Зачем женщине секс? Что мешает нам заниматься любовью с наслаждением - Карен Гурни

Влияние этих сценариев никогда не было более очевидным, чем в эпоху «смерти лесбийской любви». Этот термин использовался в 80-х годах в разговорной речи и в научном сообществе для обозначения предполагаемого снижения сексуальной активности (до полного прекращения) в постоянных женских парах. Предположение строилось на сценарии, подразумевавшем, что женщины по своей природе менее сексуальны, имеют слабое желание и пассивны в сексуальном плане.

Конечно, теперь мы знаем, что это не так. Желание у женщин в однополых отношениях работает так же, как и у гетеросексуальных женщин. Многие женщины в долгосрочных отношениях могут сообщать о низком спонтанном желании – если вы спросите их, часто ли им в голову приходит внезапная мысль о сексе. Само по себе это не проблема. Недавние исследования, сравнивающие сексуальную жизнь женщин в однополых и в смешанных отношениях, раз и навсегда положили конец мифу о «смерти лесбийской любви». Но, несмотря на то что «смерть лесбийской любви» развенчана как явление, она все еще существует как сценарий для женщин, состоящих в однополых отношениях. К сожалению, иногда это может помешать таким женщинам попробовать что-то изменить в том случае, если секс перестает их удовлетворять, поскольку они (безосновательно) опасаются, что это просто начало неизбежного угасания отношений.

А вот что нам известно наверняка, так это то, что на желание женщин в однополых отношениях негативно влияет общество с его гетеросексизмом и «стрессом меньшинства», который он вызывает. «Стресс меньшинства» – это стресс, переживаемый членами маргинализированной группы общества, страх совершить каминг-аут, стать заметным, наряду с психологическим ущербом от попыток скрыть свою идентичность. Это означает, что для женщин, которые идентифицируют себя как лесбиянки или бисексуалки, общение с более широким сообществом ЛГБТ, каминг-аут перед людьми, которым они доверяют, доступность мест для общения в безопасной обстановке являются залогом не только психического здоровья, но и сексуального удовлетворения, а также здорового желания.

Наше гетеронормативное общество несет ответственность и за сценарий, который гласит: «быть гетеросексуальным – это норма, и это лучше всего». Эта идея находит выражение в языке, в социальных нормах и институтах. Провоцируя «стресс меньшинства» для тех, кто не относится к гетеросексуалам, этот сценарий наносит ущерб гораздо более широкому кругу людей, а не только тем, кто идентифицирует себя с ЛГБТ. Почему же? Научные данные говорят о том, что сексуальная ориентация у людей редко бывает строго бинарной (то есть либо гетеро, либо гомо) и что большинство людей находятся где-то посередине (помните Кинси?). Именно сценарий «гетеросексуальный – значит лучший», а также гомофобия (как результат нарушения этой якобы нормы) не позволяет множеству людей исследовать эту сторону своего сексуального «я», а ведь такое исследование могло бы привести к более высокому уровню осознания свой сексуальной природы, к более полному удовлетворению и сильному желанию. Задумайтесь: если бы вы жили в обществе, которое не было бы столь гомофобным/бифобным[21], как бы вы тогда оценили свой сексуальный опыт или самовыражение? Некоторые из вас, читающих эти строки, возможно, почувствовали бы в себе смелость, чтобы исследовать ту свою грань, которой вы пока не осмеливались касаться, так как это противоречило бы общественному мнению и поставило бы под угрозу ваше членство в социальной группе гетеросексуалов. Важно помнить то, о чем мы говорили в главе 1: маргинализация однополых отношений не всегда существовала в Великобритании, и, конечно, она характерна далеко не для всех культур и сообществ мира. Определение «гомосексуальности» как психического расстройства, которое к тому же признавалось нарушением закона – это печальный эпизод из нашего недавнего прошлого.

Если бы я спросила Кару, почему она решила включить проникающий секс в свою половую жизнь, несмотря на то что она не получает от него никакого удовлетворения и, более того, он ей неприятен, то она посмотрела бы на меня как на инопланетянку. Гетеросексуальный секс настолько прочно ассоциируется лишь с одним сценарием – «пенис в вагине» – что члены пары просто не могут представить себе свои отношения без него или воображают, что партнеры бросили бы их, предложи они отказаться от этой программы. Я ни в коем случае не предлагаю обойтись без сценария «пенис + вагина», просто я хочу показать, что некоторые из сексуальных сценариев настолько распространены и доминантны, что сама мысль об отклонении от них кажется абсурдной, и именно это не дает нам вырваться из оков социальных условностей.

В Великобритании люди проводят в среднем около девяти часов в день, взаимодействуя с цифровыми медиа, примерно половина этого времени приходится на телевидение, а другая половина – на цифровой контент в интернете и социальные сети. Известно, что то, что мы видим и читаем в средствах массовой информации, влияет на наши убеждения, мировоззрение и поведение (включая и сексуальные сценарии). В огромном информационном потоке есть сообщения о том, как должны выглядеть наши тела, о том, что о менструациях нельзя говорить вслух, о важности размера полового члена; есть сообщения, осуждающие людей, которые неверны в моногамных отношениях, или предписывающие нам, как часто мы должны заниматься сексом и т. д., и т. п.

Все эти сообщения влияют на наши взгляды и поведение, заставляя нас бояться осуждения со стороны нашей социальной группы, если мы нарушим принятые в ней правила. Так происходит со всеми претендующими на истину сообщениями, с которыми мы сталкиваемся в СМИ – например, с информацией о еде. Но в медиа-информации о сексе есть нечто уникальное. Если речь идет о пище и диете, то вполне вероятно, что вы часто видите телевизионную рекламу, показывающую вкусную еду, например, пиццу или мороженое, а также сталкиваетесь с противоречивыми сообщениями о том, как должно выглядеть ваше тело. Однако любую информацию о еде вы можете сравнить с «первоисточником»: вы с детства наблюдали за тем, что и как едят у вас в семье, вы слышали разговоры взрослых о еде; более того, вы спокойно можете сейчас спросить у родных, какую пищу они употребляют и почему.

С сексом ситуация совсем иная, так как в нашей повседневной жизни о сексе не говорят. И так как о нем не говорят честно и открыто, то, когда мы в один прекрасный день видим секс по телевизору, мы видим его впервые, и это, пожалуй, единственная возможность посмотреть, как кто-то, а не мы сами, занимается сексом. Таким образом, поскольку других источников нет, мы воспринимаем эти единственно доступные нам сообщения как образец – «вот таким и должен быть секс». Отсутствие разговоров о настоящем сексе в семье, школе, в обществе в целом придает еще больший вес «стандартам» секса, с которыми нас знакомят СМИ.