ЧЯП - Эдуард Веркин

– Не, хватит на сегодня, – остановил Грошев. – С непривычки зрение сломаешь.

– Это да…

Синцов потянулся к глазам.

– Стоп, – остановил Грошев. – До глаз дотрагиваться нельзя, руки мой сначала.

Раковина находилась в дальнем углу мастерской, Синцов направился туда, перешагивая через коробки, железки, мешки и бутылки. Интересно, ему здесь не тошно? Вот жить внутри всего этого старого железа?

– Там пузырек с антисептиком еще, помоешь – сразу побрызгай на всякий случай. Сам понимаешь, грязищи на деньгах…

– Угу.

Вода в кране оказалась горячая, Синцов мыл руки с удовольствием – в доме у бабушки горячей воды не водилось, только холодная, горячую же добывали кипячением. Бабушку это не удручало, с гигиеническими целями она через день подтапливала баню и окуривала помещение антимикробными дымами. У Грошевых же блага цивилизации присутствовали вовсю.

Синцов мыл руки. Жидкое мыло пахло елками, за окном поднялся ветерок, и самолетные флюгеры во дворе теперь зашевелили крыльями, и поднялись в воздух какие-то узкие серебристые ленты, точно ожили медузы, потянули в небо стальные нити.

Рядом с умывальником на стене имелось электрополотеце, Синцов поднес ладони, полотенце зажужжало. Оно оказалось неожиданно мощным, ладони прогибались под напором. Определенно цивилизация.

– По кофейку? – спросил Грошев.

– Не, не усну потом, – отказался Синцов. – Слишком всего, башка взорвется.

– Как знаешь. А я привык, могу кофе хоть перед сном, кофе мой друг. Газировку тогда будешь?

– Можно.

Грошев снял с полки сифон, стеклянный, в оплетке, блестящий хромом. Синцов думал, что это предмет собирательства, но оказалось, что сифон вполне дееспособен – Грошев вставил в приемник баллончик, повернул немного, потом сразу резко и сильно, точно сворачивая шею гусю, колба наполнилась бурлящими газами. Грошев достал стакан голубоватого стекла с полупрозрачными вензелями, наполнил его газировкой, вручил Синцову.

Шипучка оказалась холодной и вкусной, Синцов выпил два стакана, икнул, газ потек через нос, выбил слезы.

– Крепкая, зараза, – всхлипнул Синцов. – А я думал, сифон тоже… капиталовложение.

– Так и есть, – Грошев снова раскочегаривал кофемашину. – Удачное вложение, кстати, купил за стольник, помыл, почистил, уже сейчас полторы предлагают, дождусь двух и скину. А пока пей газировку на здоровье.

Синцов пил и с иронией отмечал, что газировка из сифона за полторы тысячи гораздо вкусней газировки из безымянного графина.

– Что завтра будем делать? – Синцов кивнул на мешки. – Опять перебирать?

– Не, пока переждем, не идет монета, видимо. У меня биметалла есть мешок, по магазинам солянку собирал, надо будет его посмотреть. Покатаемся, может.

– Куда?

– Подумаю вечером.

– Понятно. А это что? – Синцов кивнул на ящик, стоящий рядом с диваном и прикрытый грязноватой дерюжкой. – Тоже запасы?

– Угу. У меня тут везде запасы, глянь, если хочешь.

Синцов поднял тряпку. В ящике лежали альбомы, несколько штук, корешок к корешку.

– Монеты?

– Не, не монеты.

И охота спать… Синцов достал альбом. Тоже тяжелый. Но какой-то более основательный, дорогой с виду.

– Тут вещи уже реально интересные, – с уважением произнес Грошев. – Можешь посмотреть, только осторожно.

Синцов откинул обложку. Сначала решил, что тоже монеты, но какие-то странные, самодельные что ли. В верхнем левом кармашке алюминиевая, тусклая, с изображением трех обрамленных колосьями винных бутылок и надписью «ВОДКА».

– Жетон на водку? – спросил Синцов. – Такое было?

– Сколько угодно, – кивнул Грошев. – Посмотри на первых листах, много интересного откроешь.

Синцов начал перелистывать. Грошев снова рассказывал, Синцов подумал, что у него скопилось слишком много информации, которую ему некому было передать.

– Жетоны гораздо интереснее монет, – Грошев налил кофе. – Монета безлика и безъязыка. Она может побывать в руках у тысяч человек и ничего не рассказать о них. Жетон – другое дело. Жетон – это история. Вон там на третьем листе жетон «5 ведер горячей воды ВГУ», видишь?

Синцов открыл третий лист. Сверху желтел латунью кругляк, «5 ведеръ горячей воды ВГУ», да уж. Судя по яти, еще дореволюционный, где-то горячую воду продавали ведрами, отличный, наверное, бизнес.

– Город Вольск, Саратовская губерния, жетон Городской Управы, – сказал Грошев. – Богатый, кстати, городок на берегу Хопра. Возле бань стояли специальные водоразборные будки, где жители города могли получить горячую воду. Жетоны выдавали людям на цементных заводах, потому что они не могли нагреть эту воду в своих общежитиях, а мыться хоть иногда требовалось. Жетон можно было продать, обменять, человек мог скопить несколько жетонов и обменять их на двадцативедерный жетон. Если учесть, что население города было невелико, то тираж этих жетонов весьма и весьма ограничен.

– Интересно… – искренне произнес Синцов. – Слушай, я не знал совсем, что так все…

Он вдруг представил этот самый Вольск. Хопер, цементные заводы, люди, которые выходят из ворот этих заводов в цементной пыли и похожие на серых пепельных зомби с растертыми глазами, вот они идут по улицам, зажимая в кулаках жетоны на горячую воду…

Спать охота.

– Седьмой лист, второй сверху, третий слева, – порекомендовал Грошев. – Тоже весьма примечательная вещица, в чем-то раритет, посмотри.

Синцов открыл лист семь.

Круглый, черное железо, чуть ржавый. Буквы, как водится, полустерты и скучны, Синцов сощурился и прочитал «Домоуправление ЦИАМ НКАП 1 литр кипяток».

– Литр кипятка? Уже литр?

– Это жетон из шарашки, – негромко сказал Грошев. – Во всяком случае, я так предполагаю. Что такое шарашка, знаешь?

– Примерно…

– В шарашках никакого денежного оборота не допускалось, сам понимаешь, номерные предприятия. Но за хорошую работу полагалось поощрение – кипяток, портянки, селедка. НКАП – это Наркомат авиационной промышленности. По этому жетону вполне мог получать кипяток сам Королев. Это не просто железка, это артефакт эпохи. Это время, это кровь. Дорога в космос.

Грошев поднял кружку с кофе к потолку.

Синцов не думал, что проблема кипятка и горячей воды стояла в стране настолько остро, почему-то Королев, идущий по лестнице за кипятком с чайником, ему не представился. Но он вполне допускал, что такое могло случаться.

– Почти за каждым жетоном есть такая история. Это как приложение к вещи, бэкграунд, бонус. Ну, за телефонными или за жетонами метро, конечно, нет, а вот за такими есть. Жетонисты как раз такие истории ценят, собирают их, записывают. Я тоже собираю, целый блокнотик собрал. Может, издать?