Пуля для императора - Андрей Белянин

Старый шаман обещал за два-три дня поставить нашего казака на ноги проведением каких-то древних обрядов по изгнанию духов и лечением редкими таёжными травами.

Но судя по тому, как усиленно хитрый дедушка прикладывался к своей бутылке, одними лютиками всё не ограничится. Да и без разницы, лишь бы помогло!

Курыканские охотники действительно не потеряли ни одного из своих, потому что били из засады и врукопашную не лезли. А вот на селе, как я помню, хоронили четверых мужиков и ещё шестеро-семеро были серьёзно ранены. Это реальная цена, честная цена за кровь и свободу.

Да, в общей сложности за ту битву у села и недавний общий махач наши полностью положили почти весь китайский гарнизон – двадцать восемь человек, ещё четверо сдались, и вроде бы двое бежали в тайгу.

Гласом народа пленных решено было использовать как рабочую силу на починке дороги, а беглых ловить никто не стал. Мне сказали, что следы их ведут к болотам, а это места гиблые, оттуда никто не возвращается. Да и нет у них такой традиции, наоборот, встретил беглого каторжанина – помоги хлебом, это по-христиански…

Трупы прочих закопали подальше от села в одной общей могиле. Новенькие винтовки мужики разобрали себе, одну я тоже успел прихватить для Матвея. Только-только с армейских складов, пристрелянные, заводы Энфилд, производство Великобритании.

Последнее не особо удивило, мы ведь продаём своё оружие по всему свету, даже тем, кто воюет против нас. А уж Китай насыщен английским и французским оружием вообще сверх всякой меры. Как, впрочем, и большинство стран Азии. Хотя сами британские войска полностью перешли на американское оружие, но надо же куда-то деть свои запасы…

Золотые монеты, взятые мной в пещере Белой горы, я спрятал под моей периной в доме старосты. Немецкий агент, спасая свою шкуру, бежал с такой скоростью, что бросил практически всё – сумку, оружие, бумаги, документы, деньги. Прыгнул в седло и исчез!

Естественно, ему уже не было никакого дела до золота Цепных Псов. Однако тот факт, как легко он со всем этим расстался, бросив на произвол судьбы своего напарника, говорил об огромном опыте выживания этого страшного человека, Фридриха фон Браунфельса. По крайней мере, именно так он подписывался. Но опытный шпион имеет десятки имён…

Несомненно, это был профессионал с большой буквы, умел проигрывать, знал, когда и чем стоит рисковать, явно не трус, но второй раз возвращаться сюда с большими силами просто не станет. Никакого смысла в этом нет. Однако, что куда хуже, так это одно из последних писем.

«Наш молодой друг в Санкт-Петербурге просит позволить ему самому разрешить возникшую ситуацию. Учитывая склонность к азартным играм и большие траты, считаю возможным продолжить финансирование его пороков.

Император России не должен быть убит рукой иностранца. Это привело бы к невероятному усилению патриотизма в среде простого народа и ещё большему сплочению нации вокруг трона Романовых.

Только свой, русский человек, приближенный ко двору, имеющий влияние и определённые позиции, может исполнить намеченное. Он станет мучеником новой эпохи.

Его будут так яростно ненавидеть, что в конце концов начнут любить. Из трёх наиболее подходящих претендентов я бы рекомендовал остановиться на кандидате Х…»

Письмо было написано на немецком и отправлено дипломатический почтой из Лондона. То есть некий высокий чин в британской палате лордов обращался к своему немецкому коллеге с вполне ясной и внятной просьбой.

Никаких намёков, полутонов, эзопова языка, всё конкретно и внятно – речь идёт о физическом устранении царя Александра, государя и самодержца великой Российской империи. Ни больше ни меньше, а именно так – спланированное цареубийство!

Я был абсолютно уверен, что тот скромный чин в русской тайной полиции снимет с меня все обвинения за одно предоставление его ведомству этих документов! То есть, как ни верти, но нам действительно срочно надо возвращаться в Санкт-Петербург. И более того, я абсолютно уверен, что и наш знакомый немец отправился туда же.

Предупредив мисс Челлендер, проводящую два последних дня в тихих прогулках к далёкому берегу озера Байкал с питьём воды и успокоением нервов, я выпросил себе лодку и сам на вёслах отправился в стойбище курыканов.

Грести я умею, опыт есть, погода была замечательная, хотя местные и обещали, что через пару-тройку дней задует тот самый баргузин – и волны будут подниматься на сажень, а Байкал станет смертельно опасен для любого рыбака.

Но пока над головой играло осеннее солнце, в небе кружились белые облака, свежие брызги обжигали лицо, и я гордо распевал шальные строки Роберта Бёрнса:

– И какая нам забота-а,

Если у межи, о-о!

Целовался с кем-то кто-то

Вечером,

вечером,

вечером во ржи-и!

Байкал словно бы прислушивался к стихам бессмертного шотландского поэта, подбрасывая мою лодку весёлой волной. Я чувствовал, что влюбляюсь в Сибирь.

Здесь всё было иначе, не как в Петербурге или батюшкином поместье, даже не так, как во всей той части России, что мне довелось объехать. Нет, предгорья Большого Камня или Урала, как его называют русские казаки, сама природа, дикая первозданность этих мест вызывала в душе совершенно иные, доселе незнакомые ощущения.

Свобода от края неба и до края, не на размах рук, а на весь взор, куда не кинь!

И люди здесь были такие же свободные – как местные народы, так пришедшие сюда русские. Казалось, что первое слово, слетевшее с их детских уст, было не «папа» или «мама», не «дай» и «хочу», а – «воля-я…»

Я не мог не отметить той разницы, с которой относились поселенцы к иноверцам. Британия загнала бы их в покорность огнём и мечом, заставляя под страхом смерти принять превосходство английского образа жизни.

Именно так мы «цивилизовали» Новый Свет, Индию, Китай, другие страны Африки и Азии. Почему же русские поступали иначе? На землях русской Сибири больше не продавали женщин в рабство за вязанку шкур. Дети всех народов могли учиться в русских школах и обладали всеми гражданскими правами подданных Российской империи, отнюдь не считаясь людьми второго сорта. Более того, иноверцы часто достигали больших карьерных высот как военные, ученые и поэты…

Русские принесли всей Сибири мир на кривом клинке казачьей сабли, и теперь местные народы, узкоглазые и черноволосые, гордятся русскими фамилиями, именами и отчествами. Воины Ермака честно женились на местных женщинах, а их дети создавали новую породу жителей древнего края.

Я видел, как эти буряты, уйгуры, курыканы, алтайцы и прочие готовы умереть за Россию! Почему такого не получилось у цивилизованной Великобритании? Почему были вечные бунты в Индии, Афганистане и других колониях? Мы же умнее, цивилизованней, образованней, лучше и всегда точно знаем, как надо жить…

На противоположном берегу меня встречали шумные дети курыканов. Мисс Челлендер ещё перед моим отплытием посоветовала купить на селе пряники и пироги, так что моё прибытие действительно оказалось для детей настоящим праздником.