Внешняя политика Священной Римской империи в X- XI веках - Дмитрий Боровков

В январе 1013 года переговоры возобновились и привели к заключению мира. Сын Болеслава Мешко принес Генриху II присягу на верность в Магдебурге, а на Троицу (24 мая 1013) в Мерзебурге его посетил Болеслав. «В самый святой день он, приложив руки, стал вассалом короля и, после принесения ему присяги, исполнял обязанности оруженосца, когда тот, в королевском облачении, шел в церковь. В понедельник он расположил к себе короля, принеся ему богатые подарки от себя и своей супруги; затем, получив от королевских щедрот еще большие и лучшие дары, в том числе давно желанный лен, он с честью и радостью отпустил данных тем заложников»[176]. Возобновление сюзеренно-вассальных отношений между Германией и Польшей, видимо, сопровождалось заключением брака между Мешко и Рихезой, дочерью пфальцграфа Эццо II.

Хотя по условиям договора Болеслав должен был сопровождать Генриха на коронацию в Рим, он «пожаловался господину папе, что из-за тайных козней короля не может выплатить обещанный им князю апостолов Петру ценз» – дань, которую выплачивал папскому престолу его отец, – а кроме того, отправив в Италию послов «втайне выяснял, как был принят король в тех землях, и кого только мог пытался посредством их отвлечь от его милости»[177]. Болеслав неоднократно вызывался Генрихом для оправдания своего поведения, «но не пожелал к нему явиться, потребовав рассмотреть его дело перед лицом князей» и отправил своего сына Мешко к князю Чехии с предложением о заключении оборонительного союза[178]. Ольдржих посадил Мешко в тюрьму и перебил часть польской миссии; лишь после настойчивых просьб он согласился выдать пленника императору, а затем часть саксонской знати, видимо, подкупленная польским князем, поспособствовала его освобождению. Это не предотвратило столкновения с Болеславом. 3 августа 1015 года император разбил при Кроссене войска Мешко, а тот вскоре совершил вторжение в Мейсенскую марку.

В январе 1017 года по инициативе Болеслава было заключено перемирие, которое позже было сорвано. После этого император запретил представителям немецкой аристократии любые контакты с польским князем, однако тому удалось склонить баварского герцога Генриха V Люксембурга к переговорам, которые завершились безрезультатно. Тем временем войска Мешко опустошили Чехию, а войска Генриха II без особого успеха продолжили борьбу с Болеславом. Второе польское вторжение в Чехию окончилось неудачей и в октябре 1017 года возобновились мирные переговоры, завершившиеся тем, что 30 января 1018 года в Бауцене «был клятвенно заключен мир, не так как следовало бы, но так, как тогда было возможно»[179].

Бауценский договор был компромиссом, позволившим сохранить лицо участникам конфликта. Согласно его условиям, Болеслав сохранил лужицкие и мейсенские земли, а император видимость сюзеренитета над польским князем. Враждебное отношение Болеслава к империи не помешало укреплению династических связей с имперской аристократией: за миром в Бауцене последовал его брак с Одой, дочерью Эккхарда I, который состоялся без церковной церемонии во время Великого поста и с точки зрения епископа Мерзебурга был незаконным.

Кризис имперской власти, разразившийся со смертью Генриха II в июле 1024 года, позволил Болеславу I пойти на беспрецедентный шаг – в 1025 году он принял королевский титул. Коронация являлась логическим завершением польско-имперского противостояния, начавшегося в 1002 году (правда, в польской средневековой историографии появление этого титула связывается с событиями 1000, а не 1025 года). Как писал составитель Кведлинбургских анналов, «Болеслав, князь Польши, узнав о смерти императора-августа Генриха, обрадовался до глубины души и преисполнился ядом гордыни настолько, что безрассудно принял помазание и возложил на себя корону. Но за эту наглость и дерзость его души вскоре последовала Божья кара. Ибо в скором времени его также постиг печальный смертный приговор. После него Мешко, его старший по рождению сын, охваченный не меньшей гордыней, разлил яд высокомерия вширь и вдаль». Аналогично выразился Випон, отметивший, что «славянин Болеслав, герцог поляков, королевские регалии и имя короля в нарушение прав короля Конрада, себе присвоил, чью опрометчивость вскоре устранила смерть. Сын его Мешко, такой же мятежник, брата своего Оттона, так как он пользовался частичной благосклонностью короля, в Русскую провинцию изгнал»[180].

Титмар упоминает трех сыновей Болеслава: Бесприма (рожденного от брака с Юдит, сестрой венгерского короля Стефана I), Мешко и Оттона (матерью которых была некая Эмнильда). Кроме Титмара, Бесприма в начале 1030-х годов упоминают Хильдесхаймские анналы, а об Оттоне, как мы видели выше, говорит Випон. Информация Кведлинбургских анналов о старшинстве Мешко противоречит свидетельству Титмара, согласно которому Болеслав женился на Эмнильде после того, как прогнал мать Бесприма. Возможно, автор Кведлинбургских анналов (как и Випон) не знал о существовании Бесприма, так как согласно кардиналу Петру Дамиани, какой-то сын «короля славян Бусклава» (Busclavi Sclavoni regis) был пострижен в монахи святым Ромуальдом[181]. Если после смерти Болеслава I, как пишет Випон, конфликт разгорелся между Мешко и Оттоном, надо полагать, что монахом стал Бесприм. Поскольку Мешко не принадлежало династическое старшинство, он, вероятно, стал преемником отца в результате изменения порядка наследования. Как бы то ни было, новый король попытался избавиться от возможных конкурентов в борьбе за власть. По словам Випона, «Мешко преследовал своего брата Оттона до тех пор, пока не изгнал его на Русь. Когда там он прожил жалким образом некоторое время, то начал просить милости у императора Конрада, чтобы с его помощью и поддержкой возвратиться на свою родину»[182]. Насильственное утверждение единовластия уже имело прецеденты в роду польских князей: как пишет Титмар, Болеслав I после смерти Мешко I изгнал из страны сводных братьев (сыновей Оды) и объединил государство, которое «между многими было разделено»[183], так что Мешко II всего лишь продолжил практику отца. Если Оттон действительно пользовался поддержкой императора, его изгнание могло послужить еще одной причиной обострения польско-имперских отношений, но так как Конрад II после своего избрания был занят умиротворением оппозиции в Германии и Италии, первый раунд борьбы за «Польское наследство» был выигран Мешко II. Затем он попытался подчинить своей власти лютичей, которые обратились за помощью к империи.

По свидетельству Хильдесхаймских анналов, военные действия были открыты нападением поляков на Саксонию в 1028 году[184]. Ответом на это, видимо, стала неудачная осада Конрадом II Бауцена (1029), о которой сообщает Саксонский анналист. Тот же автор пишет, что в 1030 году, узнав о смерти маркграфа Нижнего Лаузица Титмара, Мешко II совершил рейд в Саксонию, опираясь на содействие сына маркграфа Ходо Зигфрида – бывшего монаха в Ниенбурге, которого, по словам Титмара Мерзебургского, обвиняли в пособничестве полякам еще во время войны 1015 года[185]. Совершив большие опустошения, Мешко, тем не менее, потерпел поражение от графа Дитриха Айленбургского. В свою очередь Конрад II вмешался в распрю Мешко с Оттоном, побуждаемый настойчивыми просьбами последнего. Как рассказывает Випон, «Когда император захотел это сделать, то решил, чтобы они напали на Мешко: он сам он с войсками с одной стороны, а с другой его брат Оттон»[186]. Подобная договоренность вряд ли могла быть достигнута без санкции киевского князя Ярослава I, при дворе которого находился изгнанник. В «Повести временных лет» под 1030 годом мы находим сообщение о взятии русскими войсками Бельза. Военные действия не ограничились локальными операциями на границе; в 1031 году Ярослав и его брат Мстислав не только заняли «червенские грады» (захваченные Болеславом I после похода на Киев в 1018 году), но и «повоевали Польскую землю»[187]. Это обстоятельство заставляет говорить о координации русско-немецких действий против Польши.