Полнолуние - Карен Робардс

Майк сурово взглянул на нее.

– Зачем? Ты ведь все равно не поверишь ни единому моему слову.

Молли не успела ответить – он отвернулся и зашагал прочь. Чувствуя себя совершенно беспомощной, она лишь смотрела на него, пока он, одним прыжком преодолев ступеньки лестницы, не скрылся в доме.

– У него сейчас переходный возраст, – сказала Эшли, явно желая и успокоить Молли, и найти оправдание Майку.

Молли глубоко вздохнула.

– Я знаю. – То же самое она говорила себе самой бессчетное количество раз, но именно сейчас это утешение казалось слишком слабым. Она подняла взгляд на Уилла. – Вы в самом деле полагаете, что ему нужен адвокат?

– Это вам решать, – с явным безразличием произнес Уилл. – Вы можете и сами отвести его в полицию и уговорить дать показания. Если он действительно курил марихуану и пил пиво, исправительная колония, возможно, и отобьет у него охоту к подобным забавам.

– Но ему всего лишь четырнадцать, – резко возразила Молли.

– Если он в четырнадцать курит марихуану, что же с ним будет в двадцать?

Вопрос был справедливым, Молли и сама не раз задавала его себе и не находила ответа. Ее плечи поникли.

– Если бы вы смогли помочь нам с адвокатом, мы были бы очень признательны вам, – обратилась она к Уиллу, сознавая, что, возможно, и совершает ошибку, но не в силах отказаться от защиты брата.

Уилл кивнул.

– Майка ведь не посадят в тюрьму? – спросила Сьюзан, заглядывая в глаза Молли.

Девочка, похоже, была напугана, и Молли обняла ее за плечики.

– Нет, конечно же, нет, – твердо сказала Молли, пытаясь вселить уверенность в сестренку.

Дети, в том числе и Эшли, вздохнули с облегчением, как будто слова Молли имели силу закона. Выражение лица Уилла оставалось непроницаемым.

Сьюзан зевнула.

– Ты устала, да, Сьюзан? – спросила Молли.

Сьюзан тут же замотала головой, выражая решительное «нет», но Молли, уже умудренная опытом, знала, что это не более чем притворство. Взглянув на Сэма и Эшли, она добавила: – Мы все устали. Пойдемте домой.

– И он тоже? – с надеждой спросил Сэм, подняв взгляд на Уилла. Никогда не имевший отца и даже достойной его замены, Сэм всегда охотно тянулся к взрослым мужчинам.

– Нет! – сказала Молли резко, презрев тактичность. Но тут же одернув себя, обернулась к Уиллу и протянула ему руку. – Мне жаль, что вечер закончился именно так. Спасибо, что вызвались помочь нам с адвокатом. Спокойной ночи.

– Могу я задержать вас на минутку? – спросил Уилл, не обращая внимания на ее протянутую руку.

Любой непосвященный истолковал бы это обращение как вежливую просьбу, но Молли воприняла его как приказ.

Эшли, переведя взгляд с сестры на Уилла, двинулась к дому, уводя с собой Сьюзан и Сэма.

– Пошли, ребята.

Эшли, вероятно, решила, что, как истинный кавалер, Уилл хотел поцеловать Молли на прощанье!

– Что? – резко спросила Молли, когда они с Уиллом остались одни.

– Я надеюсь, что с завтрашнего дня вы приступите к работе.

Молли, настроившаяся выслушать лекцию о воспитании брата, совсем забыла о недавно заключенной сделке.

– Я постараюсь.

– Не надо стараться. Просто сделайте это, – жестко произнес Уилл. Он какое-то мгновение изучал ее взглядом, потом полез во внутренний карман пальто и вытащил бумажник. – Сколько вам нужно, чтобы подключили телефон?

– Мне не нужны ваши деньги.

Он тем не менее раскрыл бумажник и пробежал пальцами по пачке банкнот.

– Это не мои деньги, а государственные. Вы не забыли, что отныне работаете на дядю Сэма? А мне нужно, чтобы я в любой момент мог связаться с вами. Вот почему вам придется подключить телефон.

– Так выходит, мне не положен сотовый? – Молли попыталась закамуфлировать свое унижение дерзким юмором.

– Сколько? – Уилл оставил без внимания ее жалкую попытку вызвать смех.

Молли сквозь зубы процедила нужную сумму.

– Я договорюсь, чтобы адвокат позвонил вам завтра, – сказал Уилл, вручая ей пять двадцатидолларовых банкнот. – На вашем месте я был бы построже с братом.

– Это слишком много… – Молли на глаз определила сумму денег и попыталась вернуть ему лишние. – А скольких подростков воспитали вы за последнее время?

– Оставьте себе. Вдруг у вас появится желание поесть булочек, а мне бы не хотелось, чтобы вас застукали за кражей в «Севен-илевен». – Он криво усмехнулся. – А что касается воспитания подростков, у меня есть восемнадцатилетний сын. Хороший парень. Но мне довелось видеть очень многих, кто плохо кончил.

– Майк не такой! – Его предостережение больно ужалило Молли.

– В самом деле? – Уилл пожат плечами. – Что ж, вы его знаете лучше, чем я. Я разыщу вас. Спокойной ночи.

Кивнув, Уилл развернулся и направился к машине. Молли смотрела ему вслед. Ветер резвился в кронах деревьев, обрушивая на землю, прямо к ногам Молли, ворох листьев. Машина дата задний ход, затем повернула направо, в сторону города.

Оставшись одна в темноте, Молли вдруг почувствовала, что ей холодно. Обхватив себя руками, она повернулась и зашагала к дому. Несмотря на озноб, Молли не торопилась оказаться в тепле. Ведь там, дома, ей предстояло встретиться с Майком.

А она попросту не знала, что делать.

И не только с Майком.

12 октября 1995 года

Было три часа утра. Пожилая женщина села в постели, пробудившись от глубокого сна. Это опять повторилось. Она была убеждена.

Пронзительные крики вторгались в ее сновидения. Крики из далекого прошлого. Крики выпотрошенной мышки, изувеченного котенка. Крики попугая, отчаянно мечущегося по дому с объятыми пламенем крыльями и хвостом. Крики собаки. Лошади. Ребенка.

О Боже, ребенок. Она так и не выдала тайны.

Вдохнув побольше воздуха, чтобы сдержать подступившие рыдания, женщина попыталась успокоиться. Это не могло повториться, не могло. Двадцать лет прошло с тех пор. Все. Кончено. Забыто почти что всеми. Даже для тех, кто еще помнил, время сотворило чудо, завесив пеленой воспоминания и притупив боль.

Крики, разбудившие ее, несомненно, были частью ночного кошмара. И не более того.

Хотя ночь и не была прохладной, женщину колотила дрожь. Когда она все-таки заставила себя лечь в постель и укрылась одеялом, сразу стала ясна причина озноба: тонкая шелковая ночная сорочка, надетая на ней, была насквозь мокрой от пота.

Виной тому оказался ночной кошмар.

До самого рассвета она так и не сомкнула глаз, опасаясь, как бы он не вернулся.