В полночном свете - Шеррилин Кеньон

Это впечатляет!

— O-o-o, замечательно. Мне кажется, что за прошедшие двадцать четыре часа она и я стали по-настоящему хорошими друзьями.

Деймос рассмеялся.

— Могу тебя заверить, что ты не встречался с ней.

— Возможно не лицом к лицу, но сегодня я довольно интенсивно ошивался вокруг ее дома.

— Вокруг дома — ничего страшного. Главное — не остановиться и не постучать в ее дверь.

— Почему?

Лицо Деймоса исказила зловещая ухмылка.

— Она — особенная. Мы часто выпускали ее на поля битвы в древние времена просто, чтобы посмотреть, как солдаты разрубают на куски своих лучших друзей, а потом закалывают сами себя собственными мечами.

Лета скривила лицо от его зверских образов.

— Ты совсем больной, Демон.

Он равнодушно пожал плечами.

— Поверь мне, они заслужили это, иначе я не был бы так жесток. Кроме того, моя мать — Ярость, а мой отец — Война. Чего еще ты от меня ожидала?

— Сострадания, — ответила она мягко. — Эриннии не всегда жестоки.

— Верно, но только не по отношению к нечестивцам. Наша работа состоит в том, чтобы наказывать, — и это, моя кузина, я более чем способен делать. Даже если ты считаешь это ужасным. — Он указал подбородком на дверь. — Повидайся с Лиссой. Если у Боли есть слабые места, то она единственная, кто их знает.

— Но расскажет ли она?

Он пожал плечами.

— Ты знаешь ее так же, как и я. Зависит от ее настроения и степени ясности, когда ты будешь с ней разговаривать.

Айдан нахмурился.

— Степени чего?

Вместо ответа Лета взяла его за руку и перенесла их в сад в стиле Эшера.[26]Он был настолько изощренный и запутанный — с закрученными лестницами, спирали которых бросали вызов логике, с причудливо-неправильно выгнутыми арками и растущим задом наперед кустарником — что Айдан даже не пытался понять что к чему. Он в буквальном смысле почувствовал, будто очутился прямо посреди гравюры Эшера «Другой Мир».[27]У него закружилась голова от попыток понять и найти смысл в окружающей его абсурдности.

Неудивительно, что Лисса была чокнутой. Попытка пройти через ее сад любого свела бы с ума.

Лета подвела его к небольшой группе лестниц, изгибавшихся в чешую дракона, которая в свою очередь таяла в реке крови, плескавшейся о маленькую скалу, на которой они оба стояли.

— Что это за место? — спросил он.

— Дом Лиссы. Как и предупреждал Деймос, она не совсем в себе, и у нее собственное, очень уникальное представление действительности. Сад отражает ее причудливую сущность.

Причудливую? Да, она как раз-таки стремительно миновала стадию причудливости, и сразу с головой окунулась в максимально возможную странность. Тут Айдан почувствовал, как перила, за которые он держался, облизнули его ладонь. Он резко отдернул руку, скривив губы от отвращения, и вместо языка, прикосновение которого он ощутил мгновением раньше, увидел глаза, наблюдавшие за ним.

Да… если это было истинным безумием, то он внезапно почувствовал себя нормальным.

— Лисса, Лисса, — позвала Лета. — Беспристрастная и неземная, это Лета пришла, совета ожидая.

Да уж, это была новая грань Леты. Но, надо отдать ей должное — петь она умеет, и голос у нее превосходный.

— Что ты делаешь?

Ее улыбка ослепила его.

— Лиссе нравятся рифмы. Она будет говорить только ими.

— Ты что, шутишь?

Прежде чем она успела ответить, перед ними появился вращающийся синий шар. Он перемещался по изрезанной траектории, пока не коснулся вершины лестницы позади Айдана. Там он начал увеличиваться, превратившись в молодую, красивую женщину. Ее длинные, вьющиеся белокурые волосы сверкали, как будто были сделаны из чистого золота, и держалась она с величественным достоинством королевы. Более того, каждая черточка ее лица была так тщательно изваяна, что женщина казалась нереальной — пока не посмотришь в ее глаза. Они были черными как уголь и холодными. Мертвыми. В них не было никакого намека на белок или какой-нибудь другой цвет. И когда она посмотрела на него, он почувствовал, что веявший от нее холод безумия пробрал его до самой души.

Когда она заговорила, голос Лиссы был таким же легким и изысканным, как и сама богиня:

— Лета, Лета, рожденная в снах,

Веками жила с криком боли на устах.

Сейчас ты на земли мои пришла,

Лишь содействия и ясности

Ожидая от меня.

Айдан наклонился вперед, чтобы прошептать Лете на ухо:

— Хороший стишок.

Она сильно толкнула его локтем под ребра.

— Ты можешь помочь мне, дорогая кузина?

Алые губы Лиссы изогнулись в причудливой улыбке:

— Помощь — то, что вечно все желают,

Пусть и редко ее получают.

Так же тебе предстоит узнать,

Что некому будет ее оказать,

Когда потом, в одиночестве,

Будешь кровью ты истекать.

Приведенный в бешенство ее загадочными словами, Айдан шагнул к Лете:

— Послушай, у нас нет времени для этого. Нам нужно… — Но он не смог договорить, так как его губы оказались мгновенно запечатаны.

Лисса с упреком покачала головой:

— Мужчина в своем репертуаре, как всегда,

Не взирает на то, что власть ему не дана.

Сейчас же надлежит услышать, — не прослушать,

Лишь так, что дорого, ты сможешь удержать.