Дикие Сердца в Атлантиде - Алисия Дэй

Она призналась в этом самой себе, хотя это не имело никакого смысла. Каким-то образом она уже влюбилась в этого жестокого воина.

— В любом случае я не позволю ему умереть, — пробормотала она.

Затем, громче она повторила своё предложение.

— Что за сладость в порабощении любовницы, оборотня или нет? Мне лечь там?

Она проигнорировала рёв протеста Бастиена, не позволила себе даже посмотреть на него. — Отпусти его, и я обещаю поиграть во все любимые тобой грязные игры, вампир.

Смотря прямо на него широко распахнутыми и настороженными глазами, она направляла на Органоза волны мира и спокойствия. Возможно, это бесполезно, но она должна попытаться. Что-то в ее голове щёлкнуло от этих усилий, и она почувствовала струйку крови из одной ноздри.

Органоз даже не мигнул. Он на шаг отступил от Бастиена, несомненно, только из-за упавшего воина, а не чего-то, что она сделала, затем резко метнул взгляд в её направлении.

— Ты будешь играть в мои игры вне зависимости от своего желания, шлюха. Что заставляет тебя думать, будто бы мне не предпочтительнее делать это, заставляя тебя подчиняться моим капризам? Я знаю о твоем так называемом даре, — глумился он. — Даже если бы ты захотела, ты не смогла бы тягаться со мной. К тому же такие пустяки не действуют на мой вид.

Ужас и отчаяние угрожали сокрушить её. Жизнь глупого, подобного зомби, рабства у вампиров была хуже, чем смерть и, на мгновение, её отвага покинула её. И как она не пыталась протолкнуть слова мимо комка чистого ужаса, поселившегося в её горле, она чувствовала, как первые намёки спокойствия уменьшают её страх, поскольку начал проявлять себя её дар.

Нет! Только не сейчас! Я не могу позволить себе спокойствие! В чём я нуждаюсь, так это в ярости!

Она сжала руки в кулаки, опуская ногти в свои ладони, пока не потекла кровь, борясь каждой унцией своего желания против своего дара. Против её проклятия.

Моля богиню всех оборотней о покровительстве.

О чуде.

Бастиен сделал какое-то небольшое движение, почти незаметное, но Органоз зашипел и сосредоточился на нём, теряя интерес к ней. Она не заслуживала внимания и знала это.

Не оборотень. Не человек. Неудачница во всём. Где же её чудо?

ОНИ ВСЕГДА ПРИЗЫВАЮТ МЕНЯ, КОГДА НЕОБХОДИМО ЧУДО, ПОТОМКИ МОЕГО СЕМЕНИ, НЕ ТАК ЛИ?

Голос в её голове был скучающим и насмешливым, но вместе с этим через её разум прошёлся небольшой проблеск теплоты и приятия.

Кто ты, и что ты делаешь в моей голове? Она мельком взглянула на Бастиена, но его пристальный взгляд был сосредоточен на Органозе. И это был не голос Бастиена. Нет, этот голос был кого-то более… более…

ДА. БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ И БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЕЛИКИЙ, ПРАВНУЧКА, СКРЕЩЕННАЯ СО ЗВЕРЕМ.

Кэт попытался думать, но происходило слишком много всего. Органоз в любой момент мог убить Бастиена, и кто-то хакнул её мозг. Этот… этот…

О. Мой. Бог. Ты…

ДА. Я — ТВОЙ БОГ И БОГ ВСЕХ АТЛАНТИЙЦЕВ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЛАСТЕЛИН МОРЕЙ. А ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ МОЕЙ И ТВОЯ СМЕЛОСТЬ МНЕ СИМПАТИЧНА. ПОЗВОЛЬ ЖЕ НАМ ПОСМОТРЕТЬ, КАКОЙ ТЫ СТАНЕШЬ БЕЗ ПОМЕХИ СВОЕГО ДАРА.

Голос…присутствие…ушли, но кое-что в Кэт сломалось. Органоз и пальцем не прикоснётся к Бастиену. Ей больше не придётся терпеть эту ничего не стоящую полу-жизнь.

Хватит! Ярость, чистая, кристально чистая, прошла через неё градом неистовства и ревущего остервенения. Кошка внутри неё, так долго заключённая в тюрьму неестественным спокойствием её человеческой натуры, проревела свой вызов.

Кэт сжала зубы, чтобы не издать ни звука, поскольку увидела, как Органоз снова медленно поднял меч, будто решая протянуть время и поиграть с Бастиеном прежде, чем убить его.

Но пантера внутри Кэт не имела терпения в запасе. Она ворвалась в неё, ломая кости и деформируя тело, кидаясь за своей добычей. Посреди прыжка — подвиг, настолько трудный, что только самый сильный оборотень мог сделать это — Кэт полностью прошла изменение от человека к кошке и устремилась к обнажённой шее вампира.

Когда она, летя по воздуху, обнажила когти, она видела, что Бастиен бросился на Органоза. Кэт подняла огромную лапу, упиваясь свободе и силе этого нового тела, и со всего размаху опустила ее вниз на шею вампира, почти оторвав голову от его тела.

Когда она падала, крутясь, к земле, она видела, как Бастиен погрузил свой кинжал в сердце Органоза. Кошка дико взвыла от ярости и триумфа, припала к земле перед вампиром, готовясь рвать и метать.

Бастиен бросился на неё и оттолкнул назад, когда Органоз, растворился в потоке едкой слизи. Она зарычала на него, но спрятала когти, сохраняя понимание того, кем она была.

Не пантера, а женщина. С двумя сущностями, но всё же человек.

Он посмотрел в её глаза, и она задалась вопросом, что же он видел. Спрашивая себя, что если его лишь недавно возникшие чувства к ней обернутся к отвращению, теперь, когда она и взаправду была одной из расы, с которой тысячелетиями боролся его народ.

Он на ладонях поднял её лицо, наклонил лоб, чтобы коснуться её.

— Я навеки в долгу за твою попытку принести себя жертву и твою храбрость, моя леди.

Он стоял, словно скрученная пружина силы.

— И всё же, если ты снова когда-нибудь подвергнешь себя опасности, то я запру тебя и никогда не выпущу, — сказал он грубо. — Моё сердце чуть не остановилось от мысли, что тебе причинят вред.

Она снова зарычала, затем обошла вокруг него, упиваясь ощущением своего нового тела. Её новой силы. Но взгляд, брошенный на него, остановил её. Страсть, сиявшая в его глазах,… любовь… пронзила её своей глубиной. Кошка оставила свою власть, и возвратилась женщина.

Мускулы и кости восстановили первоначальную форму, но Кэт теперь знала, какими они могут быть. Знала, что снова сможет измениться, и была рада этому.

Она поднялась в величественной наготе — одежда порвалась во время изменения и предстала перед ним. Он улыбнулся этой своей медленной, опасной улыбкой и, обняв ее, поднял вверх.

— Ты — моя, маленький оборотень. И никогда никакому врагу не забрать тебя у меня.

Она обвила руками его шею и улыбнулась.

— Это палка о двух концах, Атлантиец. Ты — тоже мой, — затем её улыбка исчезла. — Но нам предстоит столкнуться со множеством проблем. Мы должны сказать Итану о Фэллон и устроить её похороны, — её голос дрогнул. — И Никкины.

Голова Бастиена внезапно вскинулась, и он, освободившись из её объятий, вынул кинжалы из ножен.

— Покажись, — крикнул он в сторону неясных теней на краю лужайки.

Огромная пантера кинулась к ним, изменяясь во время бега, а затем перед ними предстал полностью одетый Итан.