Очень приятно, Вила́ры - Леони Вебер

зная, какой это стресс для отца – делать что-то для других.

С его старой кнопочной «Нокии» дело пошло лучше, и вот он уже говорил с женщиной-консультантом. Папа рассказал всю мою историю, женщина ему что-то долго объясняла, отец писал подробный конспект, как прилежный студент, иногда не пойми к чему заливался смехом маньяка, похрюкивая при этом.

Он положил трубку с видом человека, который знает все.

– В общем, женщина сказала, что ты можешь регистрироваться на этом сайте, нужно просто везде в досье указывать, что ты иностранка.

За обедом отец торжественно объявил:

– Сейчас покушаем и сядем все делать! Она сказала, что это займет много времени, но я уверен, я-то все сделаю быстро.

Папа хотел взять у меня из тарелки лист салата и взмахнул рукой с такой силой, что салат разлетелся по всей кухне.

После еды я принесла ноутбук в кухню. Мы открыли сайт.

– И где тут создавать досье? – спросила я.

– Вот, нажми на это, – он ткнул пальцем в надпись, значащую что-то вроде «записаться».

На экране высветилось окно, куда нужно было ввести номер досье и пароль. Отец достал свой конспект и, не дав мне сообразить, приказал:

– Эта баба сказала, что нужно писать, что у тебя нет номера. Пиши давай!

Я ввела в строчку то, что папа законспектировал, понимая, что мы творим какую-то ерунду.

– А пароль?

– Не знаю, пиши имя твоей матери.

Я написала и нажала энтер. Высветилась ошибка доступа.

– Ты что, не можешь написать Инесса? Пиши по буквам!

Со второй попытки снова высветилась ошибка. Я вернулась назад, отец кричал:

– Дерьмо, вы сами не умеете пользоваться своим компьютером, как меня достали эти технологии и люди, пользующиеся ими, вы все тупые!

Пока он бегал туда-сюда по кухне, я поняла, что это вход в досье, которое нужно сначала создать. Внизу страницы я кликнула на соответствующую надпись.

– Иди сюда! – позвала я папу.

– Отлично, сейчас мы быстренько зарегистрируемся, – сказал он.

Но внезапно оказалось, что женщина из горячей линии была права. Мы сидели за компьютером ровно два часа, это было сложное и муторное дело. Отец махал своей бумажкой, сам не мог разобрать что он там законспектировал, время от времени спрашивая:

– Слушай, а к чему я тут это написал вообще?

За это время папа узнал обо мне много нового, начиная от оценок в школе и заканчивая хобби, которое тоже требовалось указать.

В один момент работа зашла в тупик. Каждый раз, когда я пыталась перейти на следующий этап заполнения анкеты, мне выдавало, что в досье на предыдущей странице ошибка. Отец впал в ступор, тупо сидел, смотрел в экран и пожимал плечами. Я же пыталась найти выход, что-то исправляя. Наконец я нашла выход, но папа оставался в ступоре.

– Смотри, получилось! – толкнула я его.

– А как ты это сделала? – спросил он.

– Я не знаю.

– Да, я тоже, – и мы продолжили.

Отец выпил две таблетки от головы, четыре чашки кофе, но мы таки зарегистрировались. Когда я все перепроверила, сохранила и закрыла ноутбук, он сказал:

– Дерьмо, как я устал.

– Пойдешь на прогулку?

– Да, нужно подышать свежим воздухом.

Во время прогулки папа говорил:

– Ты видишь, какой у тебя отец! Да ты без меня ничего бы сделать не смогла, но я тебе помог, я так умен!

Я не была уверена, что мы все сделали правильно, но, похоже, отец в этом не сомневался.

– Ты завтра будешь звонить своей матери?

– Да, и я расскажу ей всю эту историю.

– Да, – выпятил грудь батька. – Да, расскажи ей, какой я молодец, я самый умный! Кстати, если ты поступишь, я куплю тебе квартиру в городе. А если не поступишь, вернешься на родину на заводе работать, – он улыбнулся, предаваясь мечтам.

Через неделю мы поехали в Кольмар на встречу с Жан-Жаком, который выкурил все сигареты и ему срочно нужно было купить еще два блока у папы.

Когда все было сделано, мы пришли в кафетерию поесть. За кофе отец сказал:

– Слушай, Жан-Жак, где-то через месяц, когда я раздобуду деньги, ты закажешь мне по интернету смартфон.

Жан-Жак повернулся ко мне:

– Ты бы могла научить папу пользоваться современными телефонами.

Я скромно улыбнулась и кивнула, представляя, какой же это будет ад, ведь батька за несколько месяцев жизни со мной даже фотографировать на телефон не смог научиться, не говоря уже о том, что, несмотря на мои объяснения, он так и не понял разницу между вай-фаем и мобильным интернетом.

– Да зачем мне она, Жан-Жак, мы тут недавно регистрировались на поступление в университет, я ей так помог, я побольше нее понял! Да я теперь все знаю, я почти хай-тек! – кричал папа.

Жан-Жак снисходительно улыбался, но отец этого не замечал, продолжал рассказывать, как он умен, размахивать руками, и в конце концов выронил конфету, которую собирался раскрыть, в кофе. Он выругался матом на всех языках, попытался выловить конфету, но она скользила и не давалась. Мы с Жан-Жаком едва сдерживали смех. Наконец папа вынул конфету, никак не мог ее раскрыть, заляпал все вокруг кофе, продолжая материться.

– В общем, Жан-Жак, ты же знаешь, я умен как никто, – сказал отец, когда конфета оказалась в его желудке. – Я часто говорю людям: толку от того, что у вас есть все эти ноутбуки, если вы ими пользоваться не умеете. С Полин то же самое, я и ей все время это повторяю. Вон я как увидел сайт, сразу сообразил, что к чему.

Мне оставалось только скромно кивать под улыбку Жан-Жака.

В городке рядом с нашим селом папа остановился, чтобы купить пирожные к чаю. На улице лупил дождь, и, когда отец залез в машину и сунул мне в руки бумажный пакет с коричными булочками, он закричал:

– Дерьмо, из-за стука дождя по моей одежде я хочу пи́сать!

В панике он повел машину по узким улицам в поисках укромного местечка. Мы выехали за городок, батька остановился возле небольшого кладбища, выбежал из машины, и, промокая под дождем, пи́сал на каменный забор, чихал на всю округу и что-то говорил сам себе.

Дома он срочно лег спать, я последовала его примеру.

Борьба за отопление

Зима заканчивалась, но морозы – нет. В моей комнате всегда было холоднее, чем в других, поэтому я включала обогреватель почти на всю мощность. Отца это, мягко говоря, огорчало, ведь он мог бы сэкономить столько денег на счете за электричество, если бы я мерзла. Однако все время, которое я тут прожила, он не запрещал мне отапливать