Бригадир. Судьба «Артефакта» - Владислав Жеребьев

Люди перестали пропадать, зато начали умирать. Следующая смерть была обнаружена спустя двадцать четыре часа. Боец ЧВК и по совместительству заместитель начальника службы безопасности комплекса Приходько, боевой офицер в отставке, семьянин, трое детей. Эта ходка у него должна была быть последней. Не раз Приходько рассказывал о своих планах на мирную жизнь: домик в деревне, чтобы дети натуральное молочко да яички кушали, да счет в банке, им же на образование. Хватило ему за биографию его боевую в «Борее» на безбедную старость, а также сколотить немалый капитал, что был употреблен на покупку недвижимости. Жена Приходько квартиры сдавала, люди в них жили, денег ей засылали. Существование обещало быть безбедным. Живи не хочу, радуйся, детей воспитывай да внуков жди. Приходько наполнил ванну горячей водой, залез туда в мундире при всех регалиях, после чего вскрыл себе вены бритвой. Посмертной записки опять не нашли. Тут решил усомниться начбез. Мол, не вскрывают боевые офицеры себе вены, смысла нет. Проще табельный в рот, да под углом нужным. Кто с оружием работает, тот отлично знает, как самому себе жизнь половчей прекратить. Да и вообще, не стреляют особо кадровые военные себе в голову и вены не режут. Не та эпоха. Опять осмотрели. Тело чистое, в крови примесей нет. Жалоб в медицинской карте тоже не зафиксировано.

Егор, который Песчанников, сразу Бригадиру не понравился. Скользкий он какой-то был, неприятный, прямо никогда не отвечал, глаза прятал, но гонор имел приличный. У него тоже свое мнение и версия были по поводу всех этих случаев. Как, впрочем, и у выжившей Анны. Вся троица сходилась лишь в одном: во всем виноват «Артефакт» – что-то, что привезли в герметичной упаковке, закрыли за бронированными стенами, под толщей бетона и породы, и как-то использовали. Версий по поводу происхождения материала было несколько. Песчанников считал, что там исследуют какой-то газ. Он проник в вентиляцию, и начались истерия и самоубийства. Бригадир кивнул, признав, что версия вполне логичная и рабочая. Анна придерживалась варианта с биологическим оружием. Она как медик осматривала всю команду закрытого сектора и делала это не раз. Выходили ученые из своих лабораторий после тщательной обработки почти стерильными – если не побрезговать, то и есть с них можно было.

– Мы тут давно сидим, еще когда монстры появились. – Сенников протянул Бригадиру банку с тушенкой. Модная, импортная, с ключом, вскрылась легко. Сталкер потянул носом, одобрительно кивнул и полез в карман за ложкой.

– Да. – Анна указала на гору ящиков в углу реакторной. – Это закрытый отсек. Его на картах основных нет, только благодаря Егору и спаслись.

Песчанников ухом не повел. Он, казалось, занимался чем-то важным, перекладывал из одной стопки в другую экземпляры взявшихся невесть откуда старых газет. Были там и местные издания, невзрачные листы с блеклыми полосами и ничего не значащими для внешнего мира новостями. Намолотил молотильщик такой-то столько-то, или навязала вязальщица такая-то… Но были и городские газеты. Тут и фотографии присутствовали, и хлесткие заголовки, и вполне себе серьезная критика и публицистика. Бригадир хотел что-то спросить… и началось.

Темно, тихо, холодно. Может, именно об этом холоде и говорил тот уродливый паукочеловек, спайдермен хренов. Опять пустота, и вроде есть кто-то рядом, а будто стена разделяет. Не почувствовать, не узнать, не дотронуться. Раскололся мир, и дали отдельную клетушку для каждого. Это не страшно на самом деле, а даже наоборот. Хочется свернуться калачиком, засунуть кулак под голову, закрыть глаза и дать усталым мозгам отдых…

– Нет! – Бригадир открыл глаза и уставился на собравшихся рядом с ним людей. Лица вроде были знакомые, а в остальном туман какой-то. Как он тут оказался, зачем… рука привычно метнулась к АКС-У, но звонкая пощечина от женщины… Анны… привела в чувство.

– Не стреляный еще, не знает. – Песчанников с сочувствием взглянул на сталкера. – Чуть было приход не пропустил.

– Что это было? – Бригадир потер ладонью пылающую щеку, с благодарностью кивнул.

– Это… – Сенников тяжело вздохнул. – Это и есть «Артефакт».

* * *

Действие «Артефакта» на всех проявлялось по-разному, но вариантов развития событий было несколько. Либо пропадал человек, либо происходило с ним что-то, что заставляло свести счеты с жизнью. Винили именно то, что было в закрытом секторе. Зону почему-то не приплетали, да и правы, наверное, были. Зона с ума не сводила, в редких только случаях, рядом с аномалиями и то не всех, а только духом слабых. Тут же косило всех без разбора, будь то военный врач, что на передовой людей по кускам собирал, или гражданский химик, кроме кабинета и пробирок своих ничем особо не интересующийся. Как утверждал Сенников, весь персонал комплекса прошел жесткий медицинский и психологический отбор. Компания платила щедро и хотела за свои деньги самое лучшее и самых лучших.

Лучшие люди, лучшее здоровье. Дипломы самых котируемых на Западе и в отечестве учебных заведений. Большая часть научных сотрудников – профессура, множество публикаций. Ученые степени и престижные награды поголовно. Денис Петрович очень гордился тем обстоятельством, что ему выпала честь, хоть и исключительно на бумаге, возглавлять этот странный НИИ.

Итак, остро встал вопрос эвакуации. Дело начинало окрашиваться в самые траурные для Бригадира тона. Наверху обитал паук, возможно, не один, а даже если бы и сольно, то ситуацию это не облегчало. Сенников оружие в руках сроду не держал, представляя собой полнейший балласт в операции. Песчанников, все еще откровенно не нравившийся сталкеру, кое-какой опыт имел: за плечами у него была срочная служба в одном из дальних гарнизонов на границе с Китаем. Вербова вроде как тоже цевье от приклада отличала, но от оружия сразу отказалась ввиду своих пацифистских мировоззрений. Странно наблюдать таких вот людей в Зоне, очень странно. Мы за мир, но находимся на военной базе. Мы за процветание и благополучие, но то, что мы делаем, несет разрушения. Двойные стандарты, так же как, впрочем, и в остальных историях вроде эмансипации или веганства. Выпячивать их можно, а вот когда до дела доходит, то в кусты. Это только на площади глотку драть да плакатами размахивать просто – случись беда, и все твое мировоззрение пацифистско-веганское летит к черту. Анархия до первой работы, вандализм до первой частной собственности, атеизм до первой турбулентности в самолете.