В деле только девушки - Наталья Александрова

– Я не мог сразу передать такую важную информацию совершенно незнакомому человеку, – грустно ответил Люсьен.

Катя почувствовала неожиданный укол обиды.

– Вот, – злорадно проговорила она, – теперь вы за это и расплачиваетесь. Где мы будем сейчас искать ваши блуждающие звезды?

Человек с прической «Кролик серо-заячий» внимательно читал газету. В большой статье сообщалось о краже восьми работ многообещающей художницы Екатерины Дроновой, упомянута была фантастическая стоимость этих работ, мелькали имена африканского атташе и арабского шейха – журналисты порезвились в свое удовольствие.

Александр Ковров сложил газету и задумался.

Неужели он прошляпил самую большую удачу в своей жизни? Неужели Катька, эта всегдашняя лузерша, эта толстая ленивая тетеха, ухватила за хвост синюю птицу счастья? Надо же, числа с семью нулями! Конечно, газетчики всегда преувеличивают, но даже если пару нулей убрать, все равно звучит солидно. И дело же не только в огромных деньгах, дело в успехе, который сам по себе дороже любых сумм. Но и суммы, конечно, тоже очень важны.

Как же так? Что делать, чтобы снова прибрать Катерину к рукам? Дозрев до этой мысли, Шурик, как называла его когда-то Катерина, испуганно оглянулся, как будто кто-то мог прочитать то, что пронеслось у него в голове.

Ковров всегда тянулся к успеху.

Он тянулся к успеху еще в юности, когда жил в невзрачном поселке городского типа, расположенном в часе пути от ближайшего райцентра. В поселке не было ничего хорошего, да и в райцентре тоже. Единственное, что там было, – это классические пейзажи средней полосы, но они его совершенно не радовали. Они казались ему унылыми и однообразными.

Саша Ковров с самого детства понял, что из этого тесного мирка надо выбираться любой ценой. У него были некоторые способности к рисованию, а в его школе работала Варвара Спиридоновна Косминская, старая ленинградская художница, в конце 1940-х оказавшаяся в их крошечном городке, поскольку проживание в больших городах ей было запрещено. Варвара Спиридоновна заметила Сашины способности и постаралась их развить. Она научила его вполне прилично изображать те самые пейзажи средней полосы, которые он в глубине души ненавидел, и снабдила письмом к старым ленинградским друзьям.

Окончив школу, Ковров с подаренным Варварой Спиридоновной этюдником, с ее письмом и со своими амбициями отправился в Ленинград.

Там его приняли очень хорошо: сыграла роль рекомендация Косминской, которую еще помнили и очень уважали. А еще большую роль сыграло то, что юноша из глубинки произвел на интеллигентную публику впечатление бесхитростного самородка. Его простенькие пейзажи имели некоторый успех, и молодого провинциала приняли в Академию художеств.

За время учебы Саша присмотрелся к городской жизни, подрастерял привлекательность самородка и понял, что большого успеха он со своими более чем средненькими пейзажами не добьется. Куда привлекательнее выглядела карьера театрального художника, и именно этой области искусства Ковров решил посвятить себя. Вдобавок ко всему остро встал вопрос жилья и прописки. Пока Саша учился, он жил в общежитии, но по окончании академии нужно было что-то срочно предпринимать.

Вот тогда-то Ковров и обратил внимание на Катю Дронову. У нее было много недостатков, но одно несомненное и очень значительное достоинство: хорошая квартира, доставшаяся от родителей. Веселая недалекая толстушка не устояла перед простым провинциальным обаянием, прямолинейными ухаживаниями и бесхитростными комплиментами. Свадьбу сыграли без особого шума, и предприимчивый Ковров вселился на Катину жилплощадь.

Теперь можно было все силы употребить на борьбу за успех на поприще театрального искусства.

Однако все театры Ленинграда в то время обслуживали предприимчивый и нахрапистый художник Артур Сковородкин и немногие его приверженцы, которым Артур разрешал заработать. Посторонних Сковородкин к своей кормушке не подпускал.

Александр попытал счастья в нескольких театрах, понял, что хода ему не дадут, и сделал еще один ход конем.

Если за несколько лет до того он перебрался из провинции в большой город, то теперь он сменил его на еще более отдаленную провинцию – Эвенкийский национальный округ. Правда, переехал он ненадолго и оставил в Ленинграде надежный тыл – молодую жену и законную жилплощадь.

В Эвенкии в это время как раз создавался национальный театр. Александр Ковров принял участие в оформлении первого эвенкийского балета и на этой работе едва не создал себе имя, но, на его беду, кто-то в верхах решил, что у истоков местного театра должны стоять национальные кадры, и во всех афишах вместо фамилии Коврова появилась фамилия молодого эвенка, который помогал Александру оформлять спектакль.

К этому времени Коврова окончательно измучил тяжелый климат Заполярья, а однообразные виды Эвенкии надоели еще больше, чем в свое время неброские пейзажи средней полосы. Признав, что поход за славой не удался, Александр вернулся в город на Неве.

Катя встретила мужа с радостью, однако сам Александр держался несколько натянуто. Он чувствовал, что Дронова вряд ли когда-нибудь добьется большого успеха, а значит, не сможет посодействовать и своему мужу, а ничто, кроме успеха, его не интересовало. Ничто, кроме успеха и денег.

В это самое время на его горизонте нарисовалась перспективная художница Вилена Штук. Вилена была рослой женщиной с грубым голосом и манерами старшины-сверхсрочника. Она пила водку не закусывая и смеялась гулким лошадиным смехом. Вилена сделала себе имя поездками на БАМ и другие стройки века. В этих поездках она создавала серии портретов знатных строителей, трактористов и крановщиков. Серии назывались в духе момента: «Наш современник», «Герой нашего времени», «Строители будущего»… Поговаривали, что с большинством героев нашего времени предприимчивую художницу связывали не только творческие отношения, но Коврова такие незначительные подробности не интересовали. Его волновало только одно: Вилена могла расчистить для него дорогу к успеху.

Единственное препятствие в лице Кати Ковров преодолел не задумываясь. Он объявил жене, что она препятствует его творческому росту и сковывает художественную свободу.

Катя поплакала и смирилась. Она всегда отличалась легким, отходчивым характером.

Интересно, что в ходе развода Ковров повернул дело так, что Катерина оказалась в коммунальной квартире, а себе он сумел выменять отдельную, хотя и однокомнатную квартирку. Еще интереснее, что незлобивая Катя даже не затаила обиду на бывшего мужа.

Однако злой рок преследовал Коврова. Вилена Штук не успела вытянуть мужа на светлый путь успеха. Во время очередной творческой поездки на какую-то стройку века она выпила лишку и упала в колею, где ее переехал бульдозер, за штурвалом которого сидел очередной герой нашего времени, тоже маявшийся глубоким похмельем.

Безутешный вдовец попытался составить себе политический капитал, подхватив тему, выпавшую из рук Вилены, и заодно выпустив воспоминания о безвременно почившей супруге. Но времена изменились, «Строители будущего» вышли из моды, и несравненную Вилену Штук благополучно забыли.