Гарри Поттер и узник Азкабана - Джоан Кэтлин Ролинг

— Нет, ты только посмотри, — рассмеялся Рон. — Сегодня утром в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение маглов. И вот еще. — Рон пониже нагнулся над расписанием, не веря глазам. — Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трех уроках одновременно.

— Не говори глупостей, — сказала Гермиона. — Разумеется, я не буду в одно время сразу на трех уроках.

— Ну, а как же тогда…

— Передай мне, пожалуйста, джем, — прервала его Гермиона.

— Но…

— Скажи, Рон, почему тебя так волнует мое расписание? Я ведь тебе уже объяснила, что мы все обсудили с профессором МакГонагалл.

Как раз в эту минуту в Большой зал вошел Хагрид. На нем была кротовая шуба, в огромной ручище он держал за хвост дохлого хорька и рассеянно им помахивал.

— Привет! — помедлил он у стола гриффиндорцев. — Вы мои первые в жизни ученики. Сразу после обеда. Я сегодня, это, как его… с пяти утра на ногах… Готовлюсь к уроку… Волнуюсь, конечно… Учитель!.. Нет, честно…

Большой зал быстро пустел, ученики спешили на первый урок. Рон посмотрел в расписание.

— Надо спешить. Прорицание на самом верху Северной башни. Туда идти минут десять, не меньше.

Допили чай, попрощались с Фредом и Джорджем и пошли к выходу. Когда проходили мимо слизеринцев, Малфой опять изобразил обморок, а его подпевалы разразились хохотом.

К Северной башне идти и идти. За два года в Хогвартсе друзья не успели исследовать все закоулки замка, а в Северной башне и вообще не были.

— Наверное, есть более короткий путь, — задыхаясь, проговорил Рон на площадке восьмого этажа.

На одной из стен висел большой холст, на котором ничего не было, кроме зеленого луга без всяких признаков жизни.

— Наверное, нам сюда, — махнула рукой Гермиона в сторону коридора, идущего вправо.

— Вряд ли, — возразил Рон. — Он ведет к Южной башне. Видишь, из этого окна видна часть озера…

Гарри с любопытством рассматривал полотно с лугом. Справа появился толстенький серый в яблоках пони, мирно пощипывающий траву. Гарри уже привык к картинам, персонажи которых покидают рамы по собственному усмотрению, но каждый раз не мог от них глаз отвести. Следом за пони вышел упитанный коротышка, бряцая рыцарскими доспехами. Он, как видно, только что упал со своего пони — из бронированных наколенников торчали зеленые травинки.

— Эй! — закричал он, увидев Гарри, Рона и Гермиону. — Как смеете вы, подлые людишки, вторгаться в мои владения? Пришли поглазеть, как я упал? Прочь отсюда, негодяи! Бешеные псы!

Друзья с изумлением глядели, как крошечный рыцарь, обнажив меч, стал яростно им потрясать. Но меч был слишком велик, рыцарь замахнулся, не рассчитав силы, потерял равновесие и пал ничком на траву.

— Вы не сильно ушиблись? — спросил Гарри, подойдя ближе к картине.

— Пошел отсюда, подлый трус! Жалкий проходимец!

Крошка рыцарь поднялся на ноги, схватил рукоять меча, дернул, но меч глубоко ушел в землю и, как он ни тянул, не поддавался. Рыцарь опять плюхнулся на траву, поднял забрало и отер с лица пот.

— Послушайте, — воспользовался Гарри передышкой в борьбе с мечом. — Мы ищем Северную башню. Может, вы знаете, как туда пройти?

— Вы сбились с пути! — Гнев рыцаря как рукой сняло. Он вскочил на ноги, клацнув доспехами. — Следуйте за мной, друзья! Мы достигнем цели или геройски погибнем в схватке с врагом!

Еще раз безуспешно дернул меч, попытался влезть на толстяка-пони — не смог, но это не остудило его пыл.

— Тогда пешком, сэры и прекрасная леди! За мной!

И он помчался, бряцая доспехами, к левому краю полотна. Выскочил из рамы — только его и видели.

Троица сорвалась с места, следуя за удаляющимся лязгом. Иногда рыцарь появлялся, вбежав в очередную картину, и опять исчезал, слышался только шум его доспехов.

— Крепите дух пред тяжким испытанием! — крикнул на высокой ноте рыцарь, объявившись среди растревоженных дам в кринолинах. Полотно с дамами висело на стене в самом начале узкой винтовой лестницы.

Шумно отдуваясь, Гарри, Рон и Гермиона потопали вверх по крутой спирали ступенек и наконец услыхали над головой многочисленные голоса — значит, кабинет прорицаний где-то совсем рядом.

— Прощайте, друзья! — крикнул рыцарь, ныряя головой в картину со зловещего вида монахами. — Прощайте, мои соратники! Если когда-нибудь вам понадобится благородное сердце и стальные мускулы, кликните сэра Кэдогана!

— Кликнем, — сказал Рон, едва рыцарь пропал из виду. — Когда понадобится сумасшедший.

Еще несколько ступеней, и они очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. На площадку не выходила ни одна дверь. Рон толкнул Гарри и указал на потолок — там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой. «Сивилла Трелони, профессор прорицания», — прочитал Гарри.

— Как же мы туда попадем?

И точно в ответ на его недоуменный вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам Гарри опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих.

— Только после тебя, — улыбнулся Рон.

И Гарри полез первый. Он очутился в очень странном классе. Скорее это был не класс, а что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно-красным шелком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.

За Гарри из люка показался Рон, скоро к ним присоединился весь класс, говоривший почему-то шепотом.

— Где она? — спросил Рон.

Откуда-то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной голос:

— Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике.

Гарри сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами.

— Садитесь, деточки, садитесь. — Профессор приглашала учеников, как дорогих гостей.

Толкаясь, стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Гарри, Рон и Гермиона сели вокруг одного стола.