Последняя ночь с принцем - Галина Владимировна Романова

По слухам, Баловнев купил следствие. Иван этим слухам не удивился. Чему было удивляться, он и сам сейчас занимался не совсем правомерными действиями. Жить всем хочется. И по возможности не в общежитии, а где-то еще. Следователя, что вел дело, Ваня пробил. И почти не удивился тому, что тот купил себе квартирку спустя полгода после закрытия дела и сдачи его в архив. Все там было гладко и профессионально. И всему нашлось объяснение.

В нашем продажном мире нет ничего невозможного, это Ваня знал тоже. Единственное, в чем его уверенность не могла поколебаться относительно неподкупности, так это то, что ни за какие деньги нельзя купить бессмертие. Никто и никогда себе еще этого позволить не смог. Никто! Купить девушке жизнь Баловневу не удалось. Себе свободу он выкупил.

Причем выкупил на выгодных для себя условиях: никакой огласки, никаких преследований властей, никаких претензий со стороны пострадавших. Но…

Понаблюдал тут Ваня за отцом умершей девушки как раз в канун похорон Насти Баловневой. Понаблюдал и уже через полчаса готов был надеть на него браслеты. Но предъявить ему обвинение, не предъявив его Баловневу, было невозможно. Одно цеплялось за другое, и вытекало из него, и намекало на зловещее продолжение.

А Роман Иванович с чего-то артачится и не хочет признавать очевидных фактов. Не в его интересах уходить в такую глухую несознанку. Им сейчас было бы выгоднее сотрудничать, а не пытаться мудрить и упражняться в актерском мастерстве…

— Мне нужна фамилия той девушки, — обронил спустя какое-то время Баловнев, барабаня пальцами по столу и упорно изображая непонимание. — Обещаю быть предельно осторожным.

— Фамилия? — Иван наморщил лоб, будто бы пытаясь вспомнить, хотя знал все наизусть, и фамилию, и адрес, и даже то, в какой клинике и у какого педиатра та наблюдалась ребенком. — Фамилию точно не помню… Надо бы порыться в бумагах, уточнить…

Баловнев понял его сразу. Полез в карман и выудил оттуда заранее приготовленную стодолларовую купюру.

— А так? Вспомнишь?

Оно того стоило и, отправив деньги в карман своих штанов, Иван, не моргнув глазом и не покраснев веснушчатым лицом, проговорил:

— Саввина… Саввина Надежда Витальевна. На момент дорожно-транспортного происшествия ей исполнилось шестнадцать лет. На момент смерти, соответственно, восемнадцать.

— Адрес вспомнишь? — Баловнев снова потянулся за деньгами.

Адрес Иван тоже вспомнил, и тоже за сто долларов. Потом он, наскоро покончив с содержимым своей тарелки, поспешил проститься.

В целом встречей он остался доволен. Лишнего он ничего не сказал. Те сведения, что он сообщил Баловневу, Роман Иванович мог почерпнуть у торговок семечками на местном базаре, причем абсолютно бесплатно. Ну, а уж коли решил раскошелиться, никто не против.

Все остались при своих. Все было в абсолютном порядке. Почти…

Ивану все же не давало покоя ощущение, что его очень умело только что водили за нос. С одной стороны, неплохо провел вечер, с пользой для кошелька и желудка, а с другой…

С другой стороны, зачем было Баловневу платить за то, что ему самому должно быть известно?!

Причем сведениям этим уже два года. И проплатил Баловнев уже за все это дело, щедро проплатил. Чего тогда теперь выделываться?..

Иван шел по дорожкам ухоженного сада Баловнева, крутил головой по сторонам, слушал звуки затихающего города за высоким забором и ловил себя на мысли, что ощущение одураченности с каждым его шагом становится все ощутимее.

Что-то тут явно не то… Что-то не так, не правильно как-то…

Не мог гражданин Баловнев не знать о том происшествии двухгодичной давности. Не мог, если, конечно же, это тот самый Баловнев, а не какой-то другой! А какой другой, интересно?! Это тот самый Баловнев Роман Иванович — без пяти минут хозяин их города, меценат, хозяин лесов и пароходов. Тот самый Баловнев, что был женат на женщине Насте.

Не могла же Настя ошибаться, перепутав своего мужа с лже-Баловневым?! Или могла?! А что, если…

Что, если она как раз и догадалась и потому умерла такой страшной смертью?!

Черт, черт, черт!!!

Иван как раз вышел за ворота. Его выпустил через калитку высокий охранник, ощупав хмурым взглядом с головы до ног. Выпустил, с лязгом за-" хлопнув за его спиной тяжелую калитку. И Иван стоял теперь, таращил глаза на литые чугунные завитки и с тяжелым сердцем теребил в кармане две сотенные купюры.

Только что его купили. Купили за две сотни долларов.

Дешевка! Глупая ментовская дешевка! Его развели, как лоха; на пару сотен…

Разве тяжело было догадаться: что-то во всем этом деле не так. Такой добренький дядечка прикармливает голодного милиционера с тем, чтобы тот напомнил ему о том, о чем сам он давно позабыл?

Так, что ли, получается? Так это же бред сивой кобылы!.. Просто Баловневу было нужно, чтобы Иван уверовал в то, что Настя погибла от руки отца умершей Саввиной Нади. Тот решил отомстить за умершую в муках дочь и поднял на воздух машину, в которой находилась Баловнева Настя. Складно! Но Ивану не нравится.

Зачем было ждать два года? И при чем тут Настя? Куда разумнее было бы отомстить лично Баловневу, взорвав его. При чем тут Настя-то?!

А Настя была при том, решил Иван, подводя итог под своими умозаключениями, что о чем-то догадывалась. Скорее всего, она догадалась наконец, что ее муж — это вовсе не ее муж, а кто-то другой в его обличье…

Дела… Как же доказать-то?..

Да элементарно! Похожих людей много, но таких, чтобы имели одни и те же пломбы в зубах, и идентичную группу крови и резус-фактор — не найдешь уж точно.

Нужно наведаться к личному доктору Баловнева, повеселел сразу Иван. Наведаться и подрасспросить аккуратно, как давно обращался к нему за медицинской помощью Баловнев Роман Иванович, и обращался ли.., Хотелось бы тогда посмотреть на содержимое кармана Баловнева Романа Ивановича! Тогда уж он двумя сотнями долларов не отделается. То, о чем догадался-таки Иван, тянет куда как на большую сумму. К тому же неплохо бы задаться вопросом: а куда же подевался настоящий Баловнев Роман Иванович. Глядишь, и этот ответ трансформируется в целое состояние. Отыскать бы его только…

Риту разбудил звонок в дверь. Она чуть приоткрыла левый глаз. Так всегда она делала по понедельникам. Сначала ловила в узкую щель меж ресницами циферблат бабкиных часов. Потом глаз закрывала, если в запасе оставалось еще минут десять.

Если не оставалось, она медленно приоткрывала правый глаз и несколько секунд отчаянно моргала, мучительно пытаясь проснуться. Так вот сейчас, чуть приоткрыв один глаз, она поняла, что до подъема еще почти час. С облегчением выдохнув, она с силой зажмурилась и собралась додремать положенное время, но звонок повторился. Потом снова и снова.

— Что за ерунда? — проворчала Рита, откинула одеяло, чуть повернула голову вправо и тут же, охнув, снова укрылась одеялом.