Профессия мама - Елена Патрикеева

Формирование нашей материнской сферы, то есть эмоционально окрашенное мотивационно-ценностное отношение к родительству, стартует еще на этапе взаимодействия с собственной матерью.

Мама – это целый мир для ребенка. Уровень критичности мышления не позволяет маленькому ребенку отделить отношение собственной матери к родительству от условно объективной реальности. Понять, что бывает по-разному. Ребенок видит только ту модель взаимодействия с детьми, которую ему показывают его родители, и в первую очередь мама.

Маме в материнстве некомфортно? Мама транслирует идею, что с рождением детей жизнь заканчивается? Или еще лучше: «Вот если бы ТЫ не родился, я бы…» Вырастая мы, конечно, понимаем, что это перекладывание ответственности за свою жизнь на маленького человека, инфантилизм и позиция жертвы. Но пока ты маленький, ты впитываешь это отношение.

Это может послужить препятствием на пути к материнству в целом. Мы же помним свой опыт. Ребенку плохо, маме плохо, всем плохо. Зачем же мне в это добровольно идти? Хорошо, если это осознается. Хуже, если конфликт не осознан, и женщина номинально хочет стать мамой, но бессознательно всячески этому препятствует. Страдает, естественно, потому что не понимает, что ее раздирает внутренний конфликт.

Та же история с альтернативными мотивациями. Мама когда-то вкладывала в дочь идею, что главное – быть независимой. Выучиться, освоить профессию, достичь определенных высот и уровня благосостояния. Девочка растет и живет этими ценностями. А затем сталкивается с тем, что называется «выбор». Хочешь в материнство? Придется (по крайней мере на время) отказываться от привычных и таких родных ценностей. И возникает масса вопросов: настолько ли я хочу быть мамой? Не теряю ли я больше, чем приобретаю? Как это вообще сочетать? Женщине с сильными альтернативными мотивациями в материнстве сложно. Если не удается найти баланс, ей все время кажется, что она что-то упускает и везде плоха.

Но самое главное, если мать не чувствует потребностей своего ребенка, она дистанцирована или, наоборот, поглощает, гиперопекает ребенка (а в гиперопеке нет ни грамма детских потребностей, только мамины проекции и редкие попадания в цель). Как в старом анекдоте.

Мама кричит сыну с балкона:

– Изя, домой!

– Я замерз?

– Нет, ты хочешь кушать.

Понимаете, о чем я? Во-первых, такой ребенок вырастает и плохо ориентируется в своих собственных потребностях. Это раз. И это просто снижает ощущение уровня качества жизни. А вот когда у него самого появляются дети, возникает проблема взаимодействия с ним. Меня не слышали, не понимали, не показывали, как адекватно реагировать на запрос ребенка. Соответственно, я не могу применить этот опыт со своим ребенком. Мама не показала, как взаимодействовать с ребенком. Мне придется учиться заново уже с имеющимся на руках ребенком.

Но здесь зачастую включается тревога, мы начинаем шерстить интернет вместо того, чтобы сесть и начать изучать своего малыша.

Отсутствие благополучного опыта детско-родительских отношений и сензитивной матери можно компенсировать. Это непросто, но возможно. Потому что формирование материнской сферы не кончается нашим младенчеством. Всего выделяют 6 этапов. Первый – наш собственный опыт детско-родительских отношений, то, о чем мы уже поговорили. Второй этап – это игры.

Ребенок осваивает навыки ухода, сажая игрушки на горшок, укладывая их спать и кормя воображаемым супчиком. Это возраст примерно 3 лет. По сути, малыши просто копируют взрослое поведение. Делают ровно то, что делают с ними родители. Иногда до мелочей. Порой привнося что-то свое, увиденное и услышанное во внешней среде, даже в мультиках, прочитанное в книжке. Это важный этап, на котором знания трансформируются в автоматические навыки. Но пока что эти действия не окрашены эмоционально, ребенок может повторять за мамой ласковые слова (шлепки, кстати, тоже будет повторять, с вашими внуками в том числе). Но именно ценностное отношение к младенцу как к объекту заботы включается на следующем этапе.

Это специфический этап, который современные дети в большинстве своем благополучно пропускают за неимением под рукой младенцев. Период нянченья. Раньше малыши росли в доме, полном детей. Наблюдали за тем, как женщины вынашивали, рожали, кормили, растили других детей. И впитывали опыт как губка. И, что самое главное, включались в уход. Не в режиме «маленькой мамы», на которую скидывают полностью уход и заботу о младших (такой опыт может надолго отбить охоту быть родителем или заложить отношение к материнству как к каторге, потому что не соответствует потребностям и возможностям возраста). А в возможности именно понянчить малышей.

Здесь важно то, что именно на этом этапе закладывается эмоциональное отношение к материнству. Этот этап может в каком-то смысле «перебить» личный детско-родительский опыт, если ребенок получит много удовольствия от общения с младшими. Если его не напугают тем, что он обязательно причинит малышу вред, уронит и вообще «отойди подальше». Если дадут увидеть искреннюю улыбку крохи и почувствовать, как у него здорово получается. Это тот опыт, который может стать даже осознанной опорой в собственном материнстве.

А дальше девочка постепенно растет и становится подростком. Крайне специфический возраст, в том числе в контексте развития материнской сферы. В этот период разделяется половое поведение и материнство. Он тесно связан с психосексуальным развитием в целом. Девочка осознает, что определенное поведение может приводить к материнству. А может и не приводить. У нее закладывается отношение к сексу, беременности. И именно здесь она может получить пилюлю в виде страха «принести в подоле».

То есть, даже если детско-родительские отношения благополучные, девочка вдоволь наигралась в куклы и дочки-матери и у нее есть живой опыт нянченья, здесь ей могут поставить хороший блок на материнство как на что-то страшное и даже как будто стыдное. И это ощущение никуда не уходит само по себе, если с ним не работать. Девушка вырастает, становится мамой, а отношение к беременности и материнству как к чему-то, что надо скрывать, что ломает жизнь, остается.

А мозг устроен таким образом, что ищет подтверждение нашим теориям и внутренним концепциям. За счет выборочности внимания мы будем обращать внимание только на то, что тяжело и не получается. Выпуская из виду то, что нравится и приносит удовольствие. Старательно страдая в материнстве, как завещали.

Два последних этапа формирования материнской сферы – это непосредственно беременность и личный опыт материнства. Как видите, это лишь верхушка айсберга. Отношения с вашим собственным ребенком начали закладываться, еще когда вы сами были крошкой.

Я описала лишь несколько вариантов развития событий. У каждой мамы своя история. Это как квест, как детектив. Каждый раз ты погружаешься в события давно минувших дней и вместе с мамой проходишь заново ее путь, чтобы понять, где произошел сбой. Почему сейчас в материнстве сложно, дискомфортно и, главное, непонятно.