Кризисное управление Россией. Что поможет Путину - Степан Сулакшин

Самое ужасное, что происходит в нашей стране, – это монополизация оценок, разработки, принятия решений и их реализации. Общество вообще побоку, им манипулируют, его мнением не интересуются.

Свойства нашего русского народа – это, конечно, долготерпение, доверие, патерналистские традиции, независимо от понимания, каков руководитель; все это в традиции. Иначе Россия не выжила бы в эту тысячу лет на своих больших территориях, в своих сложнейших условиях, при такой разнообразной структуре населения. Если бы автосубъектное, как я его называю, свойство российской власти не было бы реализовано.

Европейская либеральная модель государствостроения иная, чем в России. Западная цивилизация построена иначе, чем российское государство. В этом есть издержки. В значительной степени у нас гораздо выше риск пересменки первого руководителя, это мы вычислили по статистике царских и советских времен.

Смена, поворот курса у нас иногда более жестокий, чем это происходит при смене лидера или властной группировки в западных системах. У нас неизмеримо высока цена ошибки.

И конечно, то, что происходит сегодня, – тяжелейшие ошибки, которые могут стоить стране тяжелейших испытаний.

А с другой стороны, если руководитель блестящий, то и страна становится страной с блестящим успехом. Вот такая у нас судьба. Изменить ее в одночасье просто невозможно, надо понимать нашу суть, нашу душу, нашу природу, наши условия, и в этих, а не в выдуманных условиях пытаться помочь народу, стране, руководителям. Чтобы больше повезло, чем не повезло.

2015 г.

«Дорогой наш Леонид Ильич…» – так когда-то обращались к КПСС-ным верховодителям. Но у слова «дорогой» много оттенков. Все время появляются разные новости, включающие не только аналитический аппарат, но и искренние эмоции. В Бельгии, Австрии, Франции арестованы государственные активы и имущество Российской Федерации.

Миноритарии «ЮКОСа» обратились в Европейский суд. Европейский суд, а за ним бельгийский постановили компенсировать арестом зарубежного российского государственного имущества те выплаты, которые по решению суда Россия должна осуществить. Она их, естественно, осуществлять не собирается, но такова процедура.

Поразительная вещь: сначала расхристали природно-нефтяные ресурсы, распихали их по частным карманам «ЮКОСа». «ЮКОС» распихал их по зарубежным частным карманам, перекачал туда миллиарды и миллиарды долларов. Потом те же ребята в российских кремлевских кабинетах решили «ЮКОС» «отжать», крутанули маневр с бюджетными деньгами, подставили фирму-однодневку («Байкалфинансгруп»), – президент объявил, что это очень уважаемые люди, очень опытные. В результате активы «ЮКОСа» отошли в другие руки, «ЮКОС» подал в суды, на Россию навесили штраф в 50 миллиардов долларов. Штраф в почти два миллиарда евро – это отдельная история, по которой Бельгия арестует активы. Не надо забывать, что есть еще штраф в 50 миллиардов долларов.

В 90-е годы была точно такая же история с швейцарской фирмой «НОГА», которая предъявила российскому государству иск за его финансовую недобросовестность. Арестовывали российские самолеты, выставки, другие активы за рубежом. В общем, Россия как Зимбабве – делаем что хотим с этим государством: санкциями обложим, активы арестуем…

Чем сейчас наши российские власти ответят? Они уже отвечают, министр юстиции: «бельгийские действия… действия бельгийских приставов могут быть обжалованы». А могут быть и не обжалованы. А после обжалования решение может сохраниться в силе. А плюс еще 50 миллиардов долларов на игрушки олимпийские в Сочи. А плюс еще 150 миллиардов долларов, которые утекли из страны только за 2014 год. А плюс еще сотни миллиардов долларов, которые страна теряет на экономических санкциях против нее. А плюс еще потери, которые страна несет за глупейшие встречные санкции, которые она объявляет не против Европы, а против самой себя, потому что они расширяют ряд европейских антироссийских санкций. Не слишком ли дорого для страны обходятся эти ребята?

2015 г.

Цензура – это законодательный запрет на информацию, точнее, на ее производство и распространение. Законодательный – означает, что запрет обязателен для всех под угрозой наказания.

Если прочитать закон о государственной тайне, коммерческой тайне, об экстремизме, то видно, что государство вполне всерьез подходит к этой теме. Наказание может последовать вплоть до уголовного.

Нужна ли цензура как институт? В конституции России написано просто: цензура запрещена. Это не единственное противоречие в нашей крайне неудачной исторически конституции. Конечно, цензура нужна. Начиная с уже упомянутой государственной тайны и заканчивая проблемой нравственности. Грязная ругань, советы и инструкции террористам и самоубийцам, порнография, жестокость и насилие – все это виды информации. У кого есть сомнения, что эти виды информации должны цензурироваться?

Однако есть еще один специфический вид информации. Это когда информация касается политических вопросов, вопросов власти и властных персон. Если она апологетична, комплиментарна, хвалебна – то проблемы нет. Любая власть и властные персоны только радуются такой информации и массово ее тиражируют. Как в байке:

«Я человек свободный. Я никого и ничего не боюсь. Я честно и открыто, прямо в глаза скажу этой власти, этому президенту всю правду-матку, невзирая ни на что! Все, что я о них думаю!

– Никогда еще в истории у нас не было такой выдающейся и успешно действующей власти, такого самого замечательного лидера! Но он неправ! Он тоже делает ошибки! Не бережет он себя, слишком много на своей галере трудится, не принял законов о своем пожизненном назначении! Не сделал такого счастья народу. Вот, пусть теперь знает, что о нем граждане думают!»

Однако, если всерьез, то вопрос ставится о политической цензуре. С одной стороны, политическая критика власти необходима. Политическая оппозиция нужна. Нужна борьба идей и вариантов альтернативных решений в государственном управлении. Иначе не найдешь лучшие решения. А не лучшие и тем более худшие решения ведут любую страну известно куда: к краху.

Но есть ведь и неприятное следствие возможности критиковать власть, обвинять ее в коррупции, недееспособности, провалах. Это нестабильность. За слишком резкой или ничем не ограниченной критикой следует, конечно, стремление власть сменить. Если бы эта смена происходила в честной политической конкуренции и на выборах! Лучшего механизма прогресса власти и страны не придумаешь. А если смена власти происходит как в 2011 году, когда партии-победителю приписали фальсифицированных голосов в два раза? А если смена происходит как на Майдане? Со стрельбой и разрухой, с приходом во власть не лучших, а возможно, даже худших?

Должны ли общество и действующая власть защищать себя от такого варианта? Конечно, должны. Как? Запрещая, наказывая за экстремизм, недобросовестные и недостоверные обвинения и критику.

Но где тут грань в механизме, обеспечивающем, с одной стороны, здоровье процедур, а с другой – элементарную узурпацию власти, отгораживание ее от любой критики и поиска альтернатив, подавление оппозиции и любой самостоятельной мысли?