Любовный ультиматум - Мишель Смарт

– Ты не имеешь ни малейшего понятия, о чем говоришь и через что мы прошли, поэтому держи свое мнение при себе.

С этими словами она вышла из дома.

Павел не хотел ее расстраивать, но был рад, что высказал свое мнение.

Он готов поспорить, что Джеймс ничем не рискует. Он управляет собственным бизнесом и может отправиться в отпуск в любое время.

А Эмили единственная, кто брал незапланированные отпуска, и теперь именно она рискует остаться без работы. Именно Эмили бросила свою квартиру и переехала в родительский дом. Пусть Джеймс старший брат, но роль лидера досталась в этой семье его младшей сестре.

Именно младшая сестра Джеймса готова рисковать жизнью ради собственного отца.

Эмили сидела за столом своей хижины, которая, к счастью, не пострадала от шторма, и аккуратно пришивала блестки к подолу платья, сшитого после обеда. Оно было совсем не похоже на платье, которое она сшила пару дней назад. И не важно, что у нее нет манекена или модели.

Она вспомнила самое первое платье, которое сшила сама. Эмили было семь лет. Конечно, ее мать сделала большую часть работы, но потом позволила Эмили заняться пуговицами. Девочка часами пришивала красивые блестящие пуговицы на платье. Она была очень осторожна и старалась не колоть пальцы слишком часто.

Ей нравилось носить это платье. Она ходила в нем, оставляя за собой след из оторвавшихся пуговиц. Но больше всего Эмили нравилась близость, которую она чувствовала с матерью, пока они были наедине.

После жаркой перепалки с Павлом в хозяйском доме Эмили занялась уборкой и проработала до захода солнца. Работа ее успокаивала. Она не оставляла ей времени на размышления.

Сегодня все изменилось.

Сегодня, когда она появилась в хозяйском доме на рассвете, Валерия сказала, что работы для нее нет. И Эмили провела весь день наедине со своими мыслями.

Она думала о многом, особенно о том, что Павел сказал о Джеймсе. В его словах была логика. Размышляя, Эмили снова отправилась к водопаду. Присев на край уступа, она пристально смотрела на то, как переливается всеми цветами радуги вода на солнце.

Пусть Эмили ненавидела розовый цвет, но она всегда обожала яркие, радостные оттенки.

Она не помнила, когда перестала моделировать яркую одежду. И когда перестала ее носить. Хьюго любил готические и театральные наряды. Он полностью подчинил себе всех своих дизайнеров. Эмили позволила ему слепить из нее то, что он хотел. Хуже того, она позволила работе влиять на ее личную жизнь… Да, она обожала наряжаться, делать макияж, но не могла вспомнить, когда в последний раз надевала одежду, которая ей действительно нравилась, а не была частью придуманного образа.

Решив исправить ситуацию, Эмили поспешила обратно в свою хижину, где взяла персидскую оранжевую хлопчатобумажную ткань. Сделав набросок модели, она принялась за работу.

Наплевать, если в результате получится ерунда. Наплевать, если наряд будет не похож на те, что она привыкла носить. Сейчас Эмили моделировала наряд только для себя.

Интересно, когда она перестала слушать свое сердце? Было ли такое время, когда она думала о своих желаниях?

Стук в дверь привлек ее внимание. Подняв голову, она увидела Павла. После того как они покинули убежище, у них почти не было времени побыть вместе.

Не то чтобы она на что-то надеялась. Она слишком злилась на Павла за его слова о Джеймсе.

Он приходил один раз. Она лежала в постели без сна, когда он постучал в ту самую стеклянную дверь, у которой стоит сейчас.

Павел выглядел опустошенным. Он сказал только одно слово:

– Прости.

Эмили оказалась в его объятиях прежде, чем он переступил порог. Больше они не разговаривали. Разговаривали их тела и чувства.

Он ушел рано.

И вот теперь он снова входит в ее хижину, принеся с собой облако цитрусового аромата одеколона.

Эмили закрыла глаза, ненавидя себя за то, как часто бьется ее сердце при виде Павла.

Ночь была завораживающей. Днем все казалось иным. Днем Эмили ощущала себя уязвимее.

– Все в порядке? – спросила она, продолжая шить.

– Я подумал, ты захочешь узнать, что звонил Джеймс. Ваш отец сегодня встал с постели.

Эмили стремительно обернулась:

– Ты шутишь?

Он продолжал смотреть на нее в упор:

– Никаких шуток.

Пока Эмили пыталась переварить неожиданную новость, Павел уселся напротив нее.

Она чувствовала его пристальный взгляд, но побоялась прямо встретить его. Она не хотела, чтобы он догадался о том, что она сейчас чувствует.

Ее отец встал с постели. Маленький шаг, но с огромными последствиями. В теории это означает, что худшее позади. Эмили должна радоваться. Но ей по-прежнему тоскливо.

– Почему ты не сказала, что твой отец пытался покончить с собой? – спросил Павел.

Эмили вонзила иголку себе в большой палец.

– Ой! – Она тут же сунула палец в рот.

– Ты поранилась? – спросил Павел, озабоченно нахмурившись.

Она покачала головой, вынула палец изо рта и осмотрела его. Увидев каплю ярко-красной крови, она снова сунула палец в рот и стала его посасывать. Она прикончит Джеймса. Однажды они дали обещание друг другу. Негласное обещание никому не рассказывать о тяжелой депрессии своего отца. Непонятно, почему Джеймс обо всем рассказал Павлу Вершинину.

– Ты злишься оттого, что я обо всем узнал? – спросил Павел.

– Да, я очень злюсь. – От ярости Эмили едва могла говорить.

– Почему? Ты его стыдишься?

– Конечно нет! Но когда мой отец выздоровеет, ему самому будет стыдно оттого, что кто-то узнал о его поступке.

– Он пытался сделать это раньше? – тихо спросил Павел.

– Что? Покончить с собой? – Эмили заговорила громче.

– Знаю, тебе неприятно об этом говорить, но я должен знать. Когда он злоупотребил лекарствами?

– Разве Джеймс тебе не сказал?

– Нет. И прежде, чем ты разозлишься на брата, я должен предупредить, что он не рассказывал мне напрямую. Он просто обмолвился, что перестал следить за аптечкой. По-моему, он даже не осознал, что ляпнул.

Немного успокоившись, Эмили положила ткань на стол и попыталась пошутить:

– Меня поражают твои дедуктивные способности.

Она встревожилась, потому что Павел, словно оценив ее старания бодриться, коснулся ее запястья:

– Я уже догадался, что произошло что-то плохое. Теперь я получил подтверждение. Ответь мне, пожалуйста. Когда он пытался отравиться таблетками?