Неизвестный - Мари Юнгстедт

Часы показывали без четверти девять. Журналист позвонил Кнутасу, но ему ответили, что комиссар будет занят всё утро, больше никто не мог или не хотел сообщить ему ничего про исчезновение молодой женщины. Юхан принял душ, побрился, заправился бутербродом с чашкой кофе и набрал номер телефона своей напарницы. Пия пообещала заехать за ним через пятнадцать минут. Они решили отправиться прямиком на турбазу.

Здание пансионата было одноэтажным старинным строением, выкрашенным в жёлтый цвет, с красивой башенкой сбоку. Оно располагалось на узкой полоске земли у самой воды. С одной стороны от него простирался прекрасный песчаный пляж. Дальше виднелся мыс Вивесхольм, длинным языком уходящий далеко в море. По другую руку можно было разглядеть очертания порта с его элеваторами и ветряками — резкий контраст с окружавшей их идиллией.

Выйдя из автомобиля, Пия с Юханом заметили на парковке полицейскую машину и двоих полицейских в форме, они ходили по пляжу и разговаривали с отдыхающими. Репортёры спустились к воде и остановились, очарованные видом на острова Большой Карлсё и Малый Карлсё.

— Вон там, что это? — спросил Юхан, указывая на что-то непонятное, торчавшее из воды неподалёку от входа в гавань.

— Это остов севшей здесь на мель баржи. Судно называлось «Бенгуэла». Вот уж лет двадцать, как она здесь.

— А что с ней произошло?

— Баржа шла из Сёдертэлье, собиралась заходить в Клинтехамн. Дело было зимой, кажется, ранним утром. Из-за тумана и сильного ветра они не разглядели мель, а потом уже не могли её оттуда стащить.

— Команду спасли?

— Да, по-моему, никто не пострадал.

— А почему её так и не вызволили отсюда?

— Из-за какой-то дыры в законе судовладельческая компания избежала ответственности и объявила, что у них нет средств, чтобы убрать баржу. Так она тут и осталась.

— Невероятно! — Юхан покачал головой.

— Не говори. Раньше её ещё больше было видно. Но скоро она проржавеет насквозь и, опустившись на дно, наверное, пропадёт из виду.

Репортёры решили пока не беспокоить полицейских, бродивших по пляжу, и отправились к главному входу в пансионат — у них была назначена встреча с директором турбазы, Керстин Будин.

Директриса оказалась тёмноволосой хрупкой женщиной. Она устало улыбнулась им навстречу.

Они устроились на обеденной террасе с видом на порт. Пии не сиделось на месте, и она тут же испарилась вместе со своей камерой.

— Такая неприятность! — начала Керстин. — Конечно, мы не можем быть уверены, что с ней приключилось что-то ужасное. Ну а если вдруг это так, только подумайте! Я безумно боюсь, что её найдут утонувшей где-нибудь здесь. Она вполне могла пойти купаться, ведь она ушла с вечеринки совсем пьяной.

— Вы хорошо знаете Мартину?

— Мы с ней довольно много общаемся. У нас сложились хорошие отношения. Она очень приятная девочка, такая открытая и приветливая. Её мать тоже отсюда, с Готланда, поэтому Мартина часто сюда приезжает.

— А откуда именно её мама?

— Из Хемсе. Мать Мартины и бабушка с дедушкой по маминой линии уже умерли, и Мартина сказала, что больше у них здесь родственников нет. Но она каждое лето приезжает сюда на каникулы, проводит здесь неделю или две.

— Вы знаете, где она обычно живёт, когда приезжает на остров?

— Насколько я понимаю, они почти всегда останавливаются в отеле «Висбю» — для них там забронированы апартаменты. Она упоминала, что её папа знаком с владельцем отеля.

— Даже так, а как его зовут? Или её? — быстро добавил Юхан, сообразив, что перед ним тоже хозяйка гостиницы.

Керстин улыбнулась:

— Его зовут Якоб Дален. Мы вместе учились в младших классах.

— Мартина может быть там, у него?

— Сильно сомневаюсь, — покачала головой Керстин. — Почему она тогда до сих пор не дала о себе знать? Она ведь должна понимать, как все за неё волнуются.

— Да, конечно, — согласился Юхан.

Упоминание владельца отеля в Висбю заинтересовало журналиста, нужно будет потом проверить эту ниточку.

Керстин достала из кармана льняной рубашки мобильный телефон и набрала номер. Дождавшись ответа, она отошла в сторону, к окружавшей террасу изгороди, запрыгнула на неё и стала разговаривать, сидя на ней и болтая ногами, прямо как маленькая девочка. Взглянув на неё, Юхан тотчас подумал о своей дочке: через пару лет и она сможет вот так сидеть и болтать ногами. Керстин вернулась к нему за стол.

— Якоб Дален ничего не знает, — произнесла она. — Более того, он просто в шоке. Говорит, даже представления не имел, что Мартина сейчас на Готланде.

Найденная под подушкой у Мартины статья из газеты и фото в ней навели полицейских на мысль, не откладывая, проехать дальше, в приход Фрёйель (он был всего в десяти километрах от Варфсхольма) и поговорить с руководителем раскопок Стаффаном Мельгреном.

Комиссар Кнутас свернул с шоссе у церкви и припарковал автомобиль у бывшего здания школы. Сейчас внутри располагалось кафе, а в небольшом помещении выставлялись археологические находки.

К самому месту раскопок от церкви вела тропинка. Подойдя ближе, полицейские увидели Стаффана Мельгрена. Руководитель практикума прохаживался между квадратами, где работали его студенты. Вся площадка была поделена на квадраты, каждый двадцать-тридцать сантиметров глубиной. В паре раскопов виднелись части скелетов и ещё какие-то предметы, на вид сложно определить, что именно. На продолговатом столе посредине площадки лежали пластиковые пакеты, каждый снабжён этикеткой, тут же валялись папки и карты. Мельгрен что-то записывал в журнал. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с густыми тёмными волосами, немного с проседью. Услышав приветствие полицейских, он поднял голову. «Ему лет сорок», — подумала Карин. Карие глаза, приятная внешность — Карин решила, что он выглядит ещё привлекательней, чем на газетном снимке.

— Мы бы хотели поговорить с вами об исчезновении Мартины Флохтен, — озвучил причину их встречи Кнутас.

— Да, конечно, подождите секунду, — сказал Мельгрен и, повернувшись к молодой женщине в соседнем раскопе, спросил её о чём-то — полицейские не расслышали вопроса — и затем добавил пару закорючек к своим записям в журнале.

На столе в пластиковых пакетах лежали самые разные предметы: фрагменты костей и инструменты. Карин издала восхищённый вопль, обнаружив среди пакетов один, содержащий серебряное украшение, и другой — с серебряной монетой внутри.

— Что вы делаете со всем этим богатством? — спросила она, повернувшись к Мельгрену, который, казалось, наконец был готов оторваться от работы.

— Мы документируем каждую находку. — Он повёл рукой в сторону площадки. — Вот эти ямы называются квадратами. Мы делим всё пространство на них, чтобы легче вести процесс раскопок и учёт находок. Каждый найденный предмет попадает вот в такой пакет, который мы затем подписываем, отмечая, где и когда вещь была найдена, в каком квадрате и на какой глубине. В конце рабочего дня мы запираем всё вон в тех вагончиках, мимо которых вы прошли по дороге сюда Затем весь материал транспортируется в наш офис при университете, где его сортируют и изучают, и уже потом он отправляется на хранение в Фурнсален — филиал Краеведческого музея Готланда.