Мальчик и пёс - Сэйсю Хасе

ковбоев. Клинт, я тебя потом еще картошкой угощу. Будь хорошим мальчиком, береги Саэ.

— Спасибо вам за картошку. Ну, мы пойдем.

— А-а! Погоди, Саэ-тян! Я тебе еще вот что сказать хотела.

Суми остановила уже сделавшую несколько шагов Саэ.

— Да, я слушаю.

— Ты не хочешь в следующем году взять на себя это поле?

— Ваше поле?

Саэ уже выращивала рис на двух гектарах, которые она арендовала у местного сельхозкооператива. С этого поля она снимала столько, что им с мужем хватало на целый год и еще оставалось, чтобы послать родителям и знакомым. Увеличивать урожай не имело смысла, тем более что выращивание риса без удобрений требовало много времени и усилий.

— У меня больше нет сил работать в поле. Саэ-сан, ты же продаешь овощи через этот… интернет, что ли?

— Ну да.

— Вот я и подумала: раз ты продаешь овощи без химии, может, и рис сможешь.

В словах Суми был резон. От клиентов, делающих покупки в интернет-магазине Саэ, в самом деле поступали запросы, не собирается ли она продавать экологически чистый рис.

— Наверное, смогла бы… но я еле с двумя гектарами справляюсь.

— Так пусть муженек поможет.

— Он все время занят.

— Чем это он занят? Развлечениями? И все-таки я прошу тебя: подумай. А то мне уж не по силам работать, но и бросать поле — сердце кровью обливается.

— Вы правы. Заброшенные поля — это как-то…

Когда человек перестает выращивать рис, его уже не заботит трава вокруг его поля. Поля, к которым никто не прилагает руки, быстро зарастают. А это влияет и на соседние поля.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Саэ.

— И заставь своего муженька-идиота работать как следует, — посоветовала в заключение Суми и повернулась спиной к Саэ и Клинту.

Саэ вздохнула и посмотрела на спину старушки, которая с каждым годом усыхала все больше.

— До свидания. Всего хорошего, — произнесла она вслед удалявшейся Суми, перехватила поводок и пошла дальше.

Клинт, приспосабливаясь к скорости ее шагов, последовал за ней. Он не заговаривал с Саэ, не кивал в ответ на ее слова. Просто находился рядом. И почему-то Саэ этого было достаточно, чтобы чувствовать себя под защитой.

Она посмотрела на Клинта и улыбнулась. Пес шел рядом, и взгляд его был устремлен вперед.

4

— Я дома!

Из прихожей послышался звук открываемой двери и негромкий голос Тайки. Свет в доме был потушен. Саэ, видимо, уже спала.

Тайки думал вернуться домой пораньше, но за разговорами забыл о времени. Когда он спохватился, была уже глубокая ночь. Вызвали трезвого водителя, и тот доставил Тайки домой на его автомобиле.

Чтобы не разбудить Саэ, он стал на ощупь пробираться в мраке по дому.

— Ой, кто это?

Тайки застыл на месте, почувствовав чье-то дыхание, и увидел две белые точки, плавающие в воздухе.

— Томба?

Он вспомнил о собаке, которую встретил на Усидакэ. В воздухе стоял легкий, едва уловимый запах шампуня.

Когда глаза привыкли, Тайки различил в темноте собачий силуэт.

Пес стоял посреди коридора и смотрел на Тайки.

— Тьфу ты, напугал. Я думал, у меня сердце остановится.

Тайки не удивился бы, если бы в дом пробрался какой-нибудь зверек. Все-таки они жили в деревне, на отшибе.

Он нащупал налобный фонарик, всегда лежавший на ящике для обуви, включил. Луч света ударил в глаза Томбе, и он зажмурился.

— Какой ты чистый стал. Прям не узнать. Здорово тебя отмыли. Саэ — она такая.

Тайки погладил Томбу по голове и прошел в гостиную. Плюхнулся на диван.

— Перебрал я, конечно… — обращаясь к самому себе, сказал он и надавил пальцами на виски.

Томба подошел к Тайки и улегся у него в ногах.

— Ты ел чего-нибудь? — спросил Тайки.

Томба лишь поднял на него глаза.

— Ну, иди сюда, спаситель… Пес-спаситель. Спасибо тебе.

Он поманил собаку, и Томба, поднявшись, вскочил на диван и устроился на свободном месте рядом. Тайки прижал его к себе.

Шерсть была мягкая и приятная на ощупь, совсем не такая, как там, в горах.

— Может, Саэ и забыла уже, но, до того как мы поженились, она часто мне говорила, что хотела бы когда-нибудь завести собаку. А я думал: какая еще собака с моей безалаберностью, и вот встретил тебя. Может, ты — дар божий?

Тайки ласково провел рукой по спине Томбы. Он знал, что разочарование Саэ в их браке растет. Он и вправду никчемный муж. В порядке хобби держит магазин, который не приносит больших денег, живет в свое удовольствие, наслаждаясь летом бегом, а зимой — горными лыжами.

Если по делу, то он должен вместе с Саэ усердно горбатиться в поле и помогать ей с отправками товаров через онлайн-магазин.

Тайки понимал это, но никак не мог себя заставить этим заняться.

Он занимался лыжами с тех пор, как себя помнил. В школе сначала победил в первенстве префектуры, а в старших классах участвовал во всеяпонских соревнованиях. Мечтами он уносился все дальше и уже поставил перед собой конкретную цель — участвовать в Олимпийских играх в Нагано.

Однако на третий год учебы в школе высшей ступени Тайки получил серьезную травму. Развив слишком высокую скорость, он не удержался на ногах и грохнулся на трассу спуска. В падении лыжи врезались в кучу слежавшегося снега. Удар пришелся на правую ногу. Он получил сложный перелом голени.

После операции и восстановительного периода Тайки вернулся к нормальной жизни, но дорога на соревнования высшего уровня была для него закрыта.

Благодаря своей беззаботности и жизнелюбию Тайки смог без особых проблем оправиться от этой неудачи. И все-таки он никак не мог забыть дрожь и возбуждение от чувства скорости, которые он испытывал, скользя по утрамбованному снежному склону.

Какой смысл просто кататься по склонам, если не можешь вернуться в соревнования?

На счастье Тайки, в его окружении оказалось много людей, любивших горные лыжи.

Взбираться на своих ногах на гору и спускаться оттуда на лыжах! Катание с гор скоро захватило Тайки. Он начал с относительно невысоких вершин — около тысячи метров, и постепенно взбирался все выше и выше.

Подъем на заснеженные горы требует не только физических сил, но и особых навыков. Так к увлечению Тайки лыжами добавилось еще и восхождение на горы.

А летом он стал заниматься горным треккингом, чтобы нарастить силы для противоборства со снежными горами.

Тайки сразу подсел на треккинг. Было что-то особенное в ощущениях, которые дарил ему бег по гребню высокой горы. То, что поначалу он считал частью своих тренировок, скоро стало главной целью; он