Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

Особую заботу у Гудериана вызывает угрожающее положение, сложившееся на Одере. В своих мемуарах он пишет:

«В этой ситуации я решился еще раз сделать представление Гитлеру [чтобы попросить его] отказаться от нанесения удара в Венгрии, а вместо этого атаковать вышедшие к Одеру передовые отряды русских, ударив по их пока еще слабым флангам на рубеже Глогау – Губен на юге и на рубеже Пиритц – Арнсвальде на севере. Этими ударами я надеялся в значительной мере обезопасить столицу рейха и центральную часть Германии. <…>

Условием проведения этих операций было скорейшее оставление Балкан, Италии и Норвегии, но особенно эвакуация наших войск из Курляндии».

Гудериан хотел использовать освободившиеся в результате этих действий войска для создания сильного резерва в районе Берлина. Однако Гитлер решительно отклоняет любое предложение по добровольному отводу войск из отдельных районов. Между фюрером и начальником Генерального штаба сухопутных войск возникает серьезный спор. Гудериан был вынужден даже на время покинуть кабинет Гитлера.

«Снова вызванный Гитлером в кабинет я еще раз высказался за отвод войск из Курляндии, что вызвало новый приступ гнева фюрера, который в конце концов, сжав кулаки, подскочил ко мне. И только благодаря вмешательству моего доброго начальника [штаба] Томале, который оттащил меня за фалды мундира от Гитлера, удалось избежать скандала.

Однако в результате этого драматического происшествия войска Курляндской группировки так и не были выведены в резерв, как я предлагал. От нашего плана наступления остался только удар незначительными силами из района Арнсвальде [Хошно] с целью разгромить русских севернее Варты, удержать Померанию и сохранить связь с Западной Пруссией. Но даже за надлежащее исполнение этой ограниченной операции мне пришлось как следует побороться. По моим расчетам, которые опирались на разведывательные данные генерала Гелена [начальник разведки Генштаба Гудериана], ежедневно на помощь русским силам на Одере прибывало около четырех свежих дивизий. Чтобы наше наступление имело хотя бы какой-то смысл, надо было проводить его молниеносно, пока к русским не подошли подкрепления и пока они не разгадали наш замысел. Решающий доклад по этому вопросу я сделал в рейхсканцелярии 13 февраля. <…> Я решил на время проведения операции командировать генерала Венка к Гиммлеру и поручить ему фактическое руководство операцией. Кроме того, я был полон решимости назначить наступление на 15 февраля, так как в противном случае операция была бы вообще невыполнима».

В конце концов Гудериану удалось уговорить Гитлера. Начало немецкого наступления было намечено на 15 февраля. 11-я армия, поставленная под личный контроль генерала Венка, должна была первой вступить в бой. В этот же день на фронте в районе Одера появился Геббельс. Его сопровождал личный референт по прессе фон Овен.

«Сегодня для поездки из Берлина на фронт нам не требуется несколько дней или недель. Всего лишь через два часа езды на машине мы уже во Франкфурте-на-Одере. Из всего того, что увидел министр, было мало радостного.

В сравнении с мощным советским наступлением, которое в это время разворачивается в излучине Одера, где находится укрепрайон Одер – Варта, те несколько дивизий, которые нам удалось наскрести, выглядят просто жалко, тем более что у них почти совсем нет артиллерии и тяжелого вооружения. Мне совсем непонятно, как этими силами собираются остановить или хотя бы задержать предстоящее наступление противника!

Чрезвычайно отталкивающую и мне до сих пор на фронте незнакомую картину представляет собой мост через Одер у Франкфурта, на опорах которого слева и справа от проезжей части висят казненные немецкие солдаты в полной форме с табличкой на шее «Я дезертир».

Перед этим жутким мостом освободитель дуче Отто Скорцени распорядился установить видный издали громадный щит, на котором изображена большая стрелка, указывающая на ближайший сборный пункт для отбившихся от своей части солдат. Это уже принесло большой успех: только за последние восемь дней к Скорцени обратилось более 7 тысяч солдат, отставших от своих частей, которые при виде известного моста предпочли повернуть назад. Так Скорцени скоро соберет целую новую дивизию.

Вчера также началось так называемое контрнаступление фюрера на Восточном фронте. Мы действительно смогли добиться некоторого успеха, как в Померании, так и в Северной Венгрии. Но подождем дальнейшего развития событий. Я не могу разделить безудержный оптимизм ставки фюрера. Министр тоже настроен скептически… Во всяком случае, после нашего визита на фронт он весьма разочарован».

Наступление в Померании, юго-западнее Штаргарда, не приносит немцам большого успеха. Через два дня наступление, начатое силами четырех пехотных дивизий СС и двух танковых дивизий, пришлось остановить из-за недостатка сил. Зато активность Красной армии снова возросла: в эти февральские дни Курляндия переживала уже пятое наступление русских (сковывающие действия советских войск с целью не допустить переброски немецких войск на защиту Берлина. – Ред.). В Восточной Пруссии 3-я танковая армия прижата к полоске суши шириной от 10 до 20 километров на западном побережье полуострова Земланд.

4-я армия тщетно пытается удержать выступ у Хейльсберга. 10 февраля уже пал Эльбинг на берегу залива Фришес-Хафф. Потеряна Висла вплоть до замка Меве. К западу от него разворачивается импровизированный Южный фронт от Тухлер-Хайде (Тухоля) через Кониц (Хойнице) – Ястров (Ястрове) – Арнсвальде (Хошно) до Одера у Грейфенхагена (Грыфино). Укрепление фронта в излучине Одера и Варты терпит неудачу, и в результате образования плацдармов под Кюстрином и Франкфуртом 9-я армия была отброшена за Одер. В Силезии положение не лучше: после потери верхнесилезского индустриального района германские войска вынуждены отойти за верхний Одер. 3 марта русские занимают Кёзлин (совр. Кошалин), на следующий день они уже у Кольберга (совр. Колобжег) на Балтийском море. Тем самым для Гитлера потеряна вся Восточная Померания. Контрудар двух немецких танковых корпусов в Нижней Силезии терпит неудачу. Гудериан пишет: «Наступление продолжалось вплоть до 8 марта, но оно имело лишь местное значение».

Фон Овен тоже не питает иллюзий:

«Военное положение просто ужасно.

На Востоке наш фронт в Южной Померании полностью развалился. <…> Тем самым наш Восточный фронт раскололся на четыре отдельных котла: в Курляндии, под Кёнигсбергом, в районе городка Хейлигенбейль (ныне Мамоново, в Калининградской обл. – Ред.) и городов Штольп (ныне Слупск. – Ред.) и Данциг [Гданьск].

В излучине Одера и Варты войска Жукова продолжают подготовку к наступлению. У нас говорят о прибытии на фронт 10 тысяч русских танков (явное преувеличение. – Ред.).

На западе американцам удалось прорвать Западный оборонительный вал. В руках противника оказались города Менхенгладбах, Крефельд, Нойс и родной город министра [Геббельса] Рейдт (ныне в черте Менхенгладбаха. – Ред.). Войска противника вышли на окраины Кёльна. Гауляйтер Гроэ докладывает, что он будет защищать каждый дом в родном городе. Кёльн должен превратиться в немецкий Алькасар.