Летний брат - Яап Роббен

опять очень жарко. Ма через голову стянула с Люсьена футболку, а он сопротивлялся, отпихиваясь тонкими ручками.

— Может, он хочет пить! — крикнул я. Ма подняла его ногу, согнула в колене и натянула плавки поверх его подгузника, хоть он никогда и не заходил в воду глубже, чем по щиколотку. Она проверила сгибы локтей, коленей, ямочку у него на шее.

Па пришел попозже и сел рядом с нами. Ему надо было что-то там подлатать под капотом. С собой он принес пакет из супермаркета, в котором было несколько банок пива. Он никогда не держал такие пакеты за ручки, а зажимал верхнюю часть в кулаке, будто боялся, что иначе что-нибудь выпадет. Так мой отец, в общем-то, держал все, что ему принадлежало.

Люсьен ползал между деревьев. Зеленая вода почти доходила мне до плавок. Дальше заходить пока не хотелось, яички подмерзали. Пальцами ног я загребал со дна холодный ил и мелко дрожал. Было очень легко понять, откуда я пришел, потому что в том месте в воде поднялась черная взвесь.

Па лежал на животе рядом с полотенцами, которые расстелила ма. Он уперся локтями в песок, чтобы дотянуться и достать из пакета банку пива. Ма начала оглядываться в поисках Люсьена.

— Он стоит у деревьев! — крикнул я.

Люсьен прикрыл глаза рукой. Может быть, мой брат думал, что мы его не видим, потому что он сам нас видеть не мог. Когда он убрал руку от лица, то громко рассмеялся.

— Мам, иди загорать! — крикнул я.

— Не ори так, Брай.

— Да оставь мальца в покое, — огрызнулся на нее па.

— Я присмотрю за Люсьеном, — сказал я. Под ногой у меня было что-то острое. Может, акулий зуб. Я попытался вытащить его пальцами ноги, но упустил. Ма стянула широкий ворот блузки на плечи, посмотрела на свою кожу и еще раз обернулась к Люсьену.

— Он играет! — крикнул я.

Она легла. Па повернул голову и посмотрел на нее, когда она прикрыла глаза. Я нырнул под воду. Чем ближе ко дну, тем зеленая вода становилась темнее. Я едва различал в ней свои парящие бледные руки. И хотя губы мои были плотно сжаты, я все равно ощутил вкус воды. А потом снова вынырнул.

— Я видел рыбу! Вот такую огромную! — закричал я, разведя руки в стороны. — Почти поймал ее, но она испугалась.

Па выставил вверх большой палец.

— А еще мне показалось, там был водолаз.

Ма снова посмотрела на Люсьена. Он нашел веточку и дрался с воздухом. Иногда он случайно задевал ею дерево. Из него вышел бы никудышный рыцарь, не считая тех моментов, когда он злился. В такие минуты он мог и укусить тебя, и даже сломать кофемашину или электрическую сушилку в ванной.

Па теребил маме сзади блузку. Она отстранилась и оттолкнула его руку.

— Да сними ты, — сказал ей па, — тут же никого нет.

Ма еще раз посмотрела на Люсьена.

— Отстань от моего лифчика, Морис.

— Ох, ты ж…

— Маме это не нравится! — крикнул я.

Па сплющил банку из-под пива и взял взамен из пакета новую.

— Иди с сыном поплавай.

Па отвернулся и посмотрел на другую сторону карьера, другого ответа от него не последовало.

— Да не надо, мам.

Он поднял полную банку пива, как бы салютуя в мою сторону. Люсьен мычал и двигал бедрами туда-сюда, словно исполнял какой-то танец. Запрокинув голову, он смотрел, как свет играл в иголках сосен. Затем он издал свой динозавровый вопль.

— Ему тут нравится! — крикнул я.

— Да, — кивнула ма, — ему тут нравится.

Па поплелся с банкой пива к турнику, сплющил банку и бросил ее на песок. Потом повертел плечами, взялся за верхнюю перекладину, медленно подтянулся до самого верха, пока его подбородок не оказался выше рук. Затем аккуратно опустился и повторил все еще дважды. Я похлопал ему.

Ма лежала на своем полотенце, подставив лицо солнцу. Люсьен снова размахивал своей палкой во все стороны, но себе не вредил.

Казалось, что все хорошо.

Чуть поодаль от нас расположилась другая семья. Когда пришли еще люди и их дети побежали к воде с надувной лодкой наперевес, ма начала собираться. При этом она постоянно посматривала то на Люсьена, то на нарушителей спокойствия, которые тоже заметили моего брата. Дети с любопытством на него уставились. Но я представил себе, что Люсьен — это только наполовину мой брат, а наполовину — динозавр, так что уже не боялся, что они о нем подумают, а даже стал гордиться, что у меня есть такой брат.

— Вылезай из воды, Брай, — крикнула ма, когда все собрала. — Я повторять не буду!

Ма очень хотелось заехать вместе с Люсьеном домой до того, как его надо будет везти обратно. Чтобы он не забыл свой дом. Но па считал, что Люсьен тогда захочет остаться и не поймет, что теперь он живет в другом месте.

Последний отрезок пути Люсьен несильно стучался головой о стекло. В машине его всегда начинало клонить в сон. И он издавал такие звуки, будто он устало напевал песню, слов которой не помнил.

— Проводишь Люсьена вместе с папой, поможешь?

Ма сидела сзади с открытой дверью.

— Сделаешь это для мамы?

— Конечно.

Вдвоем мы с папой справились очень быстро. Колесики инвалидного кресла визжали на поворотах. На всех парах я пронесся мимо комнаты Хенкельманна и мельком увидел, что на локтях у него повязка. Наверняка потому, что он грыз и кусал себя до крови. В коридоре нас уже ждал Камиль.

— Здрасьте, мистер! Здрасьте, мистер!

Он вставал прямо перед тобой, выставив руку так, что тебе ничего не оставалось, как дать ему пять, и только после этого он пропускал тебя дальше. Па хлопнул его по ладони и пошел дальше, а Камиль остался с интересом изучать собственную руку.

В то время Люсьен делил комнату с Лиззи. У нее были короткие черные волосы, вившиеся колечками. Мама у нее была блондинка, но Лиззи больше походила на китаянку. Отца ее я там никогда не видел. Лиззи умела чуть больше, чем Люсьен. Она могла похлопать в такт песенке, сама держала кружку и могла показать на пластиковой доске картинку со столом или клубникой, имея в виду стол или что-то красное. Все инвалидные кресла были ей велики, поэтому ее носили в слинге. Нижние веки у нее немного обвисли, так что были видны две красные полосочки. Я боялся только, что, если она расстроится и заплачет, из глаз у нее вместо слез пойдет кровь. Па говорил, что существуют статуи Девы Марии, которые так могут, но у такой китаёзы не