Залив Гавана - Мартин Круз Смит

Тьма вокруг была такой тихой, что ему казалось, он слышит, как вспыхивает маяк за заливом, и чувствует касание его света.

— Оставайся здесь, — приказал Луна.

Аркадий не собирался этого делать. Но уснул тут же, как только прислонил голову к холодильнику…

Когда он проснулся, утренний свет залил квартиру. Аркадий осторожно поднял голову, как будто она была треснутым сырым яйцом. На Малеконе раздавались громкие крики и отзвуки выстрелов, усиленные жарким тропическим солнцем.

Пошатываясь, он прошел по коридору к зеркалу в ванной. Нос не стал лучше, лоб был цвета грозовой тучи. Он снял брюки, чтобы осмотреть синяки на ногах. «Воды и отдыха», — сказал он себе. Проглотил горсть аспирина, но не решился принять душ, опасаясь поскользнуться, опасаясь, что не услышит звука открываемой двери, опасаясь боли.

Два шага, и он почувствовал приступ рвоты, но добрался до кабинета. Отсюда он полз, когда Луна принялся демонстрировать ему свои навыки владения бейсбольной битой, чтобы отвлечь его внимание от списка телефонных номеров из комнаты Руфо. Странно, но список лежал там, куда он его положил, в испанско-русском словаре. Это означало либо то, что Луна не умеет проводить обыск, либо то, что он приходил только за фотографией.

Так как у него появилась масса свободного времени, Аркадий подумал, что настоящий следователь использовал бы эту возможность для изучения испанского или для того, чтобы починить телефон и снова позвонить Сьюзи и Дейзи. Но вместо этого он сполз по стене и уселся с ножом в руке. Он не понял, что заснул, пока звук выстрела с улицы не разбудил его.

Не то, чтобы он испугался…

Двое молодых полицейских в форме, один белый, другой чернокожий, патрулировали дамбу напротив его дома. У них были радиоприемники, пистолеты и дубинки. Они раздавали предупреждения — не облокачивайтесь на стену, не слушайте музыку, не приставайте к девушкам. Хотя, казалось, они не обращают особого внимания на дом, Аркадий почел за лучшее остаться здесь, но только до вечера…

Он зачистил пятно на ковре — было неприятно смотреть на собственную запекшуюся кровь. Музыка снизу сменилась шумом электродрели; Аркадий не был уверен, что под ним жилая квартира, а не фабрика. Не всю кровь удалось смыть с ковра; остался след, напоминающим пестрый цветок.

А Луна наверняка уже отмыл биту, и Аркадий не сомневался, что вся команда готова подтвердить — сержант играл с ними на поле. Сколько игроков в одной бейсбольной команде? Десять, двадцать? Свидетелей больше, чем достаточно. Бугай не будет заявлять протест. Даже если он решится на такой шаг, кому он будет предъявлять претензии, кроме Аркоса и Луны?

Аркадий побрился, обходя порезы на лице, и попытался причесаться, не касаясь заклеенной пластырем раны. Когда тошнота отступила, он отпраздновал это, переодевшись в чистую рубашку и брюки. Теперь он выглядел, как жертва жестокого нападения после хорошо оказанной медицинской помощи. Он прикрепил еще один нож к ручке половой щетки, получив подобие копья, и довольный своими достижениями, украдкой посмотрел сквозь планки жалюзи.

Машина с надписью ПНР проезжала мимо каждые сорок минут. Между тем полицейские вели свою собственную войну со скукой, стреляя сигареты, глядя на море, засматриваясь на девчонок, разгуливающих с важным видом по улицам в шортах и танкетках на платформе.

Во второй половине дня Аркадий проснулся, мучимый страшной жаждой, головную боль усиливал шум снизу. Он принял аспирин и запил водой, оглядывая разнообразие запасов Приблуды, состоящее из маринованных головок чеснока и соленых грибов. Ему пока не хотелось есть и, когда он отвернулся от холодильника, то увидел что Чанго исчез. Пропавшая кукла напомнила ему о том, патрульная машина должна появиться через минуту… Сквозь жалюзи он увидел двух чернокожих девушек, одетых в одинаковые велосипедные трико лимонно-желтого цвета, заигрывающих с полицейскими.

Бывало, что отпуск медленно тянулся, а бывало и так, что пролетал в мгновение ока, нет времени даже, чтобы загореть. Аркадий подумал о том, что если куклы в человеческий рост начали ходить, то и ему пора сдвинуться с места и разбить лагерь в посольстве, рады ему там или нет. Или отправиться в аэропорт.

Аркадий надел свое драгоценное пальто, в карманы которого он положил список телефонов, ключи и нож, убрал стул и пакет с банками от двери. У него еще был ключ от машины Приблуды. Кто знает, может, он будет в состоянии вести машину. Ступеньки качались под ногами, когда он стал спускаться неверной походкой.

Из двери, ведущей на улицу, он увидел девушек и двух полицейских, они откровенно кокетничали, поддразнивая друг друга. За ними золотилось краями синее кубинское небо. Когда мимо проезжал чадящий автомобиль — боже мой, «запорожец» — Аркадий незаметно выскользнул в спасительную тень галереи.

В темно-красном топе и джинсовых шортах с заплаткой на заднем кармане Офелия сидела перед «Каса де Амор»[12]в Крайслере De Soto 55 года выпуска зеленовато-голубого цвета и спрашивала себя: «Что это — запах сигар, что-то в роме, две ложки тростникового сахара в кубинском кофе, неужели все это делает мужчин безумными? Если она увидит еще одну кубинскую девушку, висящую на руке очередного толстого, лысеющего, шепелявого испанского туриста, она убьет их обоих.

Она уже довольно много арестовывала таких парочек. Некоторые туристы оказывались добропорядочными семьянинами, не изменявшими своим женам, но считавшими ненормальным провести неделю в Гаване без секса. Другие, и их было большинство, относились к категории слизняков, которые приезжали на Кубу исключительно за девочками, с той же целью они ездили в Бангкок или Манилу. Это не было сексуальным рабством. Все это давно превратилось в секс-туризм. Белые туристы на Кубе хотели мулаток или «шоколадок». Чем дальше на севере жил турист, тем больше он хотелось попробовать на вкус черную девушку.

«Каса де Амор» когда-то был мотелем, десять блоков с патио и раздвижными дверями вокруг бассейна. Грузная женщина в халате читала газету, сидя на металлическом стуле на забетонированной и покрашенной в зеленый цвет площадке, бывшей прежде лужайкой. В офисе — стойка регистрации и полки с презервативами, пивом, ромом, колой для продажи. На то, что здесь что-то не так, намекала чистая вода в бассейне. Это только для туристов.

Въезжали и выезжали машины. Офелия давно стала профи в том, как отличить немца (красная физиономия) от англичанина (болезненно-желтое лицо) и от француза (непременно в шортах), но то, чего она ждала сейчас, так это появления кого-нибудь в форме местной полиции. Но закон не действовал. Кубинский закон не преследовал мужчину за сексуальные домогательства и возлагал груз поиска доказательств того, что девушка сама спровоцировала клиента, — на Офелию. Сейчас, когда любая кубинская девочка, достигшая возраста 10 лет, знала, как нужно спровоцировать мужчину, чтобы его предложение было явным и однозначным. Кубинка могла заставить сделать ей гнусное предложение даже Святого Джерома.