Самородок - Ирина Беседина

* * *

До сих пор между Людмилой и Отто не чувствовалось родственных любовных отношений. Пока не был построен дом, он не навязывал ей супружеские отношения. Дом он построил так, чтобы у каждого было своё жизненное пространство. Он надеялся, что она оценит его деликатность. И она действительно оценила. Людмила не отказывала ему в близости. Но в первый же его ночной визит она сказала:

– Отто, мы супруги. Спасибо тебе за то, что ты не спешил и был так добр и понятлив. Но говорить сейчас об отношениях рано. Подождём, когда придёт настоящее чувство.

Прошло уже немало времени. Он чувствовал отчуждённость. Чуть насмешливый холодный взгляд, стремление сохранять дистанцию, отсутствие нежности и просто открытости яснее слов объясняло ему, что время признаний и любви ещё не пришло. Дни шли. Что-то или кто-то был между ними. Была женщина, с которой он иногда занимался сексом, но не было тёплого, родного человека, о котором он мечтал. Он чувствовал холод, и это обижало его. Они не были по-настоящему мужем и женой, единым целым, семьёй.

Однако сейчас ему особенно нужна была любящая и верная женщина. Он как никогда чувствовал себя неуверенно. Как добиться взаимности? Как преодолеть тот холод, который постоянно чувствовал от неё, и сам был им заморожен. Его оскорбляло отношение женщины, которая принадлежала ему как вещь. Людмила должна была почувствовать, как она желанна и любима. Иначе лёд между ними будет расти. Отто налил в бокалы шампанского и подошёл к ней.

– Давай выпьем за нас! Выпьем на брудершафт.

Они выпили и поцеловались. Отто почувствовал, что-то изменилось. В этом поцелуе не было холодности и дежурной учтивости, которые обычно замораживали его. Это был тёплый дружественный поцелуй. В нём не было страсти, но нежность была. Это вдохновило его. Отто почувствовал, что она нужна ему сейчас, сию секунду вся, не просто нужна. Его душа устремилась к ней и трепетная проникла и приникла к её душе. Состояние было необычным. Как будто на миг открылся яркий и радостный свет. Его сердце билось мощно и наполнялось огнём настолько страстным, что не было места никаким соображениям о холодности жены, о том, что кто-то стоит между ними. Это был его берег, его причал, его утешение и надежда. Он обхватил Людмилу руками, прижал к себе и поцеловал крепко, больно, так, что её губы открылись, перехватило дыхание. Он не отпускал, и всё целовал её губы, лицо, ямку на шее.

– Милая, милая, – шептал он в волнении, – если бы ты только знала, как нужна мне!

– Отто, ты сегодня не такой, как обычно. Тебя подогрел ликёр, который сделала Ольга на ягодах брусники?

Её обычный чуть насмешливый тон на сей раз не остановил его, а только усилил стремление разрушить разделявшую их стену. На секунду им опять овладел гнев.

– Людмила, неужели ты не понимаешь, что я устал сдерживать себя? Ликёр здесь совершенно ни при чём, – он взглянул на неё пристальным горячим взглядом, и Людмиле стало стыдно. Отто погладил её волосы и вздохнул. – Людмила, я должен когда-то это тебе сказать. Я тебя люблю, очень, и давно мечтаю о взаимности. Если бы ты не ответила мне тогда в Москве положительно, я бы расторг договор и остался там, чтобы добиться твоего согласия. Сегодня я просто хочу тебя любить. Ты как-то постоянно холодна, стремишься поставить невидимую стену между нами. Поэтому я чувствовал обиду и немного злость. Но сегодня ничто и никто не должны стоять между нами. Ты просто не представляешь, душа моя, прибежище моё, как ты мне нужна!

Людмила улыбалась и молчала. Она знала, что он говорит правду. Он снова обнял её и стал медленно и очень нежно целовать. Потом подхватил на руки и понёс к двери спальни.

– Милая моя, милая! Красавица моя! Никому не отдам тебя, – говорил Отто, поднимаясь по лестнице на второй этаж с Людмилой на руках.

В спальне Отто на столике около кровати стояли два фужера, коробка конфет и прикрытая бутылка шампанского. «Да он готовился к сегодняшнему вечеру!» – подумала Людмила. В те годы, да ещё на Колыме, невозможно было достать шампанское, а шоколадные конфеты тем более.

– Где ты взял это? Я не люблю ликёр. Я люблю шампанское.

– Ты не поверишь. Это было у нас в багаже. Я в Москве купил в последний момент и засунул в багаж.

Людмила даже взвизгнула от восторга. Закружилась, обвила шею мужа руками, поцеловала его быстрым благодарным поцелуем в губы и повисла на шее. Он осторожно разнял её руки и подошёл к столику. Шампанское было слегка прикрыто. Это Врангула, понимая, зачем шеф заказал ему приготовить сюрприз в своей спальне, подготовил всё тщательно. Отто наполнил фужеры. Они выпили шампанского. Голова закружилась. Отто хотелось доставить любимой такое наслаждение, которое заставит её забыть всё и только чувствовать его силу, его страсть, его нежность. Людмила казалась ему той сказочной невестой, которую он познаёт первый раз. И он вдруг понял, что эта ночь особая, это – их первая брачная ночь.

– Жена моя, любимая жена моя! Ты моё прибежище, Берегиня моя, – он встал на колени и на миг прижался к её ногам. – Закрой глаза и не шевелись, – сказал он внезапно охрипшим голосом.

Людмила закрыла глаза. Отто быстро разделся. Дрожащими руками он снял с неё платье. Людмила открыла глаза и удивилась восторгу и нежности сияющих глаз мужа. Он обхватил её руками и крепко прижал к себе, на секунду замер. А потом положил на кровать, охватил её взглядом.

– Ты совершенна, моя любимая женщина. Я люблю тебя и хочу ласкать каждую клеточку твоего тела. Я хочу знать самые потаённые его уголки.

И он гладил и целовал её, и отдавал ей всё своё тепло и нежность. Людмила почувствовала, что новое, необычное входит в её жизнь. Этот человек не просто проник в её тело, в её плоть. Он творил её как самую дорогую часть себя, как своё прибежище в этом мире, как жену. И только сейчас она по-настоящему поняла это слово, за которым были страсть, любовь, единение. Отныне она принадлежала ему, а он ей. И она растворилась в этом чувстве, и, воскресшая, окутала его своей нежностью и защитой. А он стал сильнее и неуязвимее. Отныне он стал её мужем, а она – его женой. Уставшая Людмила с улыбкой заснула в его объятиях.

* * *

Следующее утро было утром выходного дня. Отто проснулся рано. Людмила крепко спала и улыбалась во сне. Её золотистые кудрявые волосы разметались по подушке. Он любовался её лёгкой улыбкой, румянцем на щеках, тенью ресниц. Он любовался необычным выражением лица женщины, открывшей для себя один из самых сокровенных и мудрых секретов жизни. Лицо дышало покоем и умиротворением.

«Интересно, – подумал он, – женщина спит и что-то видит во сне. И она прекрасна. А говорят, что утром, после ночи страстной любви, женщины непривлекательны. Нет, моя любовь всегда привлекательна и свежа, как одуванчик, раскрывшийся навстречу солнцу».

Отто засмеялся пришедшему ему на ум сравнению. Когда Людмила проснулась, он уже принял душ, побрился и сам приготовил завтрак.

Врангула затопил камин. Они спустились в зал, огонь ярко пылал и делал всё вокруг весёлым, праздничным. День начинался. В этот день он решил поговорить с Людмилой.