Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история - Дэвид Ренсин

– Десять долларов.

Так просто. Я дал им десять долларов, и Гарри выпустили.

Мы прошли еще 270 миль в сторону острова Седрос, который находился на полпути к Калифорнийскому полуострову. Когда мы стали на якорь, к нам подплыли двое местных на гребной шлюпке.

Они предлагали нам купить лобстера. Мы взяли двадцать штук по двадцать пять центов за каждого и два лимона. Через пару часов парни появились снова, на этот раз с кокосами. Мы решили отблагодарить их, передав подарки для их семей. Через какое-то время они опять вернулись, теперь уже с ведрами, полными лобстеров, и просто вывалили их на палубу. Ужин у нас в тот вечер вышел знатный.

Нам удалось найти сто галлонов густого низкопробного дизельного топлива примерно в сорока милях от Пуэрто-Сан-Бартоломе, и мы взяли курс на Кабо-Сан-Лукас, находящийся приблизительно в пятистах милях. Оттуда уже я отправил телеграмму Синтии, сказав, что все идет хорошо.

По пути мне очень хотелось посмотреть на острова Марии (Мария-Мадре, Мария-Магдалена, Мария-Клеофас), расположенные примерно в шестидесяти двух милях от берега, между Масатланом и Пуэрто-Вальяртой, и в 250 милях от Кабо-Сан-Лукаса.

Нашей первой остановкой стал остров Мария-Мадре, известный своей огромной федеральной исправительной колонией, построенной в 1905 году. Мексиканское правительство очень гордилось ею; в свое время это было место, наполненное страхом и ужасом; заключенных нещадно эксплуатировали, они постоянно болели. Считалось, что из этого своего рода мексиканского Алькатраса очень сложно сбежать – но, как выяснилось, и невозможное возможно.

Море было на удивление спокойным, поэтому мы легко вошли в гавань. При свете луны на пирсе хорошо просматривалось огромное двухэтажное здание. Мы бросили якорь в девять часов вечера. Вскоре после этого к нам подплыли трое на лодке. Мы предложили им подняться на корабль и проследовать за нами. Один из них был лейтенантом из армейских казарм, который обеспечивал безопасность в тюрьме, второй – его помощником, а третий, на веслах, – заключенным; он остался на палубе. Они оказались славными парнями, и мы поделились с ними виски Canadian Club и сигаретами. Я приготовил им отменные стейки и поджарил картофель. У них слезы навернулись на глаза, настолько давно они так вкусно не ели.

Подобной реакции мы, конечно, не ожидали.

Я принес гребцу еду и пачку сигарет, и они уплыли обратно. Проснулись мы в 6 утра, спустили на воду небольшую моторную лодку и причалили к берегу. Какие-то местные старались продать нам сувениры и всякую всячину, но мы уверяли, что купим что-нибудь чуть позже. Вдруг к нам приблизился загорелый небритый мужчина лет тридцати, одетый в лохмотья. Он хорошо говорил по-английски, потому что оказался американцем, попавшим в переплет в Мехико сразу же после начала войны. «Меня зовут Дэн, – сказал он. – Заключенный номер 5005. Они зовут меня Грязным Дэном. Мой срок подходит к концу через четыре месяца».

Дэн все нам показал. Островом управлял какой-то государственный чиновник, исполнявший обязанности как губернатора, так и верховного судьи. Он жил в красивом доме, а заключенные теснились в «рыбацких лачугах». Ни о каких камерах с решетками на окнах тут и речь не шла. Это скорее был какой-то «Мотылек», а не «Пеликан»[14], – при условии, что вы ведете себя хорошо.

Мы пригласили губернатора и тюремное начальство на борт Flyaway на обед. По их просьбе Дэн тоже присоединился к нам в качестве переводчика. После нескольких рюмок виски Vat 69 и содовой мы угостили их нашими лучшими стейками, вальдорфским салатом, спагетти из консервов, зеленой стручковой фасолью, лимонным желе Jell-O и кофе, а в качестве закусок предложили вишню, маринованные овощи, салями, крекеры Ritz и финики. Дэн сказал, что губернатор очень внимателен к своим подопечным: «Он здесь новенький, но уже многое сделал для заключенных и старается добиться еще большего». Дэн был ловким парнем. Немного себе на уме. Губернатор довольно похлопал его по спине. Он разговаривал и смеялся с нами, как будто мы его старые приятели.

На следующий вечер губернатор пригласил нас на ужин к себе домой – в огромное здание, которое мы видели при свете луны в первую же ночь, когда причалили. Напитки и ужин, строго в 6 вечера. Мы причесались и хорошенько побрились. Нам подали ром Bacardi, а также Pepsi с лаймом. Стив исполнил буги-вуги на губернаторском спинете[15].

А затем Дэн принес на веранду длинную узкую коробку. Когда он ее открыл, оттуда выскользнул девятифутовый питон. Один из тюремщиков подхватил его на руки и положил себе на плечи, а потом передал кому-то из сидевших рядом. Я видел, как у змеи при движении сокращались мышцы. Мне тоже предложили ее подержать, но я отказался.

После ужина мы сообщили губернатору, что собираемся через несколько часов отплыть на остров Магдалены, чтобы поохотиться. «У местных жителей закончилась еда», – сказал он и спросил, не могли бы мы доставить на остров тысячу фунтов кукурузы. Мы согласились. Он также выделил нам двоих человек, которые могли показать места для охоты.

Мы отправились в путь в полночь и уже через полтора часа высадились на острове. Несмотря на то что уже была ночь, двое офицеров, отправившихся с нами, начали кричать: «Антонио! Антонио!»

Кажется, они хотели, чтобы Антонио забрал у них привезенную кукурузу. Мы тоже стали кричать: «Антонио! Антонио!» Через двадцать минут к нам подплыл челнок, в котором находился один-единственный человек. Он загрузил два мешка с кукурузой и взял с собой одного из офицеров, оставив второго следить за провизией.

Они сказали, что вернутся в пять утра и тогда мы сможем отправиться на охоту.

Антонио прибыл как и обещал, и мужчины принялись выгружать кукурузу, мы же спустились на берег. Антонио объяснил, что на острове в изобилии водятся белохвостые олени, животные небольшого размера. У меня с собой был заряженный карабин, хотя для белохвостого оленя хватило бы и винтовки 22-го калибра. Таких у меня было две.

Антонио познакомил нас с женой и своими тремя маленькими детьми: малыши цеплялись за юбку матери или прятались за нее. Мужчины разделились на группы: Гарри, Стив и я пошли с одним из охранников с острова Мария-Мадре, а Эллиотт и парень по имени Джонстон – с Антонио. Мы протопали около трех миль, но так и не увидели ни одного оленя. Мы со Стивом поискали возле воды, а Гарри с охранником двинулись дальше. Никаких оленей, пришедших на водопой, – мы продолжили путь. Прошагав еще одну милю, мы обнаружили Антонио и Эллиотта, которые взобрались на вершину холма, и стали подниматься им навстречу.

И вдруг мы увидели оленя. Один из охранников поднял ружье одновременно со мной. Я подождал, пока он выстрелит, но он мешкал, и тогда я, прицелившись, нажал на курок. Олень скатился на пятьдесят футов в сторону воды. Это была маленькая самка. Я ее тут же разделал, а Антонио, перевязав ей ноги, закинул тушку себе на плечо.