Чужая жена - Мила Реброва

Приглядевшись, я заметил маленькие гвоздики в виде звезд, что красовались в ее ушках. Так вот почему она плакала!

— Больно было? — Не удержавшись, дотронулся губами до ее виска, желая избавить девочку от уже пережитой боли.

— Ага! Но Шах сказала, что хлаблые девочки не плачут! — Восторженно рассказала она, невольно вызывая улыбку, и тут же вздохнула: — Но я все лавно плакала!

— Уверен, это продолжалось совсем не долго. Так что эти слезы не считаются! — Пощекотав Асю под подбородком, сказал я, вызывая ее довольный смех. — Очень красивые сережки!

Малышка буквально засияла от моих слов, что выдавало в ней истинную женщину. Бросив взгляд на притихшую Шехназ, я задумался о том, как же все-таки не хватало моей дочери женского общества. Как бы я не любил дочь, мне все же не удалось подарить ей ласку и то, что могла дать только мать. Для меня все эти мелочи были непонятными и не имели той ценности, как для Аси, которая так им радовалась.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— За что? — Удивилась Ангелок, удивленно подняв на меня свои ясные глаза.

— За этот день. Я рад, что Ася довольна. Я даже не задумывался о том, что ей пора проколоть уши.

Шехназ нахмурилась, задумавшись.

— Откуда бы тебе знать? Даже я об этом не думала, хотя я женщина! Пироженка сама потребовала сережек. — Она смущенно пожала плечами. — Так что благодарить тут не за что.

Я в очередной раз удивился ее искренности. Любая другая женщина попыталась бы забрать себе эту заслугу. Шехназ же, наоборот, старалась убедить меня в том, что знает не больше меня, и тем самым пыталась меня успокоить.

— Но ты ведь могла и отказать ей, верно? И, даже думая, что я рассержусь, сделала так, как хочет моя дочка. Так что спасибо.

— И тебе спасибо, что не рассердился, — прошептала в ответ Шехназ, встречаясь со мной своими великолепными карими глазами.

— Трудно сердиться, когда ребенок так доволен, — поделился я причиной своей сдержанности.

— Я это запомню, — улыбнулась Шехназ. — А теперь пора бы и накормить этого ребенка, а заодно и меня! Мы жуть как проголодались!

— Хочу калтошку фли! — Тут же подключилась Ася. — И сок!

— Вы слишком сильно спелись друг с другом! — Пожаловался я, спуская дочь с рук и подхватывая их многочисленные пакеты. — Поехали, буду вас кормить.

Сидя в ресторане напротив Мансура, я чувствовала себя счастливее, чем это казалось возможным. То, что он не только не отругал меня, но и поблагодарил, словно окрылило меня.

— Кто что будет? — Отложив меню, взглянул он на нас.

— Калтошку фли! — Тут же оживилась Пироженка, с серьезным видом листавшая меню, сидя на своем высоком детском стуле. — И сок.

— Мне коктейль, и крылышки с фри. Что? — Спросила я поймав его смеющийся взгляд на себе.

— Да вот думаю, кто из вас трехлетка — ты или Ася? — Покачал он головой.

Я показала ему язык, лишь подтверждая верность его утверждения. Я была слишком довольна сегодняшним днем, чтобы сдерживать это внутри себя.

Подозвав официанта, Мансур сделал заказ, добавив в него десерт. Пока ждали подачу, развлекались тем, как Ася вовсю красовалась перед нами, довольная своими сегодняшними изменениями.

— А когда ушки заживут, Шах купит мне сележки с класными коловками!

Я засмеялась, тиская ее за пухлую щеку.

— Боже, что еще за красные коровы для твоих ушей? — Ужаснулся Мансур, переводя непонимающий взгляд с нее на меня в поисках объяснений.

— Божьи коровки! — Прыснула я, позабавленная его реакцией. — Гвоздики можно будет сменить на серьги через месяц. Она увидела такие в мультфильме, вот и твердит про них с момента, как ей прокололи уши. Даже сквозь слезы не забывала повторять, что сможет быть феей с «класными сележками». — Передразнила я Асю, целуя кончик ее носа и нежно покусывая его, отчего девочка довольно засмеялась, хватая меня за щеки.

К счастью, наш столик был огорожен с одной стороны, так что мы могли расслабиться и не волноваться, что наше веселье может кому-то помешать.

— И где же ты достанешь эти мультяшные серьги?

— Вы явно меня недооцениваете, господин Мансур! — Доставая свой телефон, ответила я.

Открыв Инстаграм, зашла в директорию и показала последнее входящее сообщение мужу.

— Видимо, не только моей дочери пришло в голову повесить на уши жуков, — сказал он, качая головой.

— Это для Вас жуки, а для детей — волшебство и способ коснуться сказки. Я уже сделала заказ, прибудут как раз через месяц. Я…

— Мансур, — перебил меня женский голос. — Не ожидала Вас сегодня увидеть.

— Добрый день, Елена, — вставая, он поздоровался с подошедшей к нашему столику женщиной.

Это была стройная высокая блондинка лет тридцати, она выглядела так, словно сошла с обложки глянцевого журнала.

— Вот решил пообедать с семьей. Как Вам наш город? — Поинтересовался Мансур.

— Уже успела побывать в парочке интересных мест, — щебетала подошедшая, с явным интересом пожирая моего мужа взглядом и полностью игнорируя мое присутствие!

Кто же она такая? И откуда он ее знает?

— Что ж, не буду Вас отвлекать от семьи. Увидимся в понедельник, — мне показалось или она явно сказала это для меня?

Настроение стремительно скатилось к нулю, а чувство неуверенности и ревности затопило, как никогда прежде. В голове так и вертелись вопросы, но чувство самоуважения не позволяло им сорваться с уст.

— Приятного аппетита, — расставив блюда, наш официант удалился, а я все еще сидела, раздираемая противоречивыми чувствами.

Злилась, что Мансур не стал объяснять — кто это была, и почему она собиралась увидеть его в понедельник!? Разве так трудно объяснить, почему незнакомая женщина подходит и пожирает его голодным взглядом?!

— Голячо! — Взвизгнула Пироженка, облизывая пальчики.

— Не обожглась? — Испугалась я, наконец выходя из своего странного состояния.

— Не-а.

— Сейчас остынет, не спеши, — разделав одно крылышко руками и игнорируя приборы, я отделила шкурку и поднесла мякоть ко рту Пироженки. — Поешь пока курочку. Вкусно? — Спросила, дождавшись пока она проглотит кусочек.

— Да!

Успешно скормив девочке пару крыльев, пока она ждала остывания картошки, я, обрадованная своей хитростью, не сразу поняла, что Мансур все это время не спускал с меня глаз и даже не приступил к своей порции.

— Что? — Спросила я, удивленная столь пристальным вниманием.

— Думаю, как тебе удается так легко делать то, что у меня, отца, не получается. Попробуй я скормить ей что-то в то время, как здесь лежит ее любимая картошка, она бы надулась и закапризничала.