Кочевая кровь - Геннадий Сорокин

– Короче, – энергично начал он, – расскажу вам одну поучительную историю, но не совсем о любви, но суть та же – любовь, но она будет без чувств. Нет, нет, все не так. Любовь, естественно, будет и с чувствами, и с эмоциями, но закончится она никак. Ни трагически, ни возвышенно – никак. Словом, в апреле месяце приехали ко мне из Казахстана в гости родители и родственники со стороны матери, то бишь, кроме отца, все немцы. Тетка Эльза приехала. Манерная такая тетя. Есть же выражение «тургеневская девушка». А у немцев кто главный писатель, Гете? Вот тетка Эльза, она, значит, гетевская женщина. Она, если кофе с утра не выпьет, ничего по дому делать не будет. Серьезно вам говорю! Кофе нет – она с кровати не встанет, скажет, что у нее мигрень. Головная боль по-научному как, мигрень? Вот, значит, ее без кофе по утрам всегда мигрень донимает. Короче, приехали все родственники и давай у меня допытываться: «Жениться еще не надумал? Невесту уже подобрал?» Как можно невесту подобрать? Это же не кошелек на тротуаре найти. Идешь вечерком по улице, глядь – у мусорной урны кошелек лежит. Открываешь его, а тебе со сторублевой купюры Владимир Ильич Ленин лукаво подмигивает и говорит: «Здравствуй, товарищ! Пиво попьем или по кабакам прошвырнемся?» Словом, достали они меня со своей женитьбой. Думаю: «Надо что-то делать, а то они мне до отъезда всю плешь проедят».

Настала суббота. Сели мы за праздничный стол, выпили по рюмке, и тетка Эльза спрашивает: «Айдар, ты с кем вчера по телефону так ласково говорил? Наверное, ты что-то скрываешь от нас?» Я улыбнулся: «Вы угадали, тетя Эльза, я с девушкой говорил. Если у нас все получится, то летом женюсь на ней». Тут вся родня оживилась, еще по стопочке пропустили. Родичи давай меня расспрашивать: «Кто такая, как зовут, кто родители?» Я отвечаю: «Девушка – просто прелесть! Зовут Анжела, фамилия – Ли». Напомню вам, у меня вся родня из Казахстана, там корейцев полным-полно живет, лук выращивают. Корейские фамилии мои родичи прекрасно знают. Так вот, сказал я «Ли», и за столом установилась гробовая тишина. Сейчас я объясню вам, как это было. Представьте: праздничный стол, белая накрахмаленная скатерть, гости в нарядных одеждах. И вдруг, ни с того ни с сего, один из гостей плюет прямо в фирменное хозяйское блюдо. Что произойдет в первые секунды? Все замолчат, и каждый подумает о своем. Первая мысль – показалось. Вторая мысль?

– С ума сошел, – засмеялся Иван.

– Отлично! – одобрил Айдар. – Третья мысль?

– Скучно ему стало, – предположил я.

– Тоже неплохо, – согласился Далайханов. – Но все это не столь важно – в первые секунды все гарантированно замолчат. И у нас за столом установилась такая же тишина. Первым в себя пришел отец. Он так аккуратно спрашивает: «Айдар, а твоя девушка кто по национальности?» Я отвечаю: «Кореянка». Что тут началось! Тетя Эльза в обморок упала, маманю до вечера сердечными каплями отпаивали, а двоюродная сестра так покраснела, будто я ее прилюдно за грудь ущипнул. Мужики, надо сказать, крепились. Они увели меня на кухню и давай уговаривать: «Ты б не спешил с женитьбой. Молодой ты еще семьей обзаводиться. Осмотрись вокруг, может, с другой девушкой познакомишься». Все меня уговаривают, а про нацию моей «невесты» – ни слова! Табу. А почему табу? Да просто все родственники представили, какие у нас дети будут, представили – и выпали в осадок. Сейчас я вам дальше объясню. С материнской родней все понятно, они – ссыльные немцы. А у папани моего не все чисто. Он, без сомнения, казах, но немного с разбавленной кровью.

Суть здесь вот в чем. Ходит среди северных казахов такая легенда, мол, испокон веков были мы азиатами: узкоглазыми, смуглолицыми, с жиденькими козлиными бородками. Даже Чингисхан нашу кровь не подпортил, он родня нам, хоть и монгол. Сразу же расскажу обратную историю. Сколько я в армии ни встречал грузин, все в один голос утверждают: «Мы, грузины, со времен Адама и Евы были все рыжие и голубоглазые, а потом пришел Чингисхан и все испортил». Суть поняли? Нам, казахам, Чингисхан пофигу, а у грузин он всю генетику задом наперед перевернул. Теперь вернемся к северным казахам. У нас обратная легенда – жили мы как азиаты, пришел Буденный и всех осветлил. Понятно, не один Буденный пришел, а с целой армией конников, но есть у нас такая легенда. Как родится ребенок со светлой кожей и европейским разрезом глаз, так Буденного поминают. Так вот, мой папаша, как подопьет, тоже на Буденного намекает, мол, мать его матери могла с Семеном Михайловичем в одной юрте на ночь остаться. Прикинули, мужики? Поняли, откуда мои корни растут?

Мы засмеялись:

– Давай дальше, буденновец!

– Ах, Анжела, как я любил ее! О, что это была за женщина! Груди – как две спелых, налитых соком айвы, попа – прикоснешься – и потенция до утра уснуть не даст. (При этих словах Горбунов встрепенулся и стал похож на охотничью собаку, уловившую шуршание дичи в камышах.) Талия у Анжелы… А ноги? Ровнее и заманчивее ног я в жизни не встречал. Но все это так, лирика. Теперь предметнее – у Анжелы была нежнейшая бархатистая кожа. Проводишь пальчиками по щечкам, и по руке ток идет до самого сердца. Не кожа – персик! Словами не описать. Теперь посмотрите на меня.

Он вышел на середину кабинета.

– Я, конечно, не Ален Делон, но когда иду по улице и улыбаюсь девушкам, то они улыбаются мне в ответ и плевать им, что у меня отец казах, да не просто казах, а с примесью буденновской крови. Не буду скромничать, у меня с женщинами…

– Айдар, с тобой все понятно! – прервал рассказчика Иван. – Давно известно, что мужик чуть-чуть красивее обезьяны – уже красавец. Давай дальше, не отдаляйся от темы.

«Похоже, что наш Ваня заочно запал на Анжелу, – догадался я. – Теперь не успокоится, пока про нее всю подноготную не узнает».

– Так вот, – продолжил Далайханов. – Идет Анжела по улице – все мужики облизываются. Иду я по улице – «и от улыбок девичьих вся улица светла». Идем мы вместе по проспекту – прохожие нам вслед пальцем у виска крутят. Суть понятна? Раздельно мы – славные ребята, а вместе смотримся как две макаки. Анжелка у меня месяц жила, так все соседи по подъезду при встрече со мной глаза в сторону отводили. Какая тут может быть любовь? Мы же не на необитаемом острове живем, с общественным мнением, как ни крути, считаться приходится.

– А как же поговорка «Любовь зла, полюбишь и козла»? – спросил я.

– Спору нет, – ответил Далайханов, – козу-то ты полюбишь, вот только жить с ней не сможешь.

«Вот тебе и весь интернационализм, – подумал я. – Прав Айдар, сто тысяч раз прав. Общественное мнение способно загубить любую, даже самую пылкую и страстную любовь».

– Так что с Анжелой? – гнул свое Иван.

– А, с Анжелой! – Айдар сел на свое место, закурил. – Приходят ко мне два ее брата. Щупленькие такие ребята, оба каратисты. Помните, в прошлом году один кореец у винного магазина троим бугаям бока намял? Это ее старший брат был. Второй такой же. Сам видел, он с места, без всякой разминки, ногой выше головы бьет. Но братья ее ко мне не драться пришли. Они говорят: «Если у тебя с нашей Анжелой все серьезно, докажи нам, что ты сможешь принять наши обычаи». Суть такая – если я ее люблю по-настоящему, то пойду ради Анжелы на любые жертвы. Смогу, так сказать, ради нее блевануть на праздничный стол. Я отвечаю братьям: «Давайте, я готов к испытаниям!» Они мне говорят: «Сейчас пойдем на пустырь, поймаем бродячую собаку и зажарим ее. Если ты любишь нашу сестренку, то поешь с нами собачьего мяса, а если нет, то не вздумай жениться на ней. Встречайся, «люби», а о ЗАГСе и детях думать не смей». Вот так, друзья мои, прошла моя любовь к прекрасной кореянке. Был бы я русским, никто бы мне слова поперек не сказал, а так – все как представят, какое потомство будет от брака полуказаха-полунемца и кореянки, так все в аут уходят.