Доминион. На краю Вселенной - Игорь Марченко

— Малек, заткнись хоть на минуту.

Я сел и, обхватив голову руками, старался справиться с головокружением и тошнотой. Это явно была контузия. Оставалось надеяться, что она пройдет со временем.

— Кто эти люди?

— Капитан, вы позабыли наш договор?

В поле зрения вплыла румяная физиономия громилы Джанго. Дружелюбно хлопнув меня по плечу, он уселся рядом.

— Мы сломали хребет армии коменданта. В данную минуту мои парни допрашивают эту кровавую свинью. Немного терпения, и мы сможем вскрыть проклятый подземный сейф…

— Вы взяли его живым? — не поверил я своим ушам. — Как вам это удалось?

— Его вертушка совершила вынужденную посадку в горах, где ее поджидали мои люди. При попытке захвата он застрелил троих и сам попытался застрелиться. К счастью, произошла осечка, и мы его повязали без единой царапины.

— И как успехи при допросе?

— Пока никак, но это дело времени, — с неудовольствием процедил Джанго. — Нужно сначала убедиться, что он не протянет ноги в процессе допроса. Как же давно мы ждали этого часа! Теперь он заплатит нам за все сполна!

Я с трудом встал, размял мышцы. Ветер приближающегося вечера приятно холодил кожу под изорванной одеждой. Осмотрев себя, я стряхнул с плеча несколько сплющенных картечных шариков, застрявших в бронежилете.

— Где он? Я должен с ним поговорить, прежде чем над ним поработают твои мясники, Джанго.

— Дохлый номер! — хмыкнул Джанго, вставая следом за мной. — Он фанатик! Таких можно расколоть только адской болью. Доверьтесь мне. У нас даже генералы плачут, как дети.

Ощущая, что упустил нечто важное, я обернулся к своему заместителю:

— У нас большие потери, Малек?

Стронский замялся и пробормотал:

— Давай чуть позже о потерях. Это разговор не на пять минут…

— Где Хранитель? — выкрикнул я ему в лицо, схватив за лацкан куртки. — Вы его нашли? Вы слышали, что я говорил? Я говорил, что его надо эвакуировать на корабль!

— Успокойся! Мы его пока не нашли, но скоро найдем…

— Разумеется, вы его не нашли, черт бы вас подрал! Потому что он все еще в той машине!

Растолкав людей, я организовал спуск в шахту, где и нашлась искореженная машина, в которой медленно, но верно угасала жизнь старика. Мы опоздали и уже ничем не могли ему помочь. Док Смит печально покачал головой и отошел в сторону. Слишком долго никто не оказывал старику помощи. Пули серьезно повредили ему печень и легкое. Он бы истек кровью за несколько минут, если бы все это время не держал пальцами края ран. Система медитации и замедленный метаболизм оттянули конец.

— Простите, Хранитель, — прошептал я, склонившись над его седой головой. — Я подвел вас… обещал безопасность и помощь… Судьба накажет меня за это.

— Нет, Ингвар… все нормально. Я умру дома…

— Дома? О чем вы?

— Я родился на этой… планете. Она когда-то была другой. Здесь не было пустынь…

Он зашелся в кашле. В уголке рта показалась алая капля крови.

— Не нужно меня жалеть, добрый друг. Моя путеводная звезда привела меня обратно — туда, где зажглась много лет назад. Это справедливо…

— Ради бога, молчите! — начал умолять я Хранителя. — Вы растрачиваете последние капли жизни…

— Обречен, но не внакладе. Слишком долгой была жизнь, и слишком много приключений…

Вокруг нас собралась практически вся команда «Звездного странника». Люди стояли в полном молчании, зная, что дед был старожилом корабля и моим другом. И пусть его считали ворчуном, за свою мудрость он заслуженно пользовался уважением.

— Не нужно грустить, парень. Дальше вы уж как-нибудь без меня…

Я обреченно смотрел, как умирает мой друг, не зная, как ему помочь. Он был нетранспортабелен, как пояснил Док Смит, и Доку можно было верить. Если старику суждено умереть, то пускай это произойдет в кругу скорбящих друзей, а не в пыльном трюме шаттла.

— Вы столько раз спасали нас от роковых решений. Простите, что не послушал вас в этот раз. Этого бы не произошло. Как мы теперь без ваших советов?

— Так же, как и всегда, — в подобии улыбки поморщился Хранитель. — Лучше… отсоедините эти глупые трубки и датчики. Они не спасут от зубов вечности… — дрожащей рукой он указал на безучастного ко всему кибердоктора. — Смерть не обхитрить… это наша плата за жизнь. Не дай тьме в душе… захватить над тобой контроль. Это проклятие человечества… Живи достойно… умри… но не поддавайся демонам…

Не знаю, что он хотел мне поведать перед смертью. Он часто говорил о тьме в душе, так ни разу и не объяснив ее сути и происхождения.

Старик умер на закате. Вся команда склонила головы в знак уважения, вне зависимости от того, где находились расчеты — в боевой рубке корабля или внизу, на поверхности Небесного Нимба. Все радиопереговоры временно умолкли, когда мы несли к шаттлу носилки с Хранителем и еще шестью членами экипажа, погибшими во время боя. Четверо из младшего экипажа и двое из группы спецназначения. Бастер погиб внутри взорвавшегося МБР, пораженного сразу семью снарядами. Зигфрид был подстрелен шальной пулей во время наземной операции прикрытия, когда отправился меня выручать из искореженной машины. Это был серьезный удар. У нас давно не было подобных потерь. Все приносили соболезнования Карлу, Гюнтеру и Отто. Бой закончился лишь тогда, когда чудовищная туша рейдера приземлилась неподалеку от старой базы снабжения Империи, начисто проигнорировав мои приказы не садиться. Вид стального монстра из космоса и его грозных пушек произвел неизгладимое впечатление на людей полковника, и они нехотя сдались.

Солнце еще не село за горизонт, а вдали, в клубах пыли, появились колонны трофейной техники и пленных. Повстанцы перегоняли захваченные машины на другие участки фронта, где Имперский гарнизон до сих пор держал оборону не на жизнь, а на смерть. Армия коменданта была слишком большой и слишком рассеянной по всей планете, чтобы ее можно было разбить в одном сражении. Очень скоро к власти придет новый комендант, и бои возобновятся с новой силой. Пока тлеют угли гражданской войны и нет твердой власти, на Нимбе не прекратятся раздоры.

— Дело сделано, кэп! — торжествовал Малек. — Повстанцы слово сдержали. Одного не пойму: как тебе удалось узнать коды Галунина? Он ведь молчал даже под пытками…

— Возможно, решил искупить все то зло, что совершил за свою жизнь. Займись подготовкой корабля к гипермаршевому ходу.

Взяв под козырек фуражки, Стронский вышел в коридор, оставив меня в одиночестве. Тишина в каюте стала давить мне на уши. Всевидящий и вездесущий корабельный разум не спешил начинать со мной разговор. Его вполне устраивало, что я вернулся на борт живым и почти здоровым, а судачить о моих решениях было не в его обычаях. Железяка был сродни преданной собаке, готовой прощать хозяину ошибки и обиды. Разве это справедливо? Никто не ответит, кроме самой собаки.