Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков - Сара Гильям

Лори, 12 лет

Лори, с которой я знакома с рождения, пошла в среднюю школу, знаменитую соревновательным духом, который царил среди учеников из обеспеченных семей. Я зашла к ней в гости, чтобы узнать, как она привыкает к новой обстановке. Мы встретились у нее в комнате, где недавно сделали ремонт. Там был белый письменный стол, на котором аккуратно были разложены бумага, карандаши и словарь; там были розовые сиденья-мешки и большой стеклянный вольер для ее хомяка Моласса, которого она звала просто Мо.

Меня поразил ее сияющий и жизнерадостный вид. На Лори были зеленые капри, а короткие русые волосы завивались вокруг сережек-звездочек. Она прыгала по комнате, показывая мне свою любимую книгу, награды, которые получила в команде по плаванию, и Мо, который выделывал забавные коленца. Лори заставила меня перенестись в другие времена, в 1950-е годы, когда в домах было много денег, родители счастливо жили в браке, а дети ничего не боялись и ни о чем не волновались. И тут мне в голову закралась циничная мысль: «А где же скелет в шкафу?» Если бы я не знала эту семью вот уже много лет, то у меня возникло бы еще больше подозрений.

Лори нравилось учиться в средних классах. Ей и в начальной школе нравилось, но она сказала, что под конец учебы чувствовала себя выросшей из всего этого. В средней школе было так здорово: в коридорах много детей, у нее было девять разных учителей, во время обеда за столом собирались несколько друзей, а еще в школе был бассейн.

У нее было много дел в школе и за ее пределами. Она занималась плаванием и танцами несколько раз в неделю, пела и принимала участие в театральных постановках. В этом году она брала уроки вокала в университете. Мама была домохозяйкой и возила ее на все эти уроки, репетиции и тренировки. Отец был адвокатом и мог оплачивать эти увлечения, приходил на все собрания и спектакли.

Ее младшая сестра Лиза тоже занималась плаванием и танцами. Лори была общительная, а Лиза более тихая и погруженная в себя. Когда Лиза сворачивалась клубочком с книгой или играла на фортепиано в гостиной, Лори часами болтала по телефону. У нее осталось немало друзей с младших классов, а теперь появились новые – из средней школы. Она сказала: «Я достаточно популярна. А чтобы быть суперпопулярной, нужно выглядеть как модель и дорого одеваться».

Лори сказала, что ее считают независимой и забавной. Она говорила так: «Я знаю, какая я, и я не всегда думаю так, как другие люди». Она была необычной, потому что не придавала особого значения своей внешности. В отличие от друзей, которые вставали раньше, чтобы собраться в школу, Лори вставала за десять минут до выхода, быстро надевая что под руку попалось. Она ела все, что хотела, не беспокоясь о своем весе. Лори говорила: «Большинство моих друзей хотели бы не придавать значения внешности так же, как и я».

Я стала расспрашивать об алкоголе и наркотиках.

«Я думаю, это глупость. Мне такое никогда в голову не придет».

«А если бы тебя стали провоцировать на это во время вечеринки?»

«Я бы ответила: вы как хотите, а я буду делать то, что мне нравится, – и рассмеялась. – А потом я оттуда уйду».

Она знала некоторых ребят, которые выпивали, но никто из ее близких друзей этого не делал. Я спросила о сексуальных домогательствах. Лори почесала затылок: «К некоторым моим подругам приставали, но не ко мне. Я знаю, от кого нужно держаться подальше. Есть один такой коридор, где ходить не надо».

Мы поговорили о свиданиях. Лори не хотела ходить на свидания, пока не будет учиться в старших классах, да и тогда желала не придавать этому слишком большое значение. Она считала, что секс – только после свадьбы. Я поинтересовалась, что она думает по поводу музыки или телепередач, где показывают, как подростки занимаются сексом с кем попало.

«Я такое выключаю. Да у меня и нет времени телевизор смотреть, – сказала Лори. – Когда я слушаю песни, то на текст не особенно обращаю внимание».

Я заметила: «Похоже, ты отгораживаешься от всего, что тебя расстраивает».

Лори согласилась: «Не от всего, а лишь от того, что я не могу изменить».

Лори оживилась, когда мы заговорили о танцах. Она гордилась тем, что преподаватель по танцам перевел ее в группу продвинутого уровня. А еще ей нравилось плавание, и она была убеждена, что оно помогает ей справляться со стрессом.

Хотя она признавала, что иногда с родителями на людях ей бывало неловко, она любила их. Лори считала, что папа у нее слишком костлявый, а мама чрезмерно дружелюбная. Она сказала, что последнее время мама выводит ее из себя. Лори хотелось больше самостоятельности, чем это было раньше. Но она до сих пор любила воскресенья, когда они все вместе пили кока-колу, ели яблоки и попкорн, играли в карты или смотрели кино.

Я спросила, кем она собирается быть. Ей нравилось танцевать, но она предполагала, что это несерьезная работа. Лори гордилась тем, как она пишет сочинения, и считала, что ей понравилась бы журналистика. Уже вышла ее статья в школьной газете, и она брала интервью у журналиста для учебного проекта, который они делали в классе.

Когда мы закончили разговор, Лори проводила меня до двери – и ее сережки ярко блестели. Лиза играла на новом рояле, когда я уходила. Мама сидела рядом, перелистывая страницы сонатины Клементи, а папа читал газету.

Я думала о Лори по дороге домой. Похоже, что ей прекрасно удавалось оставаться собой. Она была общительна, но не зацикливалась на стремлении быть популярной. Предпочитала общаться с друзьями, а не со взрослыми, но по-прежнему оставалась круглой отличницей. У нее сохранялись подростковые интересы: пение, танцы, плавание и участие в театральных постановках. Хотя она и немного стеснялась родителей, но любила их, ей нравилось проводить время с ними.

Лори была независимой и забавной. У нее было здравое отношение к сексу, наркотикам и алкоголю. В сущности, она всегда делала правильный выбор. Поступала по-своему, когда нужно было получить совет или ответить на какой-то вопрос. Лори уже по опыту знала, что может контролировать, а что нет, и научилась отгораживаться от всего, что не в состоянии изменить. Она понимала, кем хочет быть в будущем. Хотя и могла передумать насчет журналистики, сам факт, что у нее уже есть цель в жизни, означал, что она жила не только настоящим моментом.

Лори была вся такая правильная и гармоничная, что мне было трудно понять ее. В конце концов я решила, что ей просто очень повезло. Она была от рождения жизнерадостная, энергичная, хорошенькая, смышленая, музыкальная и спортивная. Родители любили дочь и защищали, но не слишком над ней тряслись и не были излишне требовательны. Она жила в безопасной и благополучной обстановке, в окружении семей, где все было хорошо, и, к счастью, не стала жертвой насилия и не пережила психотравму.

Возможно, Лори придется пережить более трудные времена в ближайшие несколько лет. В старших классах все может усложниться, ее могут захватить противоречивые чувства, а со временем она может решить, что вечера в кругу семьи – это идиотизм. Она делала лишь первые шаги в мир настоящих трудностей, с которыми сталкиваются девушки-подростки. Но ей, скорее всего, больше, чем другим, удастся остаться собой. Она очень цельная личность. Хотелось бы мне накинуть на нее волшебную мантию, которая обеспечила бы ей безопасность. Мне на ум пришли строки из стихотворения Нетты Джиллеспи, которое она посвятила своему ребенку: «Заброшу во вселенную тебя, и за тебя молюсь».