Линкольн в бардо - Джордж Саундерс

Во время танца.

Мама пришла // Примерно десять мам // Но никто и близко так не пахнул как мама // Это что за хитрость такая // Отправить одинокому парню десять фальшивых матерей

Идем с нами, Уилли, сказала одна из матерей

Но потом // Вдруг // Они вдруг стали пахнуть правильно // Очень правильно // И сгрудились вокруг меня и пахли правильно

Мама // Боже мой // Добрая старая

Ты волна которая разбилась о берег, сказала вторая мама

Дорогой Уилли, сказала третья

Дорогой дорогой Уилли, сказала четвертая

И все эти мамы так любили меня и так хотели чтобы я ушел с ними и говорили что возьмут меня домой как только я буду готов.

Когда ты познаешь все радости супружеской постели, когда насладишься созерцанием обнаженной Анны, когда она повернется к тебе в том известном состоянии с алчущим ртом, раскрасневшимися щеками, когда она распустит волосы игривым движением, и они накроют, наконец, тебя волной? (Так говорила Элсбет Гроув, кузина моей жены… вернее сказать, говорило притворное существо в точном образе Элсбет — в полупрозрачной одежде, с шелковым воротничком, трепещущим на ветру.)

Я тебе сообщу когда, сказала вторая невеста, в которой я теперь узнал мою дорогую бабушку (тоже облаченную, к большому сожалению, в нечто полупрозрачное с трепещущим воротничком). Никогда. С этим теперь покончено. Ты обманываешь себя, Кугель[20]. После их предыдущего визита они каким-то образом узнали мое прозвище.

Анну беспокоит, что ты остаешься здесь, сказала Элсбет. Она просила меня передать тебе это послание.

Я слабел с каждой секундой и знал, что должен прибегнуть к какой-то защите.

Она сейчас там? — спросил я. Ждет меня? В том месте, куда вы меня так настойчиво приглашаете?

Вот я их и поймал, потому что, хотя они и не прочь вводить в заблуждение, но предпочитают не лгать.

Элсбет, покраснев, бросила взволнованный взгляд на бабушку.

Очень… очень трудно ответить на твой вопрос, сказала Элсбет.

Вы демоны, сказал я, которые принимают знакомые формы, чтобы заманить меня туда.

Ай-ай, какой ты честный, Кугель! сказала бабушка

А ты так ли уже честен в том, что касается твоего положения? — спросила Элсбет.

Ты «хвораешь», Кугель? — спросила бабушка. Разве доктора кладут хворых в «хворь-лари»?

Я не помню, чтобы в наше время когда-нибудь делали такое, сказала Элсбет.

И к какому же выводу мы должны прийти, Кугель? — спросила бабушка. Что ты? Где ты? Признай это, дорогой, поверь, скажи вслух, выиграй от этого, присоединись к нам.

Мы говорим все это, чтобы подстегнуть тебя, сказала Элсбет.

И я понял, что должен прибегнуть к крайнему противоядию.

С кем вы говорите? — спросил я. Кто вас слышит? Кого слушаете вы? Чьей руке вы теперь подчиняетесь, когда она поднимается, указуя на небеса? Где источник голоса, который вызывает даже на ваших лицах это выражение страха? Вот я здесь. Здесь я. Разве нет?

Это возымело обычное действие.

Смущенные и сдувшиеся, невесты сбились в кучку и принялись что-то шептать друг другу, изобретая новый план атаки.

К счастью, в этот момент их жульническое совещание было прервано еще двумя четкими и отдельными огнезвуками явления взрыва световещества — одним с юга, другим с северо-запада.

Эдди как услышал этот грохот, так сразу наутек.

Он иногда ох**** как пугается этой с****.

Одна из этих шлюх — шасть ко мне. И тут я вижу, она никакая не шлюха. Это наша собственная дочь Мэри Мег! А вырядилась — ну просто ох****! Наконец-то нашла время прийти! Это ж сколько лет прошло — ох**** можно!

Мама, сказала она. Извини, что мы такие нерадивые. Эверетт и я.

Кто такой Эверетт? — спросила я.

Твой сын, сказала она. Мой брат.

Ты про Эдварда? — спросила я. Эдди? Эдди-мл.?

Да, про Эдварда, извини, ты права, сказала она. Но в любом случае мы должны были давно прийти. Однако были очень заняты. Мы добились успеха. И любимы. И рожаем много детей необыкновенной красоты. И ума. Как и Эверетт.

Эдвард, сказала я.

Да, Эдвард, сказала она. Я так устала! От… от всех моих успехов!

Что ж, это хорошо, сказала я. Теперь ты здесь, малышка.

И вот еще что, мама, сказала она. Хочу, чтобы ты знала. Все хорошо. Ты сделала все, что могла. Мы тебя ни в чем не виним. Хотя и знаем, что, по-твоему, ты, может быть, иногда проявляла недостаток материнского…

Я была г****** матерью, да? — спросила я.

Что бы ты ни думала про свои якобы неудачи, в которых ты виновата, забудь теперь об этом, сказала она. Все вышло как нельзя лучше. Пойдем с нами.

Куда пойдем? — спросила я. Я не…

Ты волна, которая разбилась о берег, сказала она.

Что-то я не понимаю, сказала я.

И тут Эдди прибежал сломя голову, вернулся.

Мой герой!

Ха.

Пошла отсюда на х**, ты, сказал он.

Это Мэри Мег, сказала я.

Вот уж нет, сказал он. Смотри.

Он поднял камень и кинул его. Прямо в Мэри Мег! Когда камень пролетел сквозь нее, она перестала быть Мэри Мег, только я не поняла, в кого же она превратилась на х**. Или во что. Какой-то пузырь или солнечный взрыв в форме какого-то трекл***** платья!

Вы, сэр, дурак, сказало световое пятно.

Потом обратилось ко мне.

А вы, мадам, не в такой степени, сказало оно.

Главный ангел взяла мое лицо в свои руки, взмахивая крылом, прямо как лошадиным хвостом, когда это животное ест.

Вы здесь процветаете, преподобный? — спросила она, лениво вскинув над собой крыло. Тот, Кому вы служили, присутствует здесь?

Я… я думаю да, сказал я.

Конечно же, Он ведь вездесущий, сказала она. Но ему не нравится, что вы здесь задержались. В таком низком обществе.

Ее красота была велика и усиливалась с каждым мгновением. Я понимал, что должен прекратить наш разговор, чтобы не произошла катастрофа.

Пожалуйста, уходите, сказал я. Вы… вы мне не нужны сегодня.