Виват, Романовы! Часть II - Анна Литаврина

тут Россия? По поводу России я всегда говорил: не будем мы войны вести! Уж за расширение территории точно. Так что я изображал военный режим внутри страны, чтобы избежать войны, неужели не понятно?

Александр. Ну вообще-то нет… Режиссёр театральный, батюшка, вы уж простите, из вас никакой. Мало того, что на вас всё равно напали, так ещё и меня запутали! Я думал, вы смелый…

Павел (печально). Нет, я не смелый. Смелым может быть только тот, кто познал безопасность. А я с детства жил с подозрением, что меня хотят убить.

Александр. Зачем вы тогда на войну просились?

Павел. Из-за меланхолии и суицидальных мыслей, конечно. Поверь мне, ничто не возвращает радость жизни так, как близость смерти…

Александр встаёт с пола и задумчиво пересаживается на стул. Молчат.

Александр. Значит, вы не воскреснете, чтобы меня спасти?

Павел. Нет.

Александр. И в качестве призрака поход не возглавите?

Павел. Тем более нет. Если в меня случайно попадёт пуля и я умру на самом деле, мой секрет всплывёт наружу.

Александр снова начинает плакать.

Александр. Но что же делать мне? Я-то даже смелым не притворялся и никуда не просился… Они меня сами отправляют!

Павел (кладёт руку ему на плечо). Знаешь, чем отличается император от смотрителя богоугодных заведений?

Александр. Ну… Много чем. Я бы сказал, что между ними вообще нет ничего общего. Кроме того, что они веруют в Бога и…

Павел. Смотритель богоугодных заведений просит о благодати, а император требует и повелевает. Ты, Саша – смотритель. Ты весь такой смирный… (Корчит рожу.) Только бы и думаешь, как угодить… Всем! И богу, и людям. А тебе надо приказывать! Вот так!

Бьёт кулаком по столу.

Александр валится на колени.

Александр. Невеликазнить!!!

Павел. Вот, пожалуйста! Опять ты в ногах валяешься. (Недовольно.) А ведь я тебе уже ничего сделать не могу. Будь жёстче! Что значит тебя отправили на войну!? Кто посмел?

Александр. Кутузов! Отец, он меня обижает постоянно! Издевается. (С жаром.) У меня подозрение, что у него ко мне личная неприязнь!

Павел (смущённо). Ну да… он же из наших… Из масонов.

Александр (всплеснув руками). Так я и знал!

Павел. Я вот в своё время в такой же ситуации сумел побороть личные обиды! У нас с Суворовым тоже не ладилось! Но я сказал: «Я ничего в этом военном деле не понимаю! Идите, Суворов, вы!» И он пошёл!

Александр. Я тоже так сказал Кутузову! А он ответил (передразнивая): «Только после вас, Ваше Величество!»

Павел (почёсывая парик). Мда, дела… ну что ж… Тогда иди! Это ещё одно отличие императора от смотрителя богоугодных заведений. Император ездит на войну, а смотритель – нет. Смотритель только смотрит.

Александр обречённо идёт к двери. Вздыхает на пороге.

Александр. Отец, я боюсь. Я не умею сражаться, меня могут убить.

Павел (доставая книгу и листая). Если погибнешь, я разрешу твоему призраку поселиться в моём замке и навещать меня. (Смотрит на сына.) Ха-ха-ха-аха-ха-хах-ха-аха, шучу! Не бойся. Если что, тебя вряд ли убьют. Ты же император.

Александр (с надеждой). Да?

Павел. Да. Тебя возьмут в плен. И подвергнут допросам и, может быть, некоторые из стражи – насилию. Ты очень хорошенький на лицо и фигуру.

Александр в ужасе смотрит на него.

Павел. Что? (Показывает на книгу.) Тут так написано… Это литература средневековья. Обожаю её!

Сцена 37

Комната Елизаветы Алексеевны. Елизавета Алексеевна сидит в кресле и читает книгу. Стук в дверь.

Елизавета Алексеевна. Войдите!

Дверь широко распахивается. Входит Александр при полном параде, в военной форме, в сапогах-ботфортах.

Александр (официально). Елизавета Алексеевна! Я зашёл сообщить вам, что уезжаю на войну! На случай, чтобы вы меня не искали.

Елизавета Алексеевна (переворачивая страницу книги). Хорошо.

Александр. Хорошо?! И всё?

Идёт к двери. Оборачивается.

Александр. На случай, если я погибну, не хотите ли сейчас в последний раз заняться любовью?

Елизавета Алексеевна (перелистывая страницу). С вами?

Александр. Хм… ну да.

Елизавета Алексеевна. Тогда вы хотите сказать – в первый и последний раз?

Александр. Неважно. Я пошутил. Хотел проверить, слушайте вы меня или нет.

Елизавета Алексеевна поднимает глаза и смотрит на него.

Елизавета Алексеевна. Всего хорошего.

Александр. И вам всех благ!

Уходит.

Сцена 38

Месяцы спустя…

Где-то под Аустерлицем. Декабрь 1805 года.

Русско-австрийский военный лагерь.

Шатёр. Военный совет.

Александр, австрийский император Франц II, австрийский генерал Вейротер, Кутузов, Евдоким Давыдов, Багратион, лейб-гусар Александра и т. д., и т. п.

Генерал Вейротер стоит перед столом, на котором разложена карта. Рядом стоят Александр и Франц II. Вейротер говорит по-немецки и показывает на карте.

Вейротер. Левое крыло… Правое крыло… Праценские высоты… Удар по правому флангу… Наш дивизион… Сюда – Ланжерон… Сюда – Багратион… туда-сюда…

Александр (шёпотом своему лейб-гусару). Я ничего не понял! Вообще!

Гусар (так же шёпотом). Я тоже не понял, но я плохо владею немецким, Ваше Величество!

Александр. В том-то и дело, что я хорошо владею немецким! Мне непонятно вообще ничего!

Вейротер (с улыбкой). И тут мы одним ударом его разбиваем в пух и прах! Понятно?

Все молчат. Смотрят на Александра. Александр улыбается.

Франц II. Блестящий план! Очень простой!

Александр. Да, очень хороший. Я на минуточку.

Подходит к сидящему на стуле в углу Кутузову. Кутузов спит.

Александр (пихая Кутузова). Михаил Илларионович! Проснитесь! Я ничего не понял, что объяснял Вейротер!

Кутузов (зевая). Да? Ну так попросите объяснить вам ещё раз!

Александр (возмущённо). Тогда все решат, что я глупый!

Кутузов. Скажите, что не поняли по-немецки.

Александр. Тогда все усомнятся в моём блестящем знании немецкого! Я говорю по-немецки лучше, чем император Франц! Нет уж, вы мне объясните!

Кутузов. Но я только проснулся, я вообще не слышал ничего…

Александр (недовольно). Неправда! Вы только притворялись спящим! Я слышал, как вы хихикали, когда он рассказывал!

Хватает Кутузова и тащит к карте.

Александр. Объясните мне простыми словами, что это за план!

Кутузов (с улыбкой). Ваше Величество, оно вам надо? Меньше знаешь, как говорится… Ну вы знаете… Вы ж не первый месяц на войне. Вон, даже сапоги не испачкали…

Александр (умоляюще). Ну пожалуйста! Ну в двух словах очень