Одним лайком меньше - Эллери Ллойд

Очевидно, Бен не одобряет мой род занятий. К тому же Дэн решительно заявил, что лучше проведет солнечный воскресный денек в «ИКЕА», чем будет слушать, как Бен монотонно распространяется о своих увлечениях – байдарочном спорте, скалолазании и крав-мага[8]. В общем, мы нечасто с ними видимся. По правде говоря, я давно не встречалась с Полли даже без ее мужа, хотя она наверняка в курсе, что по-прежнему занимает важное место в моей жизни.

Не каждый может похвастаться такой верной и неприметной подругой, как Полли.

За исключением мамы, Полли знает меня лучше, чем кто бы то ни было, а может, даже лучше всех – смотря в какое время суток вы спросите мою маму. Она не жалуется, если я обещаю перезвонить и не перезваниваю, реагирую на длинное письмо парой смайликов или не отвечаю вовсе. Почему-то Полли ухитряется звонить, когда я захожу в метро, кормлю Коко или купаю Медвежонка. Потом я перезваниваю, но она не берет трубку, – или собираюсь перезвонить и забываю.

В последнее время меня нельзя назвать хорошей подругой. Если начистоту, меня вообще нельзя назвать хорошей подругой. Когда зарабатываешь на жизнь, заставляя незнакомых людей почувствовать себя твоими друзьями, трудно найти душевные силы на настоящих друзей. А если фишка твоего блога – открытость, единственное, чего тебе хочется, – побыть в одиночестве.

За исключением Полли, у меня нет близких подруг. Я не состою в группах в «Вотсаппе», где девчонки, двадцать лет назад объединенные балетным кружком или скаутским отрядом, обсуждают неудачные отношения и начальников-самодуров, ходят на дешевые вечеринки и маются дешевым похмельем. Дэну этого не понять: он до сих пор общается с университетскими друзьями, с которыми они когда-то жили вместе, гуляли друг у друга на свадьбах и крестили детей, пусть даже их не дозваться на детский праздник в субботу днем. Полагаю, ключевая разница в том, что приятели Дэна – простые, незамысловатые люди, и его дружба с ними тоже весьма проста. Они встречаются, пьют пиво, разговаривают о книгах, фильмах и подкастах. Вряд ли кто-то позвонит ему в слезах, потому что его унизили на совещании, или вызовет на разговор по душам за бутылкой вина, потому что его брак вот-вот рухнет. В большинстве случаев женская дружба требует поддержки и заботы. А мне никогда это не нравилось и не удавалось.

Наверное, мои отношения с Полли продержались так долго, потому что она не устраивала истерик и не стремилась быть в центре внимания. В школе мы ходили вместе – Полли, тихая вежливая девочка-очкарик, одетая в дешевые шмотки, выбранные ее мамой, и я, непробиваемо самоуверенная красотка в мини-юбке и ботинках на платформе. С тех пор мало что изменилось, за исключением ботинок.

Полли явилась самая первая. По виду типичная училка: темно-синее платье, кардиган, колготки телесного цвета и балетки – ни дать ни взять школьная форма. Она прижимает к груди плохо упакованного игрушечного медведя: из-под оберточной бумаги выглядывает меховое ухо. Не могу сдержать улыбку.

– Полли Покетт! – восклицаю я, крепко обнимая ее. – Как здорово, что ты пришла!

– Ну что ты, Эмс, разве я могла не поздравить Коко? Прости, на первый праздник не удалось вырваться, была занята в школьной постановке. – Полли улыбается. – Мне очень хотелось повидаться, так что…

– Извини, отойду ненадолго, пообщаюсь по работе, – говорю я, – но потом гарантирую свое безраздельное внимание. – Указываю на Дэна, покачивающего коляску со спящим Медвежонком. Он будет рад поговорить с Полли. Бедный Дэн, ему периодически приходится беседовать с моими гостями на всякие нудные темы вроде роста охватов и вовлеченности подписчиков. Сегодня утром Дэн здорово разозлился, когда я предложила ему надеть для фотосессии выглаженную рубашку: было слышно, как он сердито топал на втором этаже и ругался, сражаясь с гладильной доской.

В зал врывается целый табун инстамамочек в неоновых кроссовках и джинсовых куртках. Делаю глубокий вдох и сердечно приветствую каждую поименно.

– Табита, ты роскошна! И не скажешь, что всего две недели назад родила! Выглядишь просто великолепно! – Я раскрываю ей объятия и тут же обнаруживаю, что ее футболка с инстаником «тэббибэби» вся промокла от грудного молока, а теперь и моя тоже. Ищу взглядом Винтер: она дежурит у праздничного стола и не позволяет детям брать сладости, пока их мамы не сделают фото.

– Ты принесла запасные футболки? Пятна от молока – плохая реклама для #бодрыхбудней, – шепчу я.

– Ой, блин! Простите, совсем забыла… Хотите, съезжу домой и привезу? – говорит она, от волнения прикусывая нижнюю губу.

– Сделай одолжение. Я закажу тебе «Убер» туда и обратно.

Винтер убегает. С удовольствием отмечаю, что гости активно фотографируются в зоне для селфи, украшенной радугами, цветными шарами и плакатом с надписью #бодрыебудни. Рядом – трехуровневый торт «Красный бархат», под потолком висят огромные воздушные шары с буквами, складывающимися в имя «Коко», и пиньята в виде единорога. А еще у нас есть стена из ярко-розовых цветов, в середине которой желтыми розами выложена надпись «ПростоМама» (целиком моя идея). Впрочем, теперь мне кажется, что Айрин была права, – действительно смахивает на похоронный венок.

Коко, в футболке и балетной пачке – ее наряд выгодно дополняют крылышки, как у феи, и пожарная каска, – сидит на диванчике в углу и играет с пупсом. Как бы ни решила, что такие роскошные праздники – обычное дело; станет потом воротить нос от дней рождения в захудалых игровых центрах, куда нас приглашают родители ее детсадовских друзей. Однако в целом моя дочь спокойно относится к гламурным сборищам и пакетам с подарками. Ей больше нравится качаться на качелях или возиться с мягкими игрушками.

Закончив вахту у входа в зал и удостоверившись, что все нафотографировались и получили вожделенный контент для блогов, поворачиваюсь к Полли: она оживленно беседует с Джесс из «Санди таймс». Собираюсь подойти к ним, когда появляется моя мать. Даже прибыв с опозданием и навеселе, Вирджиния, как всегда, элегантна. Модный дом, спонсирующий сегодняшний праздник, целую неделю гонял из своего лондонского офиса в мамину псевдотюдоровскую развалюху под Винчестером десятки платьев для ее одобрения. Кроме того, она вытребовала кучу косметики («Дорогая, что ты думаешь о микроблейдинге? У всех инстаграм-звезд такие красивые густые брови… В смысле – «татуировка»? Ерунда! Кому придет в голову делать татуировку на лице?»), представлялась матерью «самой известной в мире инстамамочки» и хвалилась собственными пятьюдесятью тысячами подписчиков.

Айрин не так-то просто вывести из себя, однако на сей раз она позвонила мне и попросила поговорить с мамой. Впрочем, ей не хуже меня известно, что на Вирджинию невозможно найти управу.

Знаете, почему ей это известно? Айрин – мамин агент.

Инстабабушки оказались весьма прибыльным побочным бизнесом, а моя мама буквально создана для соцсетей. Она не нуждается в деньгах, но это не мешает ей с удовольствием охотиться за халявой, требовать скидки в ресторанах, бесплатное проживание в спа-отелях и однажды – этот случай достоин отдельного упоминания – получить новую модель «Рейнджровера», просто помахав айфоном и спросив: «Вы знаете, кто моя дочь?» Мамино упорство внушает восхищение – жаль, у нее не было возможности направить свою неуемную энергию на что-нибудь полезное. С ее умом и красотой она могла очень много добиться, если б папа не высосал из нее все соки. Я дала себе слово, что не растрачу жизнь впустую, как моя мать.