Прививка болью - Геннадий Ингринов

Кормят, поят, спать укладывают. Как в пионерском лагере. Рекомендую.

— Смешно. — сказал Дима, не улыбнувшись.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Керим у Светы.

— Все хорошо. Даже токсикоза нет. А чем занимаетесь в остальное время? — Свете хотелось, чтобы Керим что-то говорил.

— Хозработами занимаемся. Кто в столовой картошку чистит, кто корпуса красит, кто барахло всякое таскает когда надо. Не скучаем особо.

— А живете вы как? Сколько человек в комнате?

— Человек по тридцать. Двухъярусные кровати. Нормально. Жить можно. Со мной в комнате парень из Владикавказа. Вот с ним тусуемся в основном. Чувака забрали как кавказца, а он крещенный православный.

— Это хорошо. А остальные кто? Есть еще русские ребята?

— Остальные разные. Работяги в основном. Русских в нашем отряде больше нет. В основном балканцы всякие. Босанцы, албанцы. Есть два негра. Английского не знают, друг друга не понимают. Хрен его знает откуда такие взялись тут. Сербо-босанец есть один. Вот человек русских реально любит. По-русски немножко говорит. Тоже с нами ходит везде. Как переводчик помогает иногда. Еще тип есть один. Натурально бандюган из девяностых. Авторитета из себя строит. Крестный отец недоделанный.

— А к русским как относятся? — заволновалась Света.

— Никак не относятся. У них своя тусовка, у нас своя. Нормально всё — помрачнел Керим.

— Ну а чего дальше будет, говорят вам? Когда выпустят или что они там думают? — поменял тему Дима.

— Ничего не говорят. За все время один раз водили куда-то. Уточняли по анкете. Родители, родственники, адреса, чего в Париже делал. Так, формальности какие-то.

— Может тебе привезти чего надо? Мы тут вот собрали кой-чего. Конфетки-бараночки. Носки шерстяные тебе от сердца отрываю. Что-то надо в следующий раз взять?

Дима достал сумку и разложил все содержимое на столе, чтоб получить одобрение солдата на передачу.

— Бритву привезите. Какие-нибудь станки одноразовые. Типа Big, знаете такие бывают? Больше вроде ничего не надо. Смотрю, кружку и мыло привезли. Молодцы. Это надо было. Доширака может еще какого привезете? А то местный повар так себе кулинар. Всё пресное у него какое-то. Но это так, необязательно.

— Ты похудел Керимушка. — засюсюкала Света. — Ничего, когда выпустят тебя, я тебя откормлю. Борщеца тебе наварю. Целую кастрюлю. И котлеток гору. С пюрешечкой.

— Может тебе телефон как-то сунуть можно? Мы привезли с собой старый кнопочный, — спросил в полголоса Дима, скосив глаза на солдата.

— Не надо. Куда мне тут звонить? Нарываться только. Лучше расскажите, что там в мире делается.

— Вроде подуспокоилось всё. Самых злодеев вроде тебя по лагерям распихали и сразу жизнь наладилась. — не удержался от шутки Дмитрий.

— Ты зря смеешься. Я так понимаю, здесь сидят не только те, кто мордой не вышел, типа меня, но и те, кто реально чего-то там громил и бузотёрил. Нелегалы какие-то стрёмные еще. Поэтому и режим такой полутюремный. Они-ж сначала нас здесь собрали, типа, для нашей-же безопасности. А теперь вон стоят смотрят, чтоб ты мне чего незаконного не передал.

— Завтра еду в российское консульство. Данные на тебя повезу. Может они там на своем уровне что-то порешают. Самолет организуют или еще чего. А на следующей неделе пойду в местный муниципалитет. Пишут, что там тоже можно что-то порешать. — Дима попытался взбодрить друга, — в общем вытащим тебя как-нибудь. Ты им тоже тут нафиг не нужен, я так думаю.

Солдат наклонился к столу и сказал, что время вышло.

Глаза у Светы опять наполнились слезами. Она встала, перегнулась через стол и обняла Керима. Керим поцеловал жену в темечко, наклонился к уху и стал что-то нашептывать. Ольга с Димой подхватили Алису и поспешили деликатно отойти от стола.

— Всё, бывай. — Дима неловко махнул рукой и пошел к выходу.

— До свидания, Керимушка. — всхлипнула Света. Ее за локоть мягко тянула Ольга. Большинство людей тоже потянулось к выходу, — Я тебе жду! — уже от дверей крикнула Света в спину Кериму, которого вместе с остальными бедолагами уводили в противоположном направлении.

Глава 16

Так прошел месяц. Ситуация в стране более-менее стабилизировалась. Пусть комендантский час еще оставался, но уже ребенка можно было водить в детский сад. В садовской группе появилось несколько новых детей из Австрии. Они не говорили ни по-словенски, ни по-итальянски. Родители более-менее говорили по-английски, но были молчаливы. Их вместе с другими эвакуированными австрийцами разместили в разных местах города. Кто-то жил в спортивном зале, кто-то в школе, кого-то приютили в своих домах словенцы. О комфорте говорить не приходилось, главное, чтобы крыша над головой была.

На ближайшей к дому трассе стали регулярно встречаться эшелоны автобусов, которые шли в сопровождении военных и полиции к границе Хорватии и дальше на юг. Автобусы шли не только на словенских номерах. Многие были на номерах Швейцарии, Италии, Австрии. Аналогичные колонны встречались на всех выездных дорогах Евросоюза. Появились активисты, которые пытались перекрывать дорогу таким автобусам, ложились под колеса, растягивали плакаты. Но с такими обычно особо не церемонилась ни полиция, ни случайные прохожие. Оттаскивали с дороги грубо за шкирку с нескрываемой злобой.

В порту города Копер тоже кипела жизнь. Дима с Олей, Светой и ребенком ходили смотреть как огромные паромы заполнялись людьми. Шел непрерывный подвоз на поездах и автобусах. Грузовой порт не очень-то предназначен для пассажирского оборота. На самом ближнем к городу причале расчистили и огородили площадку в пару футбольных полей. Обычно с этого причала шла погрузка новых автомобилей в громадные корабли-автовозы. Сейчас прямо на бетоне, иногда под дождем и ветром тысячи людей всех возрастов ждали своей очереди на погрузку. Площадку отгородили со стороны города грузовыми контейнерами, чтобы с дороги не было ничего видно, но с обзорной площадки на холме отлично просматривалось все происходящее. Местные жители по-разному относились к увиденному. Кто-то радостно и возбужденно потирал руки, кто-то неодобрительно качал головой. Открытых конфликтов не происходило. С одной стороны, на холме предусмотрительно дежурил наряд полиции, с другой стороны, многие чувствовали или даже точно знали, что могут сами оказаться на той площадке внизу за забором в любой момент.

Правительство всячески старалось демонстрировать полную готовность применить самые суровые меры для всех иностранцев-нарушителей законов и порядков. Из тюрем были депортированы в свои страны почти все иностранцы. Был проведен аудит граждан с двумя гражданствами. Единственное гражданство пока не отбирали (хотя и эту идею активно обсуждали), но, если обнаруживалось второе гражданство или вид на жительство страны из специального списка, то человек попадал под особый контроль бюрократии и полиции. Смотрелась вся его история жизни. Не был ли замечен в чем-то противоправном?