Триумвират - Игорь Черепнев

Крадемся вдоль торца здания, здесь – тоже часовые. Двое бродят так же, как и их неудачливые товарищи, вдоль стен, и еще один торчит в будке на въезде. «Наш» немец только начинает разворачиваться, как из-за угла вытягиваются две белые, невидимые в потемках руки и дергают его к себе. Шорох, тихий бряк, хрип, тишина… Два раза негромко чирикает какая-то пичуга, сообщая о том, что охраны больше нет. Ну, теперь идем в гости!..

Возле парадного входа одна «пятерка» занимает позицию, контролируя въезд и разворотный круг, еще две уносятся к каменному флигелю, где обитают остальные караульные вместе с начкаром. А мы заходим внутрь. Боец, идущий впереди, открывает тихонько скрипнувшую дверь, затем приседает, а я прижимаю палец к губам, призывая к молчанию дежурящего на входе унтер-офицера. Немец от изумления и неожиданности выпучивает глаза, брошенный нож входит в горло, а его хозяин бросается вперед и помогает бывшему унтеру тихо опуститься на пол. По бокам его уже страхуют двое. Коридор пуст. Мои белые «призраки» растекаются по сторонам, блокируя все двери. Мне – налево. Там – большой зал-столовая, превращенный в место обитания оперативных работников и направленцев. Рядом, в соседней комнате, находится узел связи.

Короткий свист, двери в комнаты распахиваются, чуть ли не слетая с петель от ударов сапогами и прикладами. Первая двойка расходится в стороны, держа ничего не понимающих штабных под прицелами люгеров, быстро заскакиваю следом. По всему этажу звучит громкое и приветливое «Хэнде хох!» и «Нихт бевеген!»[4]. В зале восемь человек, но меня пока интересует только один, в генеральском мундире, холеный, статный, с высокомерным выражением на лице, которое уже меняется на гневно-недоуменное.

– Гутен таг, майне хэррен! – стараюсь вежливо разрядить обстановку. – Счастлив сообщить вам, что штаб захвачен подразделением Российской Императорской Армии, и с этого момента вы все считаетесь военнопленными. Поэтому не советую совершать опрометчивые поступки, о которых впоследствии будете сожалеть. Мои солдаты очень злые и кровожадные. Еще раз прошу поднять руки и не шевелиться.

Обтекая меня с двух сторон, в комнату влетают еще четверо «привидений» и начинают собирать пистолеты. Генерал, сверля меня очень нехорошим взглядом, наконец справляется со своим онемением:

– Что это значит?! Кто вы такие?!

– Господин генерал, я уже объявил все, что вам нужно знать на данный момент. Вы вместе со своим штабом взяты в плен подразделением Российской Армии.

– Русские?! Но откуда?!..

– Вообще-то мы сейчас находимся на территории Российской империи, очень временно оккупированной, не скажу, что доблестными войсками кайзера. По идее вопрос «что вы здесь делаете?» должны задавать мы, а не вы…

Один из офицеров внезапно хватается за кобуру, мой головорез перехватывает его руку, короткое движение с разворотом по дуге вниз, дикий вопль, в воздухе мелькают начищенные немецкие сапоги, их хозяин, разнеся по пути стул на несколько запчастей, оказывается на полу с рукой на болевом удержании. К нему подскакивает еще один диверс, пинком разворачивает тушку и достает из кобуры пистолет. После чего бедолагу отпускают и дают возможность прийти в себя. Остальные предпочитают не сопротивляться.

– Майне хэррен, я же вас просил! Не заставляйте нас прибегать к связыванию и другим неприятным и болезненным процедурам, – подхожу к генералу, глядя прямо в глаза, протягиваю руку. Немец медленно достает из кобуры блестящий «генеральский» Маузер 1910. – Господа, прошу вас соблюдать спокойствие и порядок. А вас, господин генерал, прошу проследовать в личные покои для конфиденциального разговора.

В коридоре сразу же встречаю Митяева, обходящего по очереди все помещения.

– Михалыч, с караулкой всё?

Тот утвердительно кивает в ответ.

– Организуй охрану внутри и снаружи, а я пойду, пообщаюсь с человеком.

– Уже сделано, командир. Телефоны и телеграфы в целости, как ты и просил.

– Добро. От Дольского ничего не слышно?

– Была короткая стрельба, сейчас все тихо.

В генеральских апартаментах сажаю хозяина на кровать, сам беру стул и сажусь напротив.

– Я еще раз задаю вопрос!

М-дя, генерал, он и в Африке генерал, привык орать и командовать.

– Кто вы такие?! И что вам здесь нужно?!

– Ну, вы же тоже не представились. Хотя это – лишнее. Я и так знаю, что имею честь разговаривать с генералом Оскаром фон Гутьером, командующим двадцать первым корпусом.

– Да, я – Оскар фон Гутьер, и я ношу форму своей армии, а на вас неизвестно что. И вы до сих пор не назвались!

– Ваша армия тоже использует маскировочные накидки.

Расстегиваюсь, чтобы показать наличие погон.

– Что касается лично меня, – штабс-капитан Гуров, к вашим услугам!

– Лёйтнант Гурофф?! – немец меняется в лице.

– По-вашему, уже гауптман. Но к делу это не относится.

– Вы – тот самый Гурофф, который со своими бандитами занимался диверсиями, грабежами и разбоями в тылу нашей армии летом прошлого года? – фон Гутьер никак не успокаивается. – За вашу голову назначена награда в сто тысяч марок.

– Спасибо за высокую оценку, но я бы на вашем месте не стал называть моих солдат бандитами. Некомбатантов мы не трогали. А что касается грабежей… Не подскажете, господин генерал, что за мешочек с драгоценностями вез майор Тольбах вместе с донесением в штаб армии? Нашли клад, или теперь это называется дипломатичным словом «контрибуция»?

Ой, а чтой-то ганс побледнел и замолчал? Не иначе, я прав оказался…

– Хорошо, что вы от меня хотите, гауптман Гурофф?

– Сущий пустяк… Отдайте корпусу приказ о капитуляции.

– Это невозможно!..

– Ну почему же? Нужно пройти к телефонам и сказать в трубку несколько слов.

– Я не буду этого делать! – фон Гутьер язвительно улыбается. – Тем более что помимо устного распоряжения я должен составить приказ и отправить его в дивизии!.. Нет!..

– Генерал, я пойду даже на то, чтобы разрешить вашим фельдъегерям отправиться с приказом по адресатам.

– Нет! Я этого не сделаю!.. Вы воюете не по правилам! Ваши действия противоречат конвенциям! Вы – просто горстка бандитов, которых скоро раздавят, как клопов!

– Вы надеетесь на подкрепления? Их перехватят наши по линии Константиново – Лынтупы.

Врать, конечно, нехорошо, но иногда не остается другого выхода.

– Но даже если они прорвутся, будет очень забавно посмотреть, как Баварская кавалерийская дивизия (спасибо интендантам за инфу!) попробует атаковать Кобыльники по снежной целине под огнем станковых пулеметов. Утром здесь уже будет казачий полк. А мы пойдем дальше вдоль фронта, уничтожая ваши склады и базы снабжения. Когда ваши солдаты в окопах расстреляют все патроны и сгрызут последнюю галету, они сами сдадутся. А если нет, я заставлю их считать пойманную крысу самой большой удачей в жизни. Но многих после этого придется похоронить, умерших от ран, голода и мороза.