Пленница - Хизер Грэм

Она встала.

— Мне не нужно, чтобы мои желания исполнялись таким образом, Маккензи. Джон очень хороший. Но я не выйду за него.

— О? Вы уже решили?

— Я не люблю его.

Джеймс засмеялся, и это явно обидело ее. Едва Тила подняла руку, как он снова схватил ее за запястье и притянул к себе.

— Вы не любите его? Моя дорогая мисс Уоррен! Я знаком с вашим миром, нам обоим известно, что брачные союзы не всегда заключаются по любви. Ваш отец нашел для вас очень хорошую, по его мнению, партию. Разве вы посмеете возражать?

— Это не мой выбор, мистер Маккензи.

— Вы откажете Джону только потому, что ваш отец выбрал его?

— Отчим.

— Хорошо, вы откажете Джону только потому, что это выбор вашего отчима?

— Никто не заставит меня выйти замуж.

— Нет, — тихо согласился Джеймс. — Джон никогда не принудит вас к этому. Но возможно, вам стоит узнать его получше.

Тила не сводила с него глаз, сверкающих, словно изумруды. Ее локоны обвились вокруг пальцев Джеймса. Внезапно он поднял руку девушки и прижал ее ладонь к своей щеке. Она не сопротивлялась. Мягкие, как шелк, кончики пальцев заскользили по его лицу. Джеймс хотел оттолкнуть ее руку, но вместо этого повернул и, наклонив голову, поцеловал в ладонь, дразняще провел по ней языком. Услышав тихий вздох и подняв голову, он увидел, что Тила все еще смотрит на него. Когда Джеймс склонился к ней, она закрыла глаза, облизнула губы и приоткрыла их.

Ему следовало отстранить ее, не поддаваться искушению, дать понять, что ей не разжечь в нем желания…

Но она разожгла его. Джеймс испытывал голод, доставлявший ему физические страдания. От него бросало в дрожь, и он усиливался с каждой встречей.

Подавшись ближе к Тиле, Джеймс коснулся ее губ. Еще ближе. Он обнял ее и крепко поцеловал, гладя лицо, шею. Он снова ощутил благоухание мяты, и дьявольский огонь забушевал в его крови. Его руки направляли Тилу, и она почти опустилась на его постель. Ее волосы накрыли Джеймса, ладони коснулись его щеки, плеча. В душе Джеймса зашевелилась тревога, но он подавил ее, поймал руку девушки и опустил вниз, прижав ее к своей возбужденной плоти.

И тут она вырвалась. Ему послышалось «нет».

Джеймс тотчас отпустил ее и отстранил от себя. Потрясенная, она даже не двинулась.

— Проклятие, мисс Уоррен, убирайтесь к черту из моей комнаты! Не играйте со мной; я не игрушка, которую можно отбросить, пресытившись ею.

Тила вскочила, явно намереваясь ударить его. Джеймс тоже вскочил и, не заметив, что простыня упала на пол, решительно подтолкнул девушку к двери.

— Вон! — Выставив ее в коридор, он закрыл дверь. Однако дверь тут же распахнулась.

— Прикройте эту чертову штуку! — крикнула Тила, и дверь захлопнулась.

Он услышал торопливо удалявшиеся шаги, покачал головой и рассмеялся.

Но смех скоро затих, ибо боль скрутила его. Казалось, ледяные пальцы стиснули сердце Джеймса. Тила действительно играла с огнем, как мотылек, но он не знал уже, кто из них обожжется.

Может, она хотела пофлиртовать с ним, семинолом, чтобы разозлить Уоррена? Может, все дело в этом?

Джеймс тихо выругался.

Ему лучше покинуть дом брата еще до наступления ночи.

Он провел вторую половину дня с Джарретом, рассказывая ему об индейцах, готовых по требованию правительства переселиться на запад.

Выяснилось, что Джон Харрингтон уже уехал в Тампу и проведет там несколько дней. Группе солдат морской пехоты, недавно приписанной к базе, предстояло вместе с Джоном сопровождать Тилу в глубь территории, на север. Это будет долгий и трудный путь для нее.

— Уоррен — безумец, — сказал Джаррет брату. — Почти ежедневно там происходят стычки. Враждебно настроенные индейцы нападают на фермы, а белые в ответ уничтожают их деревни. И он хочет подвергнуть дочь такому испытанию!

— Харрингтон защитит ее. — Джеймс пожал плечами. — Джона любят все, даже мой народ.

— Да, — удрученно согласился Джаррет. — Если воин снимет с него скальп, то сильно пожалеет об этом, хотя и будет дорожить им до конца своих дней.

Джеймса пронизала холодная дрожь. Брат совершенно прав.

— Если Харрингтон выступит с группой сопровождения, его не тронут. Мы понесли огромные потери в последнее время, Джаррет, но тем не менее воины готовы сопротивляться до скончания века. Разве что белым действительно удастся уничтожить всех индейцев до одного.

— Джеймс, будь осторожен…

— Даже тебе придется проявлять осторожность, брат. Стремительно наступает то время, когда мы уже не сможем защитить друг друга.

Джаррет вздохнул, стоя у окна, выходившего на заднюю лужайку.

— Война сюда не придет. Я не допущу этого. — Он вдруг улыбнулся, и только сейчас Джеймс услышал смех, доносившийся с лужайки. Он встал и подошел к брату.

На лужайке были Тара, Тила и маленькая Дженифер. Задняя лужайка пологим склоном сбегала к деревьям, и женщины учили девочку скатываться вниз по густой зеленой траве.

— Какое приятное зрелище, — заметил Джаррет. И впрямь было приятно смотреть на золотоволосую Тару, огненно-рыжую Тилу и жгучую брюнетку Дженифер, одетых в платья нежных пастельных тонов. Они выглядели так естественно и умиротворенно.

— Возможно, сегодня я отправлюсь в глубь территории, — проговорил Джеймс. — Пойду на несколько минут к дочери. Извинишь меня?

— Разумеется.

Выйдя на крыльцо, Джеймс продолжал наблюдать за трио на лужайке. Маленький Йен Маккензи крепко спал в колыбели, не реагируя на шум.

— Папочка! — радостно закричала девочка, увидев отца, как молния кинулась к нему и прыгнула на руки. Он крепко прижал ее к себе. Тара и Тила, слегка запыхавшиеся, подошли вслед за Дженифер.

— Мы скатывались! — сообщила отцу Дженифер.

— Я видел.

— Даже не верится, что Тила уговорила меня скатиться оттуда! — рассмеялась Тара.

Дженифер обхватила ручками лицо Джеймса, чтобы привлечь его внимание.

— С Тилой весело.

— Пожалуй, попрошу Дживса принести лимонада, — сказала Тара. — Но конечно, найдется и что-нибудь покрепче, если захочешь, Джеймс.

— Я ничего не хочу, спасибо, Тара.

Дженифер, поерзав, соскользнула на землю и ушла, держа за руку Тару. У Джеймса сжалось сердце при виде удалявшейся дочери, но он возблагодарил судьбу за то, что девочка живет в прекрасном доме, окруженная любовью. Между тем сам Джеймс проводил многие дни без еды и крыши над головой, пробираясь через болота, временами сражаясь или отчаянно пытаясь прекратить сражение.

— Вам повезло, — обронила Типа. — У вас прекрасный ребенок.