Каббала власти - Исраэль Шамир

Великий русский драматург Антон Чехов вывел закон для сценических представлений: если на стене в первом акте висит ружье, в третьем акте оно должно выстрелить. Жизнь копирует театр или, как сказал Шекспир, весь мир есть не что иное, как театр. Ружье антисемитизма выстрелило, как и ожидалось, но выстрелило оно в настоящих семитов, в арабов. Как ни парадоксально, но среди новых антисемитов много людей с еврейскими именами или известных своим сочувствием к евреям. Как такое может быть?

Это возвращает нас к высказыванию наших мудрецов о педофилах и прозелитах. Иудейская вера особенно подозрительно относится к прозелитам. Они подобны струпьям на голове Израиля, учит рабби Хелбо, и современная практика поддерживает это учёное мнение. Иудаизм слишком сложен, чтобы принять его в зрелом возрасте. Люди, рождённые и воспитанные, как религиозные иудеи, привыкают к тому, что они — избранный народ, и легко принимают эту мысль, но у неофитов от неё начинается головокружение.

В этом нет ничего странного. Истинный английский аристократ Тони Бенн защищает права простого народа, а свежеиспечённый выскочка Конрад Блэк пропагандирует в своих многочисленных газетах притеснение как европейцев, так и мусульман. Некоторые из самых ярых расистов Хеброна, передовой линии израильского апартеида, фактически являются прозелитами, буквально воспринявшими некоторые неоднозначные библейские идеи. Доказательством служит обращённый американский нееврей Нази, который взял себе имя Эли Хазев («Волк») и был убит палестинскими партизанами, или этот бич киберпространства, доктор Эндрю Матис, который, обратившись, начал отстаивать свою версию иудаизма на различных сайтах интернета. Некоторые новообращённые иудеи не осознают, что иудаизм — это тщательно перетолкованная и откомментированная религия, в которой НИ ЕДИНОЕ СЛОВО из Библии не может (безошибочно) означать то, что оно вроде бы значит.

* * *

Читатель прислал мне тревожное письмо:

«Моя сестра, обратившаяся в иудаизм много лет назад (хотя мы англо-саксонские американцы-протестанты), перешла все пределы. Вчера вечером, когда я попросил её прервать оскорбления арабов на время, достаточное, чтобы привести всего лишь один пример из истории (из любого периода), когда Израиль совершил что-нибудь — что угодно — плохое (учитывая, что невозможно достичь мира, когда одна сторона считает себя абсолютно правой, а вторую сторону — кругом виноватой), она смогла вспомнить только случай «побочного» вреда, то есть ненамеренную бомбардировку гражданских лиц, когда имелась «законная» цель. Моя сестра — очень активный член еврейской общины в Сент-Луисе и, вероятно, в состоянии значительно понизить и без того жалкие шансы на мир во всём мире».

Да, у рабби Хелбо имелись основания для подозрений. Истинные евреи знают, что живут в реальном мире, оставляя фантазии для шаббата. Они воспитывают в себе смирение, изучают Талмуд и не пытаются подыскивать современные эквиваленты Амалску и рыжей телице, отбивать Святую Землю силой или хитростью или проповедовать ненависть к неевреям, Они знают: эти идеи следует оставить неприкосновенными, как скрытые файлы в файловой системе Windows. Они существуют в силу исторических причин, и с ними лучше не связываться. Неофиты же не способны отличать фантазии от реальности.

Это не расовый вопрос: неофиты, хоть еврейского, хоть нееврейского происхождения, одинаково слепы, когда дело касается здравого смысла. Вот почему свирепые неоконсерваторы Америки, неевреи, кричащие «Израиль превыше всего», вроде Джин Киркпатрик, и светские «евреи-краснопеленочники» вроде печально известного Норма Подгорца, её наставника из журнала Commentary, неустанно призывают к уничтожению мусульманского мира и отравляют умы американцев.

Ислам — это вид христианства, особенно близкий к иудаизму. На восточную православную церковь повлияла греческая культура, католики напоминают Римскую империю, а ислам возвратил идеи христианства семитскому окружению. Пророк, да пребудет с ним мир, поддерживал иудейские концепции строгого монотеизма, боязни идолов, защиты женщин, и объединил их со всеобщей вестью Христа и Его апостолов. Трусливые враги ислама запятнали его, боясь и завидуя его несломленному духу, бесстрашию его воинов и целомудрию его дев.

Недавно течение жизни занесло меня в тихую заводь маленького украинского городка, где древние церкви рикошетом отражаются с небес на гладь реки, перевёрнутые пирамидки каштанов свечами горят в парке, и неторопливый покой разлит в теплом воздухе как клюквенный сироп. Но только не в конце мая, когда выпускницы заплетают белые ленты в косы, надевают белый фартук поверх коротких платьев натягивают высокие, почти до стройных колен, белые носки и выходят в парк. Много лет я не видел подобного прощания со школой, но в эту тихую Малороссию не доходили декреты новых веяний, а может они знали, что некоторых традиций не улучшишь. Поток синеоких белокурых юных дев, сияющих свежими молодыми коленками, плечами, лицами в рамке пышных бантов, разливался половодьем по аллеям парка, захлёстывал глаза. Они казались дивными бело-розово-голубыми цветами, расцветшими в сказочном изобилии на берегу реки.

Я видел нечто подобное неделей ранее, когда ехал из Валенсии в Кордову по старой, карабкающейся по горам Сьерры дороге, через пустынную Ла Манчу, и оказался в узкой долине, орошаемой тихим ручьём. На склоне напротив белизной слепила одинокая часовня, о которую бились алые волны маков. Я спешился и, словно в сердце пожара, вошёл в маковое поле и сквозь сомкнутые веки ощутил, как жаркое зарево маков заполыхало на моём лице.

Так же пылало моё лицо, когда, поводя нежными белыми округлостями, сводя с ума лазоревой свежестью, меня обтекала волна шестнадцатилетних малороссийских выпускниц в белых фартуках. Как хорошо, что я не американец, истово возблагодарил я Творца, что я не обязан в ужасе отворачиваться от этих несовершеннолетних прелестей, не должен обращать равное и равнодушное внимание на их прыщавых сверстников, но могу смело упиваться этой весенней красой мая.

Американцу нельзя. Ему положено желать пожилых нью-йоркских тёток из сериала «Секс в большом городе». Ему запретили смотреть с вожделением не только на живых школьниц, но и на нарисованных. Провокаторы из ФБР рассылают по электронной почте японские картинки аниме с юными кралями, и кто откроет и не сотрёт — ражие полицейские уводят его в пыточные застенки Гуантанамо. Старые бабы кастрировали американца, направили его либидо на биржу, а особо активных — на иракскую войну.

У них война полов перешла в активную фазу, сменив собой войну классов. Стоит американцу посмотреть на женщину, как она вчиняет ему миллионный иск за дискриминацию и эксплуатацию. Если же он не посмотрит на неё, сумма иска удваивается — за причинение душевной травмы.

С юными девушками миллионами не отделаешься, непременно распнут. Или х… отрежут, как их национальная героиня Лорна Баббит своему приставучему мужу. Поэтому ошалевшие американские мужчины всё больше е… друг друга, и подозрением смотрят на старомодных «прямиков» или «множителей», как они называют нормальных людей.

Американские женщины победили — и потерпели поражение. Они больше никому не нужны, да и им никто не нужен. Им остаётся записываться в армию, пытать арабских мужчин, всё ещё не сломленных до конца, терять половые признаки, как их теряют рабочие муравьи. С ними всё в порядке. Но юные девы — они, как весёлый жеребёнок Есенина, который ещё не знает, что в полях осиянных стальная конница победила живых коней. Поэтому особо бдительны американские стражи — чтобы никто не смотрел и не воспламенялся, на них глядя.