Светлая Волна - Тимур Касымов

Станислав обдумывал услышанное. Наконец, проговорил с улыбкой:

— А для чего тебе это, Рус. Вот станут они всё развитыми — ты же сам можешь оказаться слабым среди сильных. И тебя уже не будут так уважать. Об этом ты не думал?

Руслан усмехнулся:

— Эх, Станис. Во-первых, не так-то легко обойти меня в развитии, и ты знаешь, что я не хвастаюсь. А, во-вторых, если все ученики этой школы, все жители этого города, все земляне обойдут меня в развитии — при том, что я буду не ниже того уровня, на котором нахожусь сейчас — я буду только рад. У такого человечества я готов работать хоть дворником, хоть уборщиком. К вопросу о том, для чего это: ну не одному же мне, потом в будущем, во взрослой жизни, думать и решать разные проблемы. Мы будем соединять энергию, мысли наших мозгов и думать коллективным разумом. Лучше, чтобы коллективный разум состоял из мудрых голов, не правда ли?

— Твоя взяла, — рассмеялся Стас. — Если мы хотим сделать один большой коллективный мозг — пусть лучше он состоит из множества качественных, чем тупых.

— Да и вообще — это моя любимая и родная раса. Чем она развитее — тем она лучше, правильнее может реагировать на различные угрозы ее существованию. А значит, чем быстрее человечество уйдет дальше в своем развитии, тем больше у нас шансов прожить дольше и в итоге стать вечной цивилизацией — развитие ведь ускоряется.

— Ты тоже думаешь, что ускоряется? Мне приходила в голову эта мысль.

— Я абсолютно уверен в этом. Чем развитее мы становимся, тем сложнее становятся объекты, развивающие нас. Сравним себя с вечно растущей волшебной рыбкой, которая становится больше от размеров тех объектов, которые она ест. Сначала она проглатывает маленькие крохи, потом, по мере ее роста, этого становится недостаточно — она начинает поглощать более крупные. В пропорциях к ее телу они остаются одинаковые — по крайней мере должны, если она не хочет подавиться. В процентах она растет с одинаковой скоростью, но в сантиметрах, метрах, а если повезет и в километрах — ее рост, понимаешь сам, постоянно ускоряется.

— Согласен с тобой. Именно поэтому этапы развития человечества становятся короче. Когда я размышлял об этом я представлял не рыбку, а снежный ком, катящийся с горы. В процентах он, на своем пути, растет с одинаковой скоростью, но в конкретных мерах длины и площади его рост, конечно, ускоряется — своей возрастающей поверхностью он захватывает все больше снега.

— Твое объяснение даже проще. Буду его иногда использовать, — улыбнулся Руслан.

* * *

Из домашних об этой уникальной работе, проводимой Русланом, знал только отец и то — не в деталях. Остальным нарочно не было ничего поведано — маленький гений не хотел лишать своих близких себя: в лице сына, внука. Взрослые, ведь, любят давать детям советы, наставления. Он не хотел отнимать у них этого удовольствия и всегда спокойно, без споров, выслушивал советы, какими бы детскими и тривиальными они ему не казались.

Алексей с самого начала учебного года мечтал о встрече с Русланом, но постоянные гулянки, разруливания всяких проблем после уроков заставляли его откладывать это дело. Шутка ли — вся школа лежала на плечах пятерых. Кто-то подерётся в первой смене — во второй уже не дрались — кто-то кинет кого-то на деньги, кто-то тайно попытается сорвать хороший куш — бесконечные ежедневные, еженедельные события отнимали уйму времени. Вдобавок к этому, временами вспыхивали непонятки между школами. Кто-то что-то сказал, кто-то что-то сделал не по понятиям. Благо их пятёрка была сильнейшей группировкой среди всех соседних школ и проблемы такого рода решались быстро. Им всегда удавалось отстоять и не дать в обиду своих, даже если их сторона была неправа. Вот только потом косячнику приходилось несладко — из его защитников на межшкольном уровне, они становились его карателями на внутришкольном.

Наконец, уже в конце второй четверти, Лёха нашёл время подойти к школе после окончания уроков второй смены. Руслан вышел на школьный двор, в сопровождении нескольких членов силовой группы его комитета и их главного — Кайрата. Они как раз решили проблему с плохой половиной диссидентов — двенадцать человек были убеждены согласиться на публичное извинение и впредь не нарушать дисциплины. И сейчас ребята, не без лёгкого хвастовства, докладывали все детали этого дела. Обошлось, как и просил маленький вождь, без рукоприкладства — благо в его комитете были мастера придумывать способы. Среди них выделялись Болат и Долкун — в прошлом главные драчуны и забияки, теперь, под влиянием своего мощного лидера Кайрата, полностью переродившиеся. Они были преданы руководителю силовой группы. «Мои рыцари», с улыбкой называл он их.

Алексей приблизился к ним. Все подошли и почтительно обменялись рукопожатиями со старшим. Руслан тоже. Лёха опасался, что последний выкинет что-нибудь непочтительное перед людьми, но тот, напротив, пошёл к нему навстречу с улыбкой и весьма почтительно поздоровался.

— Здорово, Лёха, как делишки? — Руслан был искренне рад встрече — этот здоровяк ему нравился.

— Здорово, Рус, — Лёха, в свою очередь, был тоже доволен — ему очень интересно и крайне нужно было ещё раз пообщаться с таким человеком. Он смутно чувствовал, что это ему что-то даст. Если бы он знал — что. Как мы увидим впоследствии — иногда, всё-таки, надо слушаться своих чувств. — Всё прекрасно, как сам?

— Волшебно! Нам кстати с тобой в одну сторону, вроде, — улыбнулся Руслан.

— Не знаю, тебе в какую? — удивился старшой.

— Мне до школьной остановки и потом на двадцать втором в сторону цирка.

— И мне, — ещё больше удивился Алексей. — Как ты узнал, что мне туда?

Кайрат, видя, что их лидер увлекся беседой, вызвался сказать за всех:

— Ладно, Рус, мы пойдем. Давай, Лёха.

— Давайте, друзья, до завтра, — попрощался с ними Руслан.

— Счастливо, братишки, — проводил их старшой.

— Я видел тебя как-то на остановке, сажающимся в этот автобус, — вернулся к прерванному разговору, на ходу обманывая, младший. На самом деле его силовая группа уже давно разведала, где Леха живет и с кем, во сколько бывает дома и ещё много чего — даже много чего ненужного — они всегда перевыполняли свою работу.

— А, понятно, — пробубнил Лёха, — пошли тогда вместе, по пути пообщаемся.

— Пойдём, — весело согласился Руслан.

И вместе они пошли к остановке, вместе сели в автобус под номером двадцать два. Только Алексей вышел на две остановки раньше, но наговориться за это время наши друзья успели вдоволь. Они разговаривали о многих вещах: о спорте — это было близко Лёхе, о разных фильмах и предпочтениях в них — почти так же близко, о литературе — уже дальше, о философах и их трудах — чрезвычайно далеко. Сколько бы они не говорили — Алексею хотелось говорить ещё больше. Никогда и ни с кем он так не разговаривал. Дома он общался — в основном отвечал — односложно. С друзьями двухсложно. Сейчас же, Руслан открывал перед ним всю прелесть общения с умным человеком. Волшебную палитру красок языка, заросшую паутинами и лежащую чёрт знает где, в сознании нашего здоровяка, пришлось достать, пришлось пользоваться ею. Он наслаждался общением с этой маленькой живой энциклопедией, как медведь наслаждается мёдом. Темы, топики не кончались — на месте исчерпавших себя (для Лёхи — исчерпания для Руслана пришлось бы ждать очень долго) вырастали не просто две, как у сказочной гидры, a три, четыре, порой и пять новых тем. Третьим результатом той самой борьбы — помните, которая началась ещё в столовой — явилось полное признание этого младшего, но определённо более совершенного собрата по расе, окончательно и безоговорочно выше себя. И уже, как у высшего представителя своего вида, Алексей стал спрашивать у него: как развить себя, что делать, чтобы стать таким же.