Мультиверсум - Леонардо Патриньяни

– Марко, я схожу с ума. И, мне кажется, у этой дамочки с головой тоже не все в порядке.

– Расспроси тетеньку о детстве Дженни. У вас у обоих в прошлом могло произойти что-то особенное, что определило будущие события и из чего стало развиваться ваше параллельное «я».

Молния разрезала небо. Гроза подходила все ближе.

Алекс засунул мобильник в карман и огляделся: на Блайт-стрит не было ни души. Начался дождь. Алекс снова посмотрел на дом. Входная дверь была открыта, а Мэри Томпсон стояла на пороге. Видимо, ему давался последний шанс разузнать что-нибудь о Дженни.

Алекс медленно пошел к дому через лужайку, чему женщина нисколько не удивилась: казалось, она была уверена, что незваный гость вернется.

– Что тебе еще надо, мальчик? – спросила она.

– Хочу посмотреть на фотографию Дженни. Прошу только об этом.

Мэри вздохнула. Было невозможно догадаться, какие мысли бродят у нее в голове, и Алекс на мгновение испугался, что она сейчас захлопнет дверь перед его носом. Мэри повернулась и вошла в дом.

– Иди за мной, – сказала она, не оборачиваясь.

Алексу не пришлось повторять дважды.

В гостиной Мэри подошла к старинному деревянному шкафу с инкрустацией, открыла дверцу, вынула картонную коробку и поставила ее на низкий столик перед диваном, где расположился Алекс. Сев рядом, Мэри начала доставать из коробки бумажные листы и фотографии.

– Это Дженни в свой четвертый день рождения.

С фотографии с улыбкой смотрела маленькая девочка. Она сидела на том же диване, на котором сейчас сидел Алекс. Он узнал этот взгляд.

Глубокие пронзительные карие глаза, каштановые волосы, зачесанные назад и закрепленные лиловым ободком. Девочка смотрела в камеру, но в тот момент Алексу показалось, что она обращается непосредственно к нему.

– Это она, – тихо произнес Алекс.

– Ей сегодня исполнилось бы шестнадцать, – сказала Мэри и опустила глаза.

– От чего она умерла? – спросил он, понимая, что затрагивает больную тему.

– Никто так и не понял. – Мэри еле сдерживала волнение. – Это не была остановка сердца, ничего такого… Все случилось внезапно.

– Понимаю.

– Я была с моей маленькой Дженни до последнего момента. Мне так хочется ее обнять… Смотри, вот один из ее рисунков.

Алекс посмотрел на рисунок маленькой девочки. Его взгляд сразу привлекла подпись внизу справа – имя ДЖЕННИФЕР было написано заглавными буквами, а под ним стояла дата: 2004 год.

– Это один из последних, – добавила Мэри.

На листе детской рукой были нарисованы лошади в окружении зеленых палочек – видимо, травы. В левом верхнем углу сияло глазастое улыбающееся солнце, имевшее вполне человеческий, счастливый вид.

На другом фото Дженни каталась верхом на пони. Жизнерадостная маленькая девочка с обаятельной улыбкой и типичной для ее возраста беззаботностью.

– Ты с ней разговариваешь? – спросила вдруг Мэри, и трудно было определить, чего в ее голосе больше: недоверия или любопытства.

– Боюсь, что да…

– Значит, ты разговариваешь с… мертвыми. И ты слышишь, что они говорят? – Теперь голос Мэри звучал более глухо и хрипло.

– Нет, я не думаю, что разговариваю с мертвыми, хотя я больше ни в чем не уверен.

Алекс посмотрел на открытки, которые маленькая девочка часто дарила своей дорогой няне. Потом из вороха рисунков Алекс случайно вынул набросок, при взгляде на который у него перехватило дыхание. На нем маленькие девочка и мальчик держались за руки. У мальчика на голове торчал смешной желтый хохолок, а в комиксовом баббле рядом с его рожицей было написано: «Мой тайный друг». По спине Алекса пробежала дрожь. Он молча засунул листок под стопку с рисунками.

– А это ее кулон, – сказала Мэри, доставая из шкатулки украшение на цепочке. – Она говорила, что он волшебный: мол, надеваешь его, закрываешь глаза – и просыпаешься в другом мире. Трискелион – так он называется. Видишь три полумесяца? Это кельтский символ.

– Можно? – Алекс потянулся за кулоном, и Мэри положила его ему на ладонь.

Вещица казалась знакомой: три завитушки в форме буквы «С». Мэри назвала их полумесяцами, потому что они были похожи на лунные дольки. Линии переплетались, образуя спираль.

– Очень красивый. Это вы ей его подарили?

– Она никогда не расставалась с кулоном, – задумчиво сказала Мэри, не обратив внимания на вопрос Алекса. Затем покачала головой, как будто только что очнулась от короткого сна, потому что, когда она снова заговорила, ее голос снова звучал строго и решительно: – Мне больше нечего тебе сказать, мальчик. Так что лучше, если каждый пойдет своей дорогой. Ты меня слышишь?

Алекс застыл на месте, наклонившись вперед, держа кулон в правой руке, а левой упираясь в диван; его отсутствующий взгляд был направлен куда-то в пустоту.

– Алекс, ты меня слышишь? – громче спросила Мэри и помахала рукой перед его носом. В этот самый момент Дженнифер Грейвер, шестилетняя девочка, умершая в 2004 году, стояла перед Алексом в гостиной.

Мягкие очертания детского силуэта сливались с фоном комнаты. Длинное домашнее платье прикрывало ее стопы, и создавалось впечатление, что Дженни висит в воздухе. Они смотрели друг на друга несколько бесконечных мгновений. Внезапно вокруг них не стало мебели, стен, людей, городов – они словно парили где-то за пределами пространства и времени, как будто столкнулись друг с другом посреди пустоты. Глаза Дженни были широко открыты, и Алекс чувствовал на себе их взгляд. Они могли проникнуть в самые темные уголки его души.

«Наш разум – это ключ», – сказала маленькая девочка, глядя в глаза Алекса. Выражение ее лица было абсолютно спокойным. Фигурка, очерченная тонкими контурами, казалась Алексу все более и более прозрачной, он мог видеть сквозь нее.

«Ты помнишь, Алекс? Чтобы путешествовать, мы надевали пояса».

Видение внезапно исчезло. Алекс уронил кулон на пол, вскочил и побежал к входной двери.

Над Мельбурном бушевала гроза, дождь вовсю барабанил по асфальту, Алекс Лориа захлопнул дверь дома Мэри Томпсон, проскочил в калитку и побежал прочь по улице, как можно дальше от памятной коробки Дженни, которая, открывшись, выпустила наружу призраков прошлого.

Глава 16

Когда Дженни пришла в себя, она лежала на полу возле раковины в школьном женском туалете, ее окружали холодные, немые и безликие стены. Идеальная обстановка для того, чтобы потерять идентичность, перестать отличать бред от реальности. Дженни приложила руку ко лбу, уверенная, что у нее жар. Затем она подняла глаза и увидела склонившуюся над ней одноклассницу Оливию Стамфорд. Ее густые вьющиеся волосы были стянуты спортивной повязкой, а на носу – очки в кривой оправе.

– Учитель интересуется, не выпрыгнула ли ты из окошка после его контрольной, – пошутила подруга.

Дженни чувствовала себя измученной и была не в силах что-нибудь ответить.