Мой единственный рыцарь - Джулия Лейтем

– Леди Розамонд? – Ее имя прозвучало в устах Уолтера словно вопрос.

Улыбнувшись, Анна обернулась и взглянула лорда Милфорда. Потом снова посмотрела на сэра Уолтера.

– Со мной все в порядке, – ответила она. – Но я думаю, что уже поздно и мне пора в мою спальню.

Лорд Милфорд шагнул к ней и пробормотал:

– Миледи, я понимаю, что был не прав. Пожалуйста, не уходите.

Анна помахала ему на прощание рукой и, сопровождаемая сэром Уолтером, направилась к главной лестнице. У лестницы ее встретили остальные охранники, и все четверо стали подниматься следом за ней по ступеням. Уже у двери она обернулась и с улыбкой сказала:

– Вы усердно потрудились сегодня вечером. Примите мою благодарность.

Сэр Уолтер откашлялся и проговорил:

– Леди Розамонд…

Она вскинула руку.

– Нет-нет, потом. Сейчас я слишком устала, чтобы обсуждать произошедшее. Завтра мы отправляемся в путь после утренней молитвы, не так ли?

Уолтер молча кивнул.

Филипп с подозрением поглядывал на Анну, однако она не пожелала ничего объяснять и, переступив порог своей комнаты, закрыла за собой дверь.

Узнав, что ему снова досталось первое дежурство, Филипп начал мерить шагами коридор. Остальные рыцари отправились в свои комнаты. Филипп все еще не мог забыть страх, который пережил, когда не мог найти Анну в Большом зале. Хотя сэр Уолтер вскоре отыскал ее и привел к лестнице, Филиппу показалось, что она отсутствовала вечность. Где же она была?

Когда пажи понесли Анне в комнату кувшины с водой, Филипп вспомнил, как недавно видел ее в бочке для омовений. Он понимал, что не следует об этом вспоминать, но, к сожалению, никак не мог выбросить из головы столь волнующий образ. «Не думай об этом, не думай», – говорил он себе, расхаживая по коридору.

Каждый раз, когда дверь отворялась, он останавливался напротив нее, как верный страж, хотя прекрасно понимал: если Анну и требовалось охранять, то скорее всего от него, Филиппа. Ее он видел лишь мельком; на ней было все то же облегающее платье. Когда дверь отворилась в очередной раз, Анна стояла у бочки в клубах пара. Подняв голову, она увидела его, и на какой-то миг между ними словно установилась какая-то таинственная связь, от которой у него вскипела кровь. Но уже в следующее мгновение Филиппа охватило чувство досады; он был ужасно зол на себя из-за того, что не сумел совладать со своими чувствами.

В последний раз дверь отворилась, когда комнату хозяйки покидала Маргарет. Увидев Филиппа, служанка растянула губы в равнодушной улыбке и направилась в свою комнату. Филипп же остался в коридоре таращиться на дверь и думать, как в эти мгновения выглядит Анна. Как ни старался, ему не удавалось выбросить из головы мысль о том, что она сейчас стоит в бочке совершенно обнаженная. Интересно, думала ли она о нем, о том, что он стоит сразу за дверью, совсем близко?

Тяжело вздохнув, Филипп снова стал мерить шагами коридор. Чтобы не думать об Анне, он заставлял себя думать о том, как оказать важную услугу королю. Успех в этом деле привлек бы к нему внимание придворных дам. Именно на выгодный брак и следовало сейчас направить все силы. Только так он сможет выполнить обязательства перед своими близкими.

Но все же время от времени он вспоминал об Анне, находившейся совсем близко. Она отвергла его и, не жалея об этом, поставила перед собой какие-то другие цели.

Спустившись к завтраку и увидев Филиппа, Анна сразу же ощутила горечь утраты. Но, справившись со своими чувствами, она сказала себе: «Тебе не о чем жалеть. Ты для него всего лишь служанка, с которой можно пофлиртовать иногда для развлечения. И он совершенно тебе не нужен».

Но, черт побери, она чувствовала, что ее все равно влечет к Филиппу, и ничего не могла с этим поделать.

Сэр Уолтер, как обычно, был невозмутим, и Анна пыталась понять, слышал ли он, о чем она говорила с лордом Милфордом.

Через час, когда настало время покидать замок Беркин, она поблагодарила барона за гостеприимство, стараясь не обращать внимания на его смущение. Он уверял ее, что перебрал накануне за ужином, иначе не позволил бы себе никаких вольностей. Анна с трудом изображала улыбку, слушая его извинения. К ее досаде, Филипп оказался довольно близко; слушая их с бароном разговор, он поглядывал на нее с удивлением.

И вот наконец они покинули замок и снова отправились в путь. Вскоре стихли напутственные крики за спиной, и замок Беркин исчез из виду. Анна была рада, что ее маскарад оказался успешным, но радовалась она недолго. В пути наверняка подстерегали новые опасности, и Анна решила на всякий случай прикрыть лицо вуалью из газа. Ведь на дороге им мог встретиться человек, хорошо знающий леди Розамонд.

Анна была почти уверена, что прошлой ночью рыцари Лиги снова незаметно для стражи покинули замок, чтобы осмотреть окрестности и удостовериться в их безопасности. А сейчас рыцари ехали, окружая их с Маргарет со всех сторон, и Анна знала, что этим людям можно доверять.

В какой-то момент Анна поняла, что Филипп уже давно пытается заговорить с кем-нибудь из рыцарей, чтобы узнать о них побольше. Однако у него не получалось. Рыцари или отмалчивались, или отвечали весьма уклончиво. Наверное, ей следовало сказать Филиппу, что люди Лиги никогда не говорят о своей личной жизни. Ей рассказывали, что в Лиге дают соответствующую клятву, которую никогда не нарушают. Она даже не знала, женаты ли ее спутники и есть ли у них дети. Более того, ни разу не приходилось слышать, чтобы Филипп что-нибудь рассказывал о Лиге.

Однако Элизабет ей говорила, что Филипп кое-что знает о Лиге и даже может показать на карте, где рыцари Лиги совершали свои подвиги, словно он сам принимал в них участие. И Анна пришла к заключению, что Филипп по-прежнему хочет вступить в Лигу, потому и стремится узнать о ней как можно больше.

А может у Филиппа какие-то другие планы? Ведь накануне он сказал, что ищет возможности прославиться. А наилучший способ прославиться – оказать услугу королю. Король Генрих, по всей видимости, будет столь благодарен, что предложит Филиппу какую-нибудь из благородных молодых дам с богатым наследством.

Анна грустно вздохнула, и ехавшая рядом Маргарет бросила на нее тревожный взгляд, но ничего не сказала, ни о чем не спросила. Здесь никто не будет расспрашивать ее о личной жизни – для всех она леди Розамонд Уолсингем.

Которой не следовало бы постоянно думать об одном из своих охранников.

Отряд продвигался все дальше на юг, утро переходило в день, а у Анны все сильнее болела шея, так как приходилось постоянно оглядывать окрестности, опасаясь нападения. Как ее охранники могут быть такими спокойными? Неужели совершенно не волнуются? «Они привыкли, потому что их жизнь полна опасностей, – напомнила себе Анна. – И если ты хочешь вступить в Лигу, то и тебе следует привыкать владеть собой и научиться постоянно быть готовой к любым неожиданностям».