянуть его в разговор.

Над головой нависли балконы с причудливо выкованными решетками и растениями в цветочных горшках; женщины в домашних халатах, мужчины в трусах и майках-алкоголичках, запах сигар, музыка, преследующая его из каждого открытого окна. Всюду упадок, всюду знойная жара, выцветшие краски на осыпающейся штукатурке и съеденные солью балки.

На мгновение ему показалось, что он заметил человека, идущего вслед за ним в темноте галереи. Это что, слежка? Он не был уверен. Трудно запомнить одну тень, когда все знают, куда ведут эти улицы, а ты нет, когда каждый был на своем месте, кроме тебя. С одной стороны море, с другой — лабиринт полуразрушенных зданий, машины, стоящие на тротуаре, длинные очереди в ожидании мороженого, автобуса, хлеба, воды.

Он поплотнее закутался в пальто и поднял воротник, бросая короткие взгляды, словно монах, бредущий на Голгофу по Виа Долороза.[11]

Офелия была Аркадием, а доктор Блас играл роль Руфо. Они отодвинули столы и растянули на полу конференц-зала Института судебной медицины скотч, чтобы обозначить периметр стен, книжных шкафов и дверей представительской квартиры. Все это для того, чтобы «восстановить картину преступления» — смерти Руфо Пинейро.

Кубинский метод «восстановления картины преступления» отличался от американского, русского и немецкого. В кубинских лабораториях, в тропических лесах Никарагуа, в пыльных полях Анголы доктор Блас ухитрялся воспроизводить обстоятельства совершенных убийств к вящему удивлению не только судей, но и самих преступников. Восстановить картину преступления по имеющимся фактам о смерти русского neumatico вряд ли возможно из-за долгого пребывания тела в воде и степени его разложения. Смерть Руфо, однако, наступила в помещении, и это давало в их распоряжение некоторые неоспоримые факты: тело Руфо с гигантским шприцем в руке, нож с отпечатками пальцев Руфо, всаженный в книжный шкаф, отсутствие синяков на теле; ни разорванной одежды, ни следов борьбы — все это указывало на мгновенную, роковую схватку.

Тем не менее, доктор казался загнанным в угол, он тяжело дышал. Они приняли во внимание то, что Руфо был в прошлом спортсменом, выше и тяжелее Ренко килограммов на двадцать, может и больше. Они так же учли, что русский был измотан перелетом, в состоянии замешательства, он был не слишком атлетического телосложения, но при этом не глуп. Блас согласился — это точное описание русского.

Они пытались восстановить детали нападения различными способами. Руфо поднимается со стула, ждет в комнате, входит в дверь. И неважно, что в руках — острые ножницы и карандаш или нож и шприц, Блас не успевает напасть на Офелию достаточно быстро. Частью проблемы было то, что она очень проворна. В школе Офелия бегала стометровки на соревнованиях и с тех пор не прибавила и килограмма. Она имела привычку переминаться с ноги на ногу, это раздражало Бласа.

Другой проблемой было то, что характер нападения предполагал полную внезапность. Однако, попытки нападения с «ножом» и «шприцем» одновременно замедляли движения Бласа и делали их неуклюжими. Простая попытка вынуть не одно, а два орудия убийства, увеличивали время на ответную реакцию жертвы. Руфо пришлось бы идти по комнате кругами, а стулья и столы разлетелись бы в разные стороны, если бы Офелия была предполагаемой жертвой.

— Возможно, это было незапланированное нападение.

— На Руфо был цельнокройный спортивный комбинезон из водонепроницаемой ткани, под которым были надеты рубашка и брюки. В этом я не вижу ничего, что говорило бы об отсутствии плана. Он отлично знал, что собирается сделать.

— Ренко не производит впечатления человека с провалами памяти.

— Возможно, если ему угрожали оружием.

— Двумя.

— Нет, — уверенно продолжила Офелия. — У Руфо был только нож. Игла шприца — сюрприз для него. — Она торопилась высказать свою точку зрения, так как была всего лишь детективом, а Блас — патологоанатомом, хорошо известным тем, что держался за свои методы и принципы хваткой окоченевшего трупа. Она живо представила себе сцену борьбы в посольской квартире. — Вы заметили, что русский никогда не снимает это нелепое пальто. Я полагаю, что нож был всажен в книжный шкаф сквозь пальто. Есть прорез на лацкане пальто и черная нитка на ноже. Думаю, Руфо был убит именно в тот момент.

— Шприцем?..

— Да, самозащита.

Блас взял руку Офелии, казавшуюся прозрачной на мясистой плоти его ладони.

— Что всегда меня привлекало в вас, так это сочувствие к людям, наименее всего заслуживающим его. Только это не расследование. Вы и я всего лишь удовлетворяем свое профессиональное любопытство.

— А вам не хочется узнать правду?

— Нет. — Блас ничего не имел против женщин, но всегда ставил под сомнение их аналитические способности. — Вас смущает шприц. Да, он пропал из нашей лаборатории. Украсть его могли как Ренко, так и Руфо. Но зачем он Ренко, для наркотиков? Я не обнаружил следов наркотиков в шприце. Он украл его, чтобы использовать, как оружие самозащиты? Если бы он опасался за свою жизнь, то не приехал бы в Гавану. Нам требуется более тонкий подход к этому делу. Например, проанализировать особенности характера каждого. Руфо — прохвост и барыга. Он увидел шприц и прихватил его. Ренко — флегматик, каждый поступок для него — умственная борьба, это я вам гарантирую. И не упускайте из вида их физические данные. Ответьте себе на вопрос, мог ли Ренко подумать о том, что справится с таким силачом, как Руфо.