Яд ее поцелуя - Наталья Юрьевна Кириллова

А по утрам он выглядит так же, как помнила Илзе. Взъерошенный, что кот после дождя, и на глаза падало уже не две-три пряди, а, казалось, половина встрёпанной шевелюры. Мятые чёрные штаны, надетые в спешке. Худощавое жилистое тело, давным-давно изученное руками, губами и глазами.

Целый ворох воспоминаний обо всём и ни о чём в частности. Россыпь никому не нужных мелочей, за которыми не видишь человека.

— Доброе утро, — произнёс Блейк, когда молчание стало затягиваться.

— Доброе, — и как-то сразу вспомнилось, зачем она сюда пришла. — Не знала, что вы с утра уже гостей принимаете.

— Гостей? — настороженность накрыла лицо маской.

— Ещё и полдень не наступил, а Фрия уже здесь. Из Менада в Изумирд путь неблизкий, особенно если не на летуне добираться.

— А, Фрия, — лицо разгладилось, и настороженность исчезла, будто речь о пустяке шла. — Она вчера вечером явилась.

— Вчера вечером? Зачем?

— Побеседовать наедине, — Блейк указал на проём за своей спиной. — Зайдёшь?

И впрямь, не дело разговоры вести едва ли не на пороге, превращая всех находящихся поблизости в невольных слушателей.

Илзе вошла в комнату, сняла с волос белое газовое покрывало, защищавшее от въедливой пыли, которой в Изумирде хватало с избытком. Блейк закрыл дверь, оглядел спальню так, словно только что вернулся после долгого отсутствия. Шагнул к стулу, взял с подлокотника рубашку и надел. То ли подобие приличий пытался соблюсти, то ли руки хоть чем-то занять.

Обставлена съёмная комната просто, без излишеств и роскоши. Кровать с лёгким белым пологом — славился Изумирд не только пылью, но и назойливыми насекомыми, — шкаф, три стола. Один, побольше, стоял перед распахнутым окном, два других, поменьше, по обеим сторонам кровати. Рядом стул со вчерашней одеждой и огнёвка на высокой подставке — Изумирд не Франская империя, здесь огнёвками пользовались практически повсеместно, пусть и плохонькими порой. На столе у окна пара книг на франском, графин с вином и две чаши. Постель разобрана, и вид смятых простыней заставлял теряться в догадках, в одиночестве ли Блейк спал на них этой ночью или жрица Трёхликой тоже снизошла до туманного искателя?

— Сколь вижу, Фрия осталась в этих комнатах до утра, — Илзе надеялась, что голос звучит в должной степени ровно.

— Осталась, — Блейк явно не имел намерений отпираться, увиливать и лгать. — Но наша беседа не продлилась долго. По большей части она расспрашивала, уверен ли я, готов ли, понимаю ли в полной мере, на что себя обрекаю…

А после сразу на ложе?

Впрочем, отчего бы нет, если желание взаимно и серьёзные препятствия поблизости не маячат? Разве у неё и Блейка всё было иначе?

Нет.

Но предполагать, что он так с каждой… из наёмного экипажа да в постель прыгает, оказалось куда неприятнее, чем виделось когда-то.

Илзе шагнула к столу у окна, будто невзначай заглянула сначала в одну чашу, затем в другую.

Пили из обеих.

Глупая, глупая ревность. Необъяснимая, необоснованная, ерундовая как добрая половина последних мыслей о Блейке. Ни одного своего любовника не ревновала, на фрайнэ Лаверну как на соперницу не посмотрела ни разу, а тут поди ж ты.

— И что ты ответил?

— Что уверен, готов, согласен. Всё осознаю, понимаю и принимаю любые последствия, — Блейк умолк и продолжил не сразу, с ноткой удивления. — Она вела себя весьма… определённым образом. Получив интересующие её ответы, беседу закончила быстро и сама. Я её не задерживал.

К чему пустые слова?

Верно, ни к чему.

И от глупой ревности толку никакого.

Илзе повернулась лицом к Блейку.

— Что ж, давай и мы с тобой поговорим начистоту. Не знаю, что за нектар влил в твои уши Стене, но он тебя попросту использует. Храму нужны искатели, те, кто готов спуститься в подземелье, кто не побоится ашше поклониться. Уж не ведаю, что конкретно от этих искателей требуется — только обратиться к ашше или ещё какие-то испытания пройти…

— По ситуации, — уточнил Блейк со столь уверенным, твёрдым спокойствием, что Илзе на мгновение растерялась.

— Ты знал?

— О чём именно? Если об условиях обращения, то знал, разумеется. Не мог же я лететь сюда вслепую, как новорожденный котёнок? О чём-то прочитал ещё в Империи, что-то Редж подсказал, что-то выяснилось здесь, в Изумирде. Узнав о моих намерениях, господин Сагилит всего лишь выразил желание поспособствовать с… упрощением доступа в храм.

— И не только в храм, — язвительное замечание словно само собой с языка сорвалось и Илзе тут же о нём пожалела.

В тёмных глазах мелькнула тень недоумения.

Не стоило позволять ревности вверх брать. Он всё равно не поймёт, а она лишь изжалит побольнее, да только не его, но себя.

— Он выразил желание поспособствовать с упрощением доступа в храм не из обычной любезности и стремления людям помогать.

— Думаешь, я этого не понимаю? — Блейк прошёл мимо Илзе, остановился перед окном. — Не так уж и сильно мы различаемся, подданные императорского венца и жители Изумирда, люди и нелюди… у каждого свои интересы, своя выгода, свой резон участвовать в том или ином деле. Он воспользовался моим желанием посетить храм, о котором я ему своевременно поведал, я воспользовался его предложением, раз он сам меня нашёл и готов помочь. Всё просто.

— И впрямь, проще некуда, — усмехнулась Илзе. — Рассказать, что вижу я? Знатного высокопоставленного иноземца, то ли заскучавшего на родине, то ли ещё какой престранной причиной ведомого. Он прибыл в чужие края, где он никто и ничто, ни имени, ни связей, ни влияния, и с редкостным упрямством лезет туда, куда его не звали. Он может там сгинуть, да так, что на земле и следов его не останется, даже если с артефактом искать будут. Он клянется, что всё понимает, но лезет по-прежнему. Что это, Блейк? В Империи у тебя было всё, что только может быть у благородного фрайна. Влияние, связи, состояние, место при дворе, доверие самого государя. Незаконный сын? Ты давно признан и положение твоё крепко, что бы ни говорили подобные фрайну Витанскому. Избранная суженая потеряла поддержку влиятельного рода и