Доктор воровских наук - Валерий Гусев

– Чего прячетесь? Выходи к огню гостевать.

Делать нечего - мы выбрались из кустов и подошли к костру.

– Кушать будете? - Незнакомец снял с огня котелок.

– Спасибо, мы сыты, - вежливо отказался Алешка, но на всякий случай уточнил: - А что у вас на обед?

– Греческая каша, - похвалился Робинзон, - с мясом. Наваристая.

– Обидно, - с сожалением вздохнул Алешка. - Греческую кашу мы уже три дня едим.

А я подумал - нет уж, кто его знает, какое там у него мясо? Может, он летучих мышей сварил?

– Ну, коли так, чай пейте. - И он показал на другой котелок - маленький, который стоял у огня и вовсю парил заваркой. - Только кружка у меня одна. Вы из нее пейте, а я буду из котелка хлебать.

Мы достали из сумки бутерброды и предложили незнакомцу. Он с удовольствием согласился.

– А как вас зовут? - спросил Алешка, взявшись за кружку.

– Хлястик, - ответил незнакомец.

Алешка чуть не поперхнулся чаем.

– Это фамилия такая? - вежливо уточнил он.

– Не, зовут так. - И пояснил: - Наверное, потому, что от моей прежней жизни один хлястик остался. - И, видя недоумение в наших глазах, продолжил: - У меня раньше все было, и дом, и жена, и имущество всякое. А теперь - вот оно, все мое достояние. - Хлястик повел рукой, показывая на костер и шалашик. А может, и на весь лес. - Да и не так уж мало, - он вздохнул. - Хорошему человеку не много нужно.

И он, не торопясь, прихлебывая чай, рассказал нам свою грустную историю.

– …Жена у меня хорошая была. И к одному богатому жулику ушла. Потом они меня из дома выжили. Ну и ладно, я не испугался. И поначалу хорошо устроился. В монастыре. В круглой башне, на самом третьем этаже. Там славно. Окошки узкие, не холодно. Печку себе сложил, мебель построил. Так и перезимовал…

– Так это вы, - вдруг вспомнил я, - раскапываете здесь старые боеприпасы и на рынок их носите?

– Брехня! - рассердился Хлястик. И так взмахнул рукой, что чуть не расплескал чай из котелка. - Это меня тот богатый жулик достал. Он надумал в монастыре свой какой-то склад устроить. Помещение-то дармовое, платить не надо. Ну, чтоб пацанов отвадить, стали навирать: мол, тут склад в войну был, опасно и все такое. А я куда пойду? Заупрямился: что ж вы меня отовсюду гоните? Вот они тогда про меня слух пустили, тут есть один вредный дед, трепливый такой. А потом гранату в башне рванули и участкового на меня наслали.

Хлястик допил чай, закурил.

– Но я опять не испугался. В лесу устроился. Из лесу уж не выгонят. Да и народ тут славный…

– Какой народ? - удивился Алешка.

– Ну какой… Всякий. Дерева кругом, птички опять же. От них одно добро исходит и никакой пакости. Но вот как зимовать буду? - Он покачал головой, и его седая борода печально заколыхалась.

Да, не зря мы сюда забрели. Неплохую информацию сняли.

Загадочная картинка все больше проясняется.

Мы допили чай и стали собираться домой.

– Чего заспешили? - спросил Хлястик. - Посидели бы еще.

– На рыбалку торопимся, - сказал я. - Обещали родителям, что рыбы наловим.

– Где ж вы ее наловите? - удивился Хлястик. - Тута негде ее ловить.

– В пруду. Там караси монастырские водятся. Полтора-два кэгэ. Только все время с крючка срываются.

– В пруду? - ахнул Хлястик и даже шлепнул ладонями по коленям. - Да вы что? В том пруду ничего живого давно нет. Не то что рыбы, пиявки не водятся!

– А как же… Дед Степа нам говорил…

– Дед Степа - вредный брехун.

И Хлястик рассказал нам, что когда здесь был колхоз, то в старое овощехранилище свалили всякие химические удобрения. И была однажды очень бурная весна, и талые воды все эти химикаты размыли и смыли в пруд.

– В той воде никто не выживет. И купаться там не вздумайте. От этой воды алегри… аллергия наступает. Человек потом целую неделю чихает и чешется во всех местах.

Вот это дед! Провокатор! Он ведь нас все время уговаривает: «Скупайтесь в пруду, скупайтесь».

– Надо этого деда, - сказал Алешка, - самого по самую шейку в этот пруд макнуть! Пусть знает!

– Надо бы, - согласился Хлястик. - Да некому.

– Найдется кому, - сердито пообещал Лешка, вставая.

– Заходите еще, - сказал на прощанье Хлястик. - Приятно было побеседовать.

– И нам - тоже, - вежливо отозвался Алешка.

Мы разыскали куртку с грибами и пошли домой напрямик, другой стороной оврага. И там увидели в его сумрачной глубине старую знакомую фуру. Она по самый капот увязла в болотистой грязи. Спрятали, значит, ее. Освободили место для новой жертвы.

Ничего у вас не выйдет, господа бандиты! Уж если за это дело Лешка взялся, вам несдобровать…

«ОПЯТЬ НЕ ЗАВОДИТСЯ!»

Мама очень обрадовалась, что мы набрели на такую приятную и полезную достопримечательность, как целая куртка грибов.

– Молодцы! - сказала она. - Пожарим их с картошечкой, раз уж рыбка у вас не очень ловится. И, кстати, о рыбке. Придется мне, видно, самой за удочки взяться. Горе-рыбаки!

Я уже было открыл рот, но Алешка пихнул меня локтем и усмехнулся. Тоже вредный, вроде деда Степы.

Мама почистила грибы, сложила их в кастрюлю и залила водой. А потом решительно взяла удочку и ведро.

– Ох, и ужин у нас сегодня будет! - похвалилась она. - Прекрасная жаренка. Из двух блюд - грибного и рыбного! Учитесь, мужики, у слабых женщин, как добывать пропитание в экстремальных условиях.

Папа и дядя Федор на это никак не отозвались. А только перемигнулись. Да им и не до этого было - приближался торжественный момент запуска отремонтированного двигателя.

Мама ушла на пруд. Алешка повертелся возле машины, но его безжалостно отогнали. Наши великие мастера ни с кем не хотели делиться своей славой.

– Все, Саныч! - Дядя Федор с грохотом опустил капот. - Завтра - в путь! Эх, и какой мы с тобой ремонт осилили. Как в техцентре! Ай да мы! - Он вытер руки и сел за руль. - От винта! Пущаю двигатель!

Стартер взвизгнул, двигатель вздрогнул - и не «пустился». Дядя Федор повторил запуск. И опять без результата.

Он снова поднял капот, покопался под ним и застыл над мотором в раздумье.

– Топливо идет, искра есть… - Дядя Федор сдвинул на лоб шапку и поскреб затылок. - И чего ей не хватает, а?

– Молодости, наверное, - вздохнул папа.

– Ну, чё, Саныч? Все по новой? Надо неисправность устранять…

– Чтобы ее устранить, - вмешался Алешка, - ее сначала найти надо.