Копенгагенский разгром - Лев Портной

Скорее всего, Элен де Понсе работает на англичан.

Ай да Воронцов! Ай да граф Семен!

Что ж, по крайней мере, теперь я знал, что должен делать. Вернуться в Лондон не мешкая! Известить Семена Романовича о случившемся. Пусть пишет письмо государю императору о том, что поневоле поспособствовал проникновению английской шпионки в Санкт-Петербург. Граф Воронцов — человек чести, он напишет, заодно и мое доброе имя реабилитирует!

Итак, в Лондон! В Лондон без промедления! Вот только передам в руки местной полиции капитана Годена!

Перед нами открылась небольшая пустошь, окаймленная рядом подозрительного вида домишек. Несколько потрепанных рыбацких лодок покачивались на волнах у старой пристани. Пахло рыбой и мокрым песком. Над головами с громким мяуканьем кружились чайки.

Небольшое двухмачтовое суденышко, завалившись набок, покоилось на песке, и вокруг этой старой посудины хлопотали трое бородатых рыбаков. Увидев нас, они прекратили работу. Сдается, прикидывали, что если ограбить нас, то хватит на выпивку и без починки суденышка.

Николь указала на двухэтажное каменное здание с полуразвалившейся каминной трубой на крыше и вывеской, сколоченной из деревянных огрызков. Названия я не разобрал.

— Что ему делать в таком захудалом месте? — удивился я.

— По-моему, он чем-то сильно расстроен и, как вы сказали, заливает горе, — сказала Николь.

— Ты ни с кем его не перепутала?

— Нет, это был он, — стояла на своем девушка.

— Не могу вообразить себе красный мундир с белыми ремнями в таком месте! — Я с опаской оглянулся по сторонам.

— А он и не был в мундире.

— Может, ты все-таки обозналась? В любом случае, вряд ли он все еще там. Эх, ну почему ты сразу не сказала?!

— Я пойду и проверю.

— Куда ты?! — сорвалось с моих уст.

Но Николь быстро направилась к таверне, на ходу набросив накидку на голову. Я сгорал от нетерпения. Рыбаки поглядывали на меня с неприязненным любопытством. Вылазка Николь в нищенское злачное заведение могла закончиться стычкой с местной публикой. Я прохаживался взад-вперед вдоль какого-то складского помещения и ругал про себя самовольную девчонку.

Мелькнула тень, и рядом со мною приземлилась серая цапля. Чайки с возмущенным мявканьем выстроились полукругом и побрели прочь. Цапля поджала левую ногу, шею втянула в плечи и застыла так, нисколько не смущаясь моим присутствием.

Я продолжал вынужденный променад. Казалось, прошла вечность с тех пор, как Николь скрылась в таверне. Я решил, что сделаю еще десять шагов и, если девушка не покажется, пойду выручать ее.

Неожиданно цапля вытянула шею и вновь застыла, но теперь в ее напряженном облике чувствовалась готовность сорваться и улететь.

Я обернулся и увидел, что один из бородачей отделился от товарищей и, пошатываясь, направился к таверне. Сердце екнуло: я был уверен, что он пошел за Николь.

— Чертова девчонка! — выругался я, а вспомнив, что она проследила за капитаном Годеном в одиночку, добавил: — Сумасшедшая!

Дверь хлопнула, из таверны вышла Николь и направилась ко мне. Мужик остановился и, приплясывая на нетвердых ногах, стал дожидаться, когда девушка поравняется с ним. Он театрально разводил руками, словно репетировал, как скажет незнакомке нечто эдакое. Двое других подбадривали задиру выкриками, смысла которых я не разобрал.

Без потасовки не обойтись, подумал я. Но тут раздался стук копыт и храп лошадей — к таверне подъехала крытая коляска. Из нее вышли два лейтенанта, один с весьма внушительной внешностью, второй — хрупкий на вид. Они огляделись по сторонам, задержав несколько удивленные взгляды на мне, и вошли в таверну.

Пьяный задира ретировался, и все трое укрылись в тени своего суденышка. Я вздохнул с облегчением. Николь приближалась с победоносной улыбкой.

— Он там, — заявила она.

— Ты уверена?

— Уверена. Сидит в задней комнате, налегает на виски.

— Вот что, мисс! Отправляйся-ка ты за полицией. Скажи, что здесь в таверне находится человек, совершивший убийство в Лондоне, — приказал я.

— А вы? — с тревогой спросила девушка.

— А я посторожу здесь. Если вернешься, а меня не застанешь, значит, капитан Годен сорвался с места и я отправился за ним. Тогда ждите здесь. Если полиция ждать не станет, встретимся в «Wrestler’s Inn».

— А может, просто наймем какого-нибудь мальчишку, чтобы проследил за мистером Годеном? — предложила она.

— Нет! — отрубил я.

Николь поджала губы, как делают женщины, когда считают, что спорить с мужчинами бесполезно по причине их ослиного упрямства.

— Будьте осторожны, — попросила она напоследок и отправилась вверх по улице.

Я уселся на каменный выступ, вознамерившись ждать полицию или появления капитана Годена. Мысли мои крутились вокруг Николь. Девчонка оказалась чересчур самовольной, и это меня раздражало. Но с другой стороны, нужно было отдать должное ее сообразительности. Да и теперь я уповал на ее находчивость. Желания шпионить за Оливером Годеном я не испытывал в первую очередь потому, что хотя и чувствовал себя значительно лучше после обеда и стаканчика виски, но все же силы не восстановились в полной мере. И уж тем более не хотелось вступать с капитаном Годеном в схватку, случись он заметит меня. Вот и надеялся, что девушка быстро разыщет местных блюстителей порядка и убедит их поспешить сюда.

Я достал из кармана бутыль, оставленную доктором Руизом, и сделал глоток. На вкус жидкость оказалась гадкой. А если принять во внимание мои подозрения, то применить снадобье этого эскулапа представилось поступком совершенно опрометчивым. Но горькая жидкость уже бежала по горлу, а я чувствовал некоторое облегчение.

Грохнула дверь. Из таверны вывалился упившийся до скотского состояния Оливер Годен. Следом вышли двое лейтенантов. Те самые, чья коляска дожидалась в стороне от таверны.

Вероятно, еще в кабаке Оливер начал буянить, и офицеры решили утихомирить его, но не ожидали, что этот здоровяк хоть и налакался в хлам, но не утратил ни силы, ни ловкости.

Он дубасил двух лейтенантов, тщетно пытавшихся призвать к порядку разбушевавшегося смутьяна. Внушительная комплекция одного из офицеров нисколько не помогала делу: пьяный мистер Годен держал его за ворот и методично хлестал по физиономии. Второй лейтенант, хрупкий сложением, но сильный духом, бросался на помощь товарищу. Оливер небрежно отмахивался от худенького офицера, как от надоедливой мухи, тот отлетал в сторону, во весь рост растягивался посреди грязной дороги, вскакивал и с отчаянной храбростью бросался на обидчика, чтобы через мгновение вновь пропахать носом землю.

Я хлопнул себя по лбу с досады, что сразу не догадался обратиться за помощью к этим офицерам. Теперь нужно было обезвредить мистера Годена, а затем рассказать о его преступлениях. Я сунул бутыль в карман и ринулся вперед. От моего удара под ложечку капитан охнул, но даже не согнулся. Зато отпустил толстяка-офицера и на мгновение застыл, злобно вращая глазами.