Пока ангелы спят - Анна и Сергей Литвиновы

Андрей открыл заднюю дверь.

На сиденье валялся холщовый мешок. Андрей раскрыл его.

Там лежали пачки долларов. Много, очень много долларов.

Я рывком отскочил от компьютера. Нервно прошелся по квартире.

В доме стояла абсолютная тишина. Ни голосов на лестнице, ни визга детей во дворе. А вроде бы самое время для жильцов возвращаться с работы. Задерживаться у подъезда, чтобы перемолвиться словечком с соседом. Выгонять малышню на прогулку во двор. Я машинально – лишь бы разорвать непривычную тишину – щелкнул пультом от музыкального центра. Пусть хоть радио поорет. Но пульт не реагировал. Батарейки опять сели? Я не поленился подойти к музыкальному агрегату и вдавить кнопку power. Ноль эмоций. Центр накрылся. Я полез было под кровать, где держал чемоданчик с отвертками и прочим инструментарием. В нос ударило пылью. Открывать чемодан расхотелось. Зачем мне это сейчас? Прекрасно обойдусь и без музыки.

Я вынырнул из-под кровати, присел на диван, принялся бесцельно разглядывать потеки на обоях.

Мешок перекочевал в Андреев «Москвич».

Ни единой машины не прошло ни в ту, ни в другую сторону. Июнь, пять утра, воскресенье.

Он снял джип с передачи и ручника. Покойник мешался.

Андрей плеснул в салон бензина из своей канистры.

Обтер платком рукоятки и дверные ручки.

«Помоги мне!» – крикнул Наташе.

Она подошла – за все время, прошедшее с момента остановки, она не промолвила ни слова.

Джип стоял очень удачно. Нос сам устремлен в обрыв.

Он и она толкнули машину. Автомобиль легко – слишком легко! – тронулся с места, клюнул носом в обрыв, а затем понесся: под углом, все скорее и скорее!

Ба-бах! Авто с разгону налетело на дерево. Ударилось. Отскочило. Перевернулось.

Бу-бум! Огненная вспышка ослепила все вокруг. Наташа отвернулась, пригнулась. Высоко, далеко полетел один из огненных осколков.

Джип пылал.

Понемногу от него занялось и дерево.

«Едем», – бросил Андрей.

Они не знали, что все только начинается.

Я откинулся от компьютера. Конец второй главы. Долго в таком режиме я не выдержу. Пожалуй, это было слишком смелым решением – записать себя в полные затворники. Только есть, спать и сидеть за компьютером. Позвонить, что ли, Верке? Она тут же примчится ко мне – к ее-то квартире прилагаются истерическая мамаша и дедуля-маразматик. Так что наши с ней рандеву обычно проходят в моей холостяцкой берлоге. Я представил, как Верка шныряет по комнатам, сует свой нос-картошку во все щели: «А-ле-еша, – говорит со своим сексуальным распевчиком, – зачем тебе столько пиццы? А-алеша, почему у тебя столько пыли?» Нет уж: ну ее, Верочку, в болото. Пускай дома сидит, «Зиту и Гиту» смотрит.

Я взглянул на часы – половина девятого вечера. Начал действовать льготный телефонный тариф. Алику в его Ванкувер, что ли, звякнуть? Пожалиться на судьбину, расспросить, как у него дела идут?

Тишина и одиночество положительно действовали мне на нервы. Я уже почти решил потратиться на международный разговор, когда телефон зазвонил сам. Вполне забыв, что еще пару дней назад я поклялся себе не отвечать на звонки, я схватил трубку. Услышал сплошной шип и хрип. «Але, слушаю, говорите! – надрывался я. Без результата. Тогда добавил: – Ну и хрен с вами». И положил трубку. Телефон тут же зазвонил вновь.

– Сам ты хрен, – услышал я до боли знакомый голос.

– Димка! – заорал я. – Старый телевизор! Ты где?

– Где-где! В Москве. В столице нашей Родины. Утром приехал.

– А чего ж не звонил?

– Ну вот, дела сделал и звоню, – важно ответил он. Димка иногда бывал чертовски важным… – Только у меня поезд через час.

– Пошли ты на фиг свой поезд! Потом поедешь! Ты сейчас где?

– На вокзале. На Павелецком.

– Какой вокзал?!. Давай хватай тачку и приезжай.

– Да мне завтра на работу… – В Димкином тоне я не почувствовал уверенности. – Мне надо в ночь уехать.

– Езды – шесть часов! Поедешь позже! Тебя что, дети малые в твоем Орле ждут?.. Или красавица блондинка?

– Слава богу, нет, – хмыкнул Дима.

– Крутобедрая мулатка?

– Нет, – засмеялся он.

– Тогда, может быть, негр с огромным, э-э, копьем?

– Ориентацию не менял, – опять засмеялся Дима.

– Ну слава богу! Тогда слушай сюда. Стой на вокзале у главного подъезда – я сейчас приеду. Хоть провожу тебя.

– Платочком помашешь?

– И платочком тоже. Всем, чем могу, помашу.

– Охальник. Ладно, жду. Пивком пока размяться можно?

– Не более одной бутылки.

– Йес, сэр!

За что я любил Димчика – так это за то, что его легко на что угодно подбить. Особенно на всякие алкогольные непотребства. И я уже был уверен, что он никуда не поедет.

По крайней мере, на ближайшем поезде.

Я рывком натянул джинсы, в денежном ящике не глядя выцепил сколько было рублей – гулять так гулять! – и скатился по гулкой лестнице во двор.

Пару часов назад мне казалось, что двор вымер. Сейчас здесь кипел теплый весенний вечер. За столиком на детской площадке мужики забивали козла, рядом на качелях скрипели дети. Армен возился с машиной. Я хотел просвистеть мимо, но он успел меня заметить.

– Леш, привет… Ты спешишь?

– Чертовски.

Он понурился:

– Жаль.

Я хотел на этом разговор и закончить, помчаться дальше. Но все же притормозил, спросил соседа:

– Чего опять случилось?

– Ручник не держит. А у меня техосмотр. Я завтра хотел…

– Тросик подтянул?

– Обижаешь… Тросик подтянул. Гайку подтянул… Все подтянул. Но все равно не держит! Мистика какая-то…

Обычно я обожаю решать машинные задачки. Но только не в тот момент, когда в Москву приезжает мой, считай, единственный друг. Я спросил:

– До завтра не терпит?

– Да я хотел завтра в ГАИ ехать. А без ручника какой смысл?.. Сразу пошлют.

– А ты после обеда езжай. С утра все равно народу много. Поедешь к трем. А я спущусь часиков в десять – разберемся с твоим ручником.

– Ты разве не на работе будешь? – удивился Армен.

– Не, я в отпуске. Ну что, лады?

– Лады, лады, – вздохнул он.

Я пожал его кисть и помчался спортивным шагом по родной Металлозаводской улице. Здесь такси сроду не поймаешь – слишком безлюдно. В поисках бомбилы мне пришлось бежать до перекрестка с Федеративным проспектом. А тут первая же машина согласилась доставить меня на Павелецкий вокзал.