Чужая жена - Мила Реброва

— Ася, я же просил тебя не ходить без тапочек, — вставая, Мансур подхватил дочь на руки, а петух при этом забавно повис в руках ребенка. — Когда-нибудь я избавлюсь от этого чудовища! — Пробормотал мужчина, пытаясь пригладить растрепанные волосы Пироженки.

Каким-то образом косичка, в которую я заплела ей волосы перед сном, совсем расплелась.

— Хочу к Шах! — Встряхнув головой, потребовала девочка, бросив петуха, и потянув ко мне ручки.

— Папа, значит, уже не нужен, да? — Нарочито раздраженно спросил Мансур. — Иди к своей Шах. Один Бог знает, как я устал слышать это ШААХ, — на манер дочери капризно протянул он, и я не сдержалась от смеха.

Ася еще со дня нашего знакомства звала меня так, она не могла полностью выговорить моего имени, и сократила его, произнеся вместо «Е» — «А».

— Не ревнуй, — я показала язык Мансуру, забирая у него Пироженку и наблюдая, как он открыл рот от моей дерзости. — Смотри, что я приготовила для тебя, — сказала уже девочке. — Но сначала нужно умыться.

— Неть! Сперва — оладушки! — Потребовала маленькая тиранка.

Я вопросительно взглянула на мужа, не решаясь разрешить сама.

— Ладно! Но только сегодня. Во всем должен быть порядок. Поняла, хулиганка? — Игриво ущипнув ее под подбородком, отчего Пироженка довольно взвизгнула, спросил он.

— Дяяя! — Довольно засияла она, предвкушая любимую вкусняшку.

Меня беспокоило то, что в три года, Пироженка все еще плохо выговаривала слова, но говорить об этом с Мансуром я опасалась. Она была очень стеснительным ребенком, раскрепощаясь только с близкими. Возможно, в этом и была причина? Или в ее возрасте еще рано свободно говорить? Решив, что поговорю об этом со своей золовкой, я усадила девочку на ее высокий стульчик и положила ей оладушек, полив их клубничным джемом.

— Налетай! — Чмокнув Асю в макушку, сказала я.

Встретившись с напряженным взглядом Мансура, смутилась, но выдержала его и села на свое место за столом.

— Я предупрежу Дину, чтобы она забрала Асю в три, — мужчина нарушил свое молчание. — Тебе нужно куда-нибудь сегодня?

— Нет, посижу дома. Осмотрюсь, приготовлю ужин. — Я пожала плечами, осознанно избегая тему своего блога в разговоре.

— Хорошо. Тогда я поехал. Постараюсь вернуться к семи, — вставая, он чмокнув Асю в липкую от джема щечку и вышел из кухни. Я с грустью подумала о том, что он мог бы попрощаться так и со мной…

— Что такое, малышка? — Спросил Мансур, заметив, что Пироженка весь вечер вела себя очень тихо. — Ты не заболела? — Он пощупал ее лоб, проверяя температуру.

— Я весь день пытаюсь ее растормошить. Температуры нет. Я уже проверяла.

Сев по другую сторону от Аси, я протянула ей миску с попкорном. Обычно она очень радовалась такому угощению, но сейчас почти не отреагировала на него. Уже после возвращения из сада, она вела себя непривычно тихо, и, как бы я не пыталась узнать о том, что ее беспокоит, девочка упорно продолжала хранить молчание. Даже любимое блюдо, что я приготовила для нее на ужин, не подняло ей настроения.

— Как насчет Белль? — Спросил Мансур, щелкая пультом и останавливаясь на любимом мультфильме дочери.

— Холошо, — ответила девочка и пожала плечами, прямо как взрослая.

— Ну что такое, Ася, а? Скажи папе, кто тебя обидел? — Оторвав взгляд от телевизора, снова спросил Мансур.

Мне инстинктивно захотелось оправдаться, как только прозвучал этот вопрос. Прошло всего две недели с нашей свадьбы. И я все еще чувствовала себя как на пороховой бочке, когда дело касалось Аси. Наверно, Мансур переживал, что я превращусь в злую мачеху из сказки и буду мучать его дочь. Неужели он не видел, как я люблю эту девочку? И скорее причиню вред себе, чем позволю, чтобы что-то случилось с ней? Понимая, что не смогу переубедить мужа словами, я попыталась набраться терпения и надеялась, что вскоре он сам поймет, как я дорожу Пироженкой, и то, что для меня никогда не будет разницы между ней и своими собственными детьми.

Хотя, судя по тому, что мой муж уже после первой ночи начал пользоваться презервативами, детей он в ближайшее время точно не планировал. Я пока не решилась поднять этот вопрос. Я и сама была не против подождать месяц-другой. Для начала нам нужно лучше узнать друг друга и стать настоящей семьей, а уже потом думать о ее расширении.

Правда, с этим тоже были некоторые проблемы. Мансур посвящал все свое время магазину и даже в выходные работал по утрам. Все наше совместное время сводилось к ужину, просмотру телевизора с ребенком, и к постели. Секс был таким же ярким и красочным, как и в первый раз. Мое смущение почти исчезло, и я потихоньку начала осознавать свою привлекательность для своего мужа. В спальне он становился одержимым мужчиной, готовым полночи доставлять мне удовольствие. Но за ее пределами снова превращался в холодного, надменного Зазнайку!

Даже сейчас он подозревал, что я обидела его дочь! Смотрел с подозрением, будто сканируя меня насквозь. Мне же было обидно до слез от его недоверия.

— Никто! — Передав отцу миску с попкорном, Пироженка с ногами забралась на диван и прижалась ко мне, словно почувствовав мое состояние, ласкаясь и требуя объятий. — Шах, обними.

Я улыбнулась, сравнивая то, как и девочка, и ее отец любят приказной тон. Усадив к себе на колени, я прижала ее к груди, гладя по темным волосам. Пироженка по привычке принялась сосать большой пальчик, и я не стала по обыкновению вытаскивать его у нее изо рта. Эта плохая привычка всегда утешала ее. Мансур понаблюдал за нами и придвинулся ближе, соприкасаясь со мной бедром. Он поднял ноги Пироженки, положил их на свои на колени. Мне вдруг стало так тепло на душе, словно я наконец нашла свое место в жизни, которое так долго и безуспешно искала.

— Наверное, она просто устала, — прошептала я, склонив голову мужу на плечо.

Обычно я не позволяла себе такого, но никогда до этого мы и не сидели так близко друг к другу. Мне хотелось близости к мужу и за пределами спальни. Мне было грустно оттого, что я не знала причины его отстраненности, словно это не мы сходили с ума в объятьях друг друга ночи напролет…

Должно быть, я заснула.

Мансур, освободив Асю из моих рук, отнес ее в детскую, а затем вернулся и за мной. Я почувствовала сквозь сон, что плыву в пространстве, и это подсказало мне, что он, взяв на руки, несет меня в нашу спальню. Я оплела его руками, не желая выныривать из волшебного марева, хотя прекрасно осознавала, что теперь мне придется проснуться. Еще ни одна ночь после свадьбы не ограничилась спокойным сном…

***

Меня всегда беспокоило то, что моя дочь слишком привязана к Шехназ. Даже сейчас, когда я знаю, что теперь она всегда будет рядом с нами, не мог отпустить ситуацию. Я все время пытаюсь ограничить их общение, опасаясь, что ребенок может пострадать. Детская психика очень слабая, и даже несколько неправильных слов могут повлиять на нее. Сегодняшнее поведение Аси — прямой показатель этого. На мгновение мне даже стало стыдно, когда я подумал, что Ангелок могла обидеть девочку. Но я не мог доверять ей полностью. Все люди переменчивы, а особенно — женщины. Она могла сказать или сделать что-то неосознанно. В любом случае, мне нужно быть на чеку. Жить с ребенком, посвятив ему всего себя, не одно и тоже, если просто посвящать ему три вечера в неделю.