Царство медное - Елена Ершова

– Заткнись! – Ингвар вскочил, побелев как полотно.

Его кулаки сжались до того, что побелели костяшки. Казалось, он вот-вот бросится на обидчика, но зычный рев главнокомандующего пресек зарождающуюся ссору.

– Отставить! – рявкнул он. – Сию минуту, или отправитесь на гауптвахту! Оба!

Кларк, криво усмехаясь, привалился к стене плечом. Ингвар все еще стоял со сжатыми кулаками, но в драку не лез.

– Профессор прав. Приказ был доставить обоих обратно в целости и сохранности, – продолжил полковник. – А уж потом мэр разберется, что делать. У кого еще есть возражения?

Солдаты молчали. Главнокомандующий удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Ты и ты, – он указал на Кларка и Ингвара, – за носилками. Остальным приступить к зачистке.

Кларк закатил глаза, но перечить командующему не посмел.

– Позвольте, я помогу, – поспешно сказал Виктор.

– Конечно, – сдержанно ответил полковник и поджал губы.

Снегопад усиливался. Теперь снег покрывал тело Яна сплошным пуховым покрывалом. В сугробе утонула часть лица, изуродованная траурной повязкой. Слипшиеся от крови волосы, подернутые инеем, приобрели какую-то чистую, торжественную белизну.

Будто коконы в далеких ульях Дара.

Виктор вдруг подумал, что Ян гораздо моложе, чем ему показалось вначале. Теперь он не дал бы ему больше тридцати.

Солдаты приблизилась к васпе осторожными рывками, преодолевая отвращение. Словно с каждой минутой ожидая, что он поднимется, схватит их за руки или полоснет стеком. Они останавливались всякий раз, как только Яна сводили судороги. Но боялись напрасно. Ян так и не открыл единственного глаза. Посеревшие губы были полуоткрыты и стянуты корочкой. Грудь под мундиром тяжело вздымалась, дыхание было хриплым, учащенным. Осмелев, Виктор дотронулся пальцами до бледного лба – будто коснулся раскаленного железа.

– У него жар.

– Тогда его нужно срочно доставить в медицинский блок, – ответил Ингвар.

Кларк не сказал ничего, просто молча положил носилки рядом и с видимой брезгливостью помог Виктору перетащить обездвиженного Яна на носилки. Голова васпы отяжелела и мотнулась из стороны в сторону, так что повязка съехала набок, приоткрыв давно заросшую впадину раны на месте глаза. Виктор отвел взгляд, почувствовав подступающую дурноту. Ему снова вспомнился открытый электрический щиток с обрывками проводов, а вслед за ним в памяти всплыло разбитое лицо Линды – осколки черепа смешались с кашей из крови и грязи.

Виктор поспешно отвернулся, сделав вид, что подбирает стек – его он хотел положить на носилки рядом с Яном, но передумал и оставил себе.

Когда Яна доставили в медицинский блок, он покрылся той восковой бледностью, что бывает у покойников, и Виктору почему-то стало очень страшно. Несмотря на то что Ян был весь в крови, а мундир разорван в нескольких местах, кажется, опасных травм не было видно.

«Меньше чем через двадцать четыре часа ты умрешь», – вспомнил Виктор слова верзилы Рихта. Но Рихт умер, и его тело сейчас превращается в снежный сугроб далеко за воротами Выгжела. Ночью полакомиться им придут волки или болотники. Не побрезгуют.

Что, если этой ночью им наконец-то достанется и мертвое тело Яна?

– Кладите его сюда. – Доктор в стерильном зеленом костюме указал на каталку.

Васпу переложили довольно небрежно, так что он стукнулся затылком о поручень, но так и не очнулся, и ни одного звука не сорвалось с посиневших губ. С чувством выполненного долга Кларк поспешил прочь, тщательно вытирая ладони о штаны, будто имел дело с куском гнилого мяса. Ингвар задержался в дверях.

– Доктор, как брат? – с надеждой осведомился он.

– Все в порядке, подлатали – будет жить, – успокоил врач.

Ингвар кивнул, по-дружески хлопнул Виктора по плечу и закрыл за собой дверь.

Потом доктор аккуратно, не без опаски приблизился к васпе, осмотрел осторожно и быстро. С особым интересом оглядел рану над коленом, потрогал пальцем.

– Надо было лучше обработать, – сказал он. – Выйдите пока из блока. Марта, подойди!

В дверях Виктор столкнулся с той самой женщиной, что брала у него кровь.

– Простите, – машинально пробормотал он и в изнеможении опустился на скамью.

«Да пошло оно все! – в сердцах подумал Виктор. – Пошло оно все с ульями, с болотниками, с васпами, да и с Сумерками в придачу! Господи, я бы сейчас все отдал за горячую ванну и чистую постель».

Он устало потер лицо и тут только вспомнил про офицерский стек Яна. Виктор осторожно взял его в руки. Это был гладкий прут толщиной примерно в два пальца, оканчивающийся узким лезвием длиной чуть больше ладони. Сейчас на нем виднелись следы запекшейся крови.

Виктор снова почувствовал подступившую к горлу дурноту и отвернул стек острым краем от себя, продолжая нервно поигрывать прорезиненной рукоятью. Большим пальцем он нащупал какое-то мягкое углубление на торце, которое тут же машинально нажал. Лезвие исчезло.

Виктор удивленно моргнул. Он снова повернул к себе стек другим концом и осмотрел тщательно. Теперь он увидел узкий и почти незаметный разъем. Тогда Виктор нажал на рукоять снова. Лезвие выскочило из паза и остановилось в нескольких сантиметрах от его лица.

Совсем как жало.

Из бокса вышел доктор, и Виктор подскочил.

– Как? – сорвалось с губ только одно слово.

– Он жив, – сказал доктор, помолчал и добавил: – Пока.

– Он ранен?

– Несущественно. Неглубокие порезы на животе и груди. Но их мы зашили. Рану на ноге тоже… Скажите, это было огнестрельное ранение?

Виктор сразу понял, о чем хочет спросить доктор, и согласно кивнул.

– Да. Пулю он вынимал сам.

– Понятно, – ответил врач. – Я так и думал. Вы знаете, эти болваны самоуверенны до идиотизма, когда дело касается антисептики. Пуля засела, по-видимому, глубоко, а операция вряд ли была произведена стерильно…

– Это ведь не сепсис? – Виктор наконец сказал то, что давно вертелось у него на языке.

– О нет, не волнуйтесь! – отозвался врач. – Это могло быть им, но все обошлось. Как ни крути, организм у этих… э-э-э… существ достаточно крепкий. Но вот что я хотел спросить… – Доктор сделал паузу. Снял очки, подышал на стекла, протер рукавом и снова водрузил на переносицу. – Марта сказала, что делала ему укол, – наконец сказал он. – Точнее, два. В одном была ваша кровь. В другом что-то еще… вы не знаете, что именно?

«Это лучше лекарства…»

– Я не уверен точно, – растерянно ответил Виктор. – Какая-то жидкость… Она была у него в колбе, на шее… Он сказал, что это какая-то эссенция. Так он ее назвал. Эссенция Королевы.

«А теперь ее не было. И Ян умрет менее чем через двадцать четыре часа».