Колодец с живой водой - Чарльз Мартин

Точно так же я метался и по странам Центральной Америки, где, как показали проведенные специалистами Маршалла исследования, десятки, если не сотни вулканических извержений столетиями удобряли почву пеплом и редкими химическими соединениями, извергнутыми из земных глубин. Минеральные соли и питательные вещества слой за слоем укладывались на склоны горной гряды Лас-Каситас, смешиваясь с перегноем и создавая уникальные условия для выращивания кофе. Ни в каком другом уголке земли ничего подобного не было. Сложные химические соединения не только способствовали быстрому росту растений, но и путем естественного всасывания перемещались из взрыхленной почвы сначала в высаженные местными крестьянами стебли кофейных кустов, а потом попадали и в сами зерна, услаждая собой мои и Маршалла вкусовые рецепторы.

На протяжении почти полутора месяцев я не слезал с мотоцикла, носясь по пыльным дорогам Центральной Америки. Мне необходимо было точно выяснить, кто и какой кофе здесь производит, каковы на вкус основные сорта, чем они отличаются и как попадают на рынок. Коринто, Чинандега, Леон – из каждого города я звонил Аманде и предлагал сесть в самолет и прилететь ко мне хотя бы на выходные, но папа Пикеринг следил не только за моим расписанием. Для Аманды он тоже придумывал множество неотложных и важных дел. Больше того, в девяти случа из десяти Брендан как бы случайно заходил в кабинет Аманды как раз в тот момент, когда она разговаривала со мной. «Передай от меня привет нашему «звездному мальчику», Аманда!»… Я уже слышать не мог эти слова. Они приводили меня в бешенство.

Похоже, из всей нашей компании лучше всех играл в покер именно Брендан.

Стараясь справиться с гневом и отвлечься от мыслей о гигантском колесе, с которого мне никак не удавалось спрыгнуть, я тщательно изучал всю производственно-торговую цепочку, которая, в соответствии с местными традициями, состояла из множества звеньев. Производитель, посредник, еще один посредник, люди, которые получали процент с доходов второго посредника, полиция, которая понемногу щипала всех, кого могла, чиновники и политики, которые получали деньги за «консультации», состоявшие на самом деле в том, что они служили связующим звеном между местными оптовиками и международной дистрибьюторской сетью, а также судоходные и транспортные компании, которым тоже доставалось кое-что сверх оговоренной контрактом суммы… Пожалуй, еще никогда в жизни я не видел отрасли столь же коррумпированной и неэффективной, как никарагуанское кофейное производство. Коррупция пронизывала всю цепочку, но больше всех страдал от нее именно производитель, то есть полунищие крестьяне, которые и выращивали кофе-бобы. В среднем никарагуанский кофе продавался на оптовом рынке США по цене чуть больше двух долларов за фунт. Из этой невеликой суммы собственно крестьянину – да и то при определенном везении – доставалось от силы десять центов.

Да-да, вы не ослышались. Десять центов, и не более того.

А потом настал день, когда я узнал о существовании кофейной компании «Синко Падрес».

* * *

Лет тридцать назад, в самый разгар кровопролитной никарагуанской революции, общие трудности заставили пятерых крестьян, владельцев небольших ферм, забыть о личных разногласиях и объединиться, чтобы не лишиться того немногого, что у них еще осталось. Под предводительством одного энергичного человека по имени Алехандро Сантьяго Мартинес эти пятеро крестьян создали производственную компанию «Синко Падрес» («Пять отцов» в переводе с испанского), которая сумела избавиться от паразитов-посредников. Сам Алехандро владел довольно большой, по местным меркам, кофейной плантацией на склоне бездействующего вулкана, где, как я впоследствии узнал, и рос лучший в Никарагуа кофе. По слухам, Алехандро создавал свою плантацию по частям, в течение многих лет приобретая один за другим крохотные клочки земли, находящиеся в непосредственной близи от образовавшегося в кратере вулкана озера. Вдоль границ каждого участка Алехандро высадил сотни манговых деревьев, так как считал, что между ними и кофейными кустами существует тесная связь. По его представлениям, манго должны были придавать кофе вкус и аромат своих плодов, а кофейные кусты, в свою очередь, делали манго еще вкуснее. Не знаю, так ли было на самом деле (и насколько подобное вообще возможно с научной точки зрения), однако, попробовав выращенный на плантации Алехандро «Кофе Манго», я сразу понял, что ничего подобного я в жизни не встречал.

А Маршалл Пикеринг полностью со мной согласился, что вообще-то случалось с ним не часто.

* * *

Если бы у папы Пикеринга был собственный герб, как это принято, например, у родовой аристократии, на нем могло бы быть начертано: «Все можно купить, дело в цене». Но это была бы только часть правды. Полностью его девиз звучал бы примерно так: «Все можно купить, а если вам не нравится моя цена, я сделаю так, что вы очень быстро передумаете».

Довольно скоро Маршалл предложил мне провести переговоры, целью которых было приобретение компании «Синко Падрес» по цене в десять раз меньшей ее реальной стоимости. То есть по десять центов за доллар. Я ответил в том смысле, что этот номер не пройдет даже в Никарагуа, но босс велел мне не забывать, чьими деньгами я пытаюсь распоряжаться, так что я заткнулся. Чтобы обезопасить себя, – а я при всей своей тупости прекрасно понимал, что если я явлюсь к руководству «Синко Падрес» с подобным предложением, то моя жизнь не будет стоить и десяти местных сентаво, – я нанял местного адвоката, который за некоторую сумму наличными (которую он предусмотрительно потребовал авансом) взялся передать мое предложение адресату. Сам я во время переговоров сидел в кафе напротив входа в банк, где адвокат встречался с сеньором Алехандро Мартинесом и его компаньонами. Меня нисколько не удивило, что меньше чем через пять минут адвокат снова появился на улице – живой и невредимый, если не считать испачканной рубашки (один из пяти «отцов» метнул в него испачканный навозом сапог), и сообщил мне о категорическом отказе руководства компании даже обсуждать возможность продажи своих активов.

Никаких переговоров. Никаких обсуждений. Никаких встречных предложений. Вообще ничего.

Так я, собственно говоря, и думал. Принадлежавшие «Пятерым отцам» земли находились в собственности их семей на протяжении уже двух или даже трех столетий, поэтому в данном случае проблема была не в деньгах. Вернее, не только в деньгах. Эти люди были привязаны к своей земле нитями куда более прочными, чем обычные права собственности. Они сами стали ее частью, сроднились с ней, и продать свои участки было для них все равно что продать душу.

Эта земля не продавалась. И даже сам Маршалл Пикеринг не смог бы купить ее у них за все свои миллионы.

Иными словами, в лице «пятерых отцов» во главе с Алехандро Мартинесом мой босс встретил достойных соперников. Эти простые люди держались за свою землю так же крепко, как папа Пикеринг держался за свои денежки. Когда он нехотя повысил цену до двенадцати центов за доллар, никарагуанские «отцы» наполнили два ведра свежим коровьим навозом. Одно ведро они надели на голову моему адвокату, а другое вылили в салон его машины. Именно вылили, потому что навоз был отнюдь не сушеный.