Самородок - Ирина Беседина

– Герхард, ты подставил меня. Никто не интересовался бы мной, если бы ты не указал на меня. Я не хочу участвовать ни в чьей политической игре. Для меня это и сложно, и не нужно.

– Я могу тебе помочь только в том случае, если ты будешь сотрудничать с нами.

– С кем, с вами? С фашистами?

– Да, если хочешь. Гитлер исключительная личность. Посмотришь, он сделает Германию великой. Мы нация нордическая. Мы должны править миром. Пройдёт немного времени, ты убедишься, что я за тебя сделал правильный выбор.

– Я не хочу никем править, я просто хочу жить. И я сейчас в ярости. Как ты без моего согласия представил меня, как своего агента? Ведь ты меня именно так представил. Иначе за мной бы не следили.

– Отто, ты ничего не можешь изменить. Я поручился за тебя. Я отвечаю за тебя. Смотри, нигде не вздумай заявить о нашем разговоре. Иначе ты погубишь не только меня. А что касается твоих помощников, то первыми, вольно или не вольно, будут твои старатели. Кстати, кто они по профессии?

– Один – врач, другой – ювелир.

– Это очень здорово! Я имею в виду ювелира. Ювелир может твоё золото превратить в изделия. Отто, ты задержи их на эту зиму здесь. Объясни им необходимость довести до конца начатое дело. Награди их из того, что они добудут. Так они всегда будут у нас на крючке. Мы их достанем, где бы они ни были. Ты должен очень хорошо оценить ситуацию. Не вини меня. Я тебе буду очень полезен. Что касается создания боевой группы, можешь этим не заниматься. Это действительно опасно. Я тебя понимаю. А сейчас мне пора. Я должен идти. На дороге меня ждёт машина. Зови свою жену. Попрощаемся. Постарайся не говорить с ней обо мне. Я дам знать о себе при первой возможности. Но запомни, ты должен покинуть Колыму следующей весной. Будет возможность, я пришлю за тобой самолёт, и мы переправим тебя в Америку. А там уже легко перейти в любую страну. Всё, что услышал от меня, держи в безусловной тайне. Особенно сведения о войне.

Берг позвал Врангулу.

– Позови Людмилу.

Через пять минут Герхард вёл светскую беседу с Людмилой. Она с равнодушной улыбкой слушала его. Чувствовалось, что его пребывание не вызвало у неё особого интереса.

«Ну что ж, всё к лучшему, – подумал про себя Герхард. – Меньше интереса, меньше разговоров». Через некоторое время он стал прощаться.

– Счастливого пути, – пожелала Людмила.

Отто пошёл проводить гостя.

– Не дальше порога. Я должен выйти один, – пояснил Герхард. Они обнялись.

– К тебе должен подойти от меня человек. Передаст «привет от тёти Инги». Понял? Запомни: «привет от тёти Инги», – сказал он раздельно и чётко. – Мы ещё свидимся.

– Прощай, Герхард.

Дверь закрылась. Шаги быстро стихли.

Берг был чрезвычайно озадачен, угнетён, подавлен. Его поймали. И кто? Брат его матери. Его дядя. А может быть, он и не брат матери? Он вспомнил, какой хмурой была его мать, когда дядя гостил у них. Тогда он на это не обращал внимания. Он был очень польщён тем вниманием, которое оказывал ему гость. Они обсуждали важные для Отто вопросы, и он воображал, что когда-нибудь станет богатым и могущественным и что будет жить в какой-то сказочной стране. У него будет большой красивый дом. Обворожительная женщина родит ему трёх сынов. Он будет очень счастлив.

А что же произошло сейчас? На душе так тяжело и безрадостно. Кажется, вся жизнь разрушена. Берг понимал, что Герхард прав. Ему от них никуда не деться. «С кем поделиться, кому довериться, с кем посоветоваться?» Друзей, разделяющих его мысли, стремления, желания и идеалы, здесь нет. Его жена никогда не была близка ему по духу. Полно! Знает ли он её? За всё время их совместной жизни они ни разу не разговаривали по душам. Он знает её тело. Это оно ему нравится: её глаза, волосы, фигура, взгляд, смех. Нравится ли он ей? Любит ли она его? Ему до боли в сердце захотелось, чтобы она его любила и понимала как человека.

Среди окружающих его людей он не видел возможного друга. Он принимал их в своём доме. Он стремился наполнить их жизнь общением, внести в их жизнь какой-то смысл, интерес. Они все были неплохими людьми, но все были чужими, случайными попутчиками. Они были советскими. И это было непреодолимым барьером. Даже Лев и Михаил, несмотря на их непричастность к политике, на выпавшие на их долю испытания, на тюрьму, были советскими. Они понимали его более чем кто-либо, потому что работали на него. Но дружеских чувств они к нему не испытывали. Это он знал точно. Он для них был человеком с двойным дном. А для него само их положение заключённых исключало близость общения.

Окончательное решение он должен принять сам. Герхард прав в одном, если он хочет жить, то в создавшейся ситуации ему надо скрыться. И не потому, что он немец. «Я наломал много дров», – так подумал Берг о своих тайных шагах. В России он не может быть свободным. Если он откажется от предложенной Герхардом роли, его сдадут органам госбезопасности. И тогда тюрьма или расстрел. Работать на фашистов он не желает. Не его эти песни. Он просто хотел жить в каком-нибудь нейтральном небольшом государстве свободно и богато. Но год или почти год в его распоряжении есть. Берг решил, что в любом случае он должен выполнить свой план по добыче золота. Жажда быть богатым была сильнее страха. «К тому же Герхард будет спокоен, если я не изменю свой образ жизни, буду продолжать задуманное дело, – подумал Берг. – Договорюсь с начальником лагеря. Время, оставшееся в распоряжении, надо использовать без потерь. Как обезопасить себя в течение этого года? А если дядюшку засекли на границе? Тогда моя песенка спета. Путь Герхарда проследят. Всё раскроется. Мне грозит расстрел и за немецкого шпиона, и за самородок». Берг покрылся холодным потом.

Людмила подслушала разговор дяди и племянника. Нет, у неё не было побуждения задержать дядюшку и сдать соответствующим органам. Она понимала, что всё не так просто, всё связано. Если поймают немецкого шпиона Герхарда, пострадает его племянник Отто. А он, как она поняла, вовсе не хотел быть врагом своей Родины. Но кто в этом будет разбираться? Сколько людей в лагерях отбывают наказание за меньшие грехи! Михаил и Лев опять будут возвращены в лагерь. Для них этот случай вообще смертелен. Потому что лагерь и клеймо «врага народа» у них уже есть. Следующее – расстрел. Так счастливо найденный самородок будет всем смертным приговором.

Она жалела Отто, она жалела всех, и особенно себя. Она уже привыкла быть замужней женщиной и чувствовать себя обеспеченной и защищённой. Ей нравилось играть роль звезды в их небольшом обществе. Она почти поверила, что в Москву они вернутся крепкой обеспеченной семьёй. «Боже мой, как запутался Отто! Как его предал этот нежданный дядюшка!» – думала она. Она буквально ненавидела его. Её просто мутило от одного воспоминания о нём. Само слово «дядюшка» было ненавистным.

Из разговора она узнала важные вещи. «Отто в большой беде. И беда эта грозит ему с двух сторон. Если он не согласится сотрудничать с Герхардом, то зарубежные друзья дядюшки выдадут его советской службе госбезопасности. Повод для этого есть, и основательный. Родственник за границей, не указанный в документах, это уже повод достаточный для расследования, – думала она. – А Михаил и Лёва! Они же политические заключённые, объявленные “врагами народа”! И они несколько месяцев проживают в гостевом доме Берга!» У Людмилы волосы встали дыбом, когда она представила, что это станет известно в органах. Но было ещё весомое экономическое преступление: он не сдал самородок государству. Если он решит скрыться, но не сотрудничать с немецкой разведкой, его найдут, где бы он ни поселился. Руки у дядюшки и его друзей, надо понимать, длинные. Она понимала, почему Отто выбрал путь на Колыму. Миф, который внушил ему его дядя Герхард с детских лет! Взрослый человек толкнул ребёнка на нечестный и опасный путь. Он же знал, что за всё надо платить. А расплатой может быть жизнь.