Хроники Придайна. Книга 5. Верховный король - Ллойд Александер

Медвин обернулся к орлу:

– Ты, Эдирнион, лети поскорее к горным гнездовьям своих родичей. Попроси их подняться всей неисчислимой стаей, собрать все подвластные им силы. Ты, Бринах, и ты, Бриаваэль, – приказал он, когда волки навострили уши и поднялись, – разнесите тревожный призыв среди ваших собратьев, среди медведей с их мощными лапами, среди остророгих оленей, среди всех лесных жителей, больших и малых.

Медвин поднялся во весь свой рост. Его руки сцепились, как корни деревьев вцепляются в скалистую землю. Ворона молча смотрела на него в благоговейном страхе. Глаза Медвина сверкали, голос гудел, словно ветер в глубинах ущелий.

– Поговорите с ними от моего имени и скажите: таковы слова того, кто построил корабль, когда темные воды нахлынули на Придайн и грозили его затопить, того, кто спас их древних предков. Теперь против наводнения зла должно восстать каждое гнездо, каждая нора. Пусть каждое живое существо обратит свой клюв, когти, зубы, клыки, колючки против всех, кто служит Арауну, повелителю Земли Смерти.

Волки выпрыгнули в дверь. Орел стремглав вылетел в окно.

Путники успели отъехать от замка Смойта всего лишь на полдня пути, как повалил снег. К тому времени, когда достигли долины Истрад, склоны холмов были выбелены и лед начал сковывать реку. Они перешли ее вброд, и осколки разбитого льда больно резали ноги лошадей. Отряд направился теперь через открытые ветру Горные кантрефы на восток в сторону Свободных коммотов. Из всего отряда больше всего от холода страдал Гурги, и, хотя его закутали в огромный плащ из овечьей шерсти, беднягу била дрожь. Губы его посинели, зубы дробно стучали, ледяные капельки свисали с густых лохм. И все же он старался не отставать от Тарена, а его одеревеневшие руки по-прежнему сжимали копье с бьющимся на ветру стягом.

Через несколько дней тяжкого пути они переправились через Малую Аврен и очутились в селении Кенарт, откуда Тарен решил начать сбирание народа Свободных коммотов. Но лишь только Тарен въехал в круг крытых тростником невысоких хижин, он увидел большую толпу деревенских жителей. Мужчины собрались в самом центре коммота. Среди них был и Хевидд Кузнец, могучий здоровяк со щетинистой бородой, который тут же протолкался к Тарену и дружески хлопнул его по плечу тяжелой, как молот, ручищей.

– Добро пожаловать, Странник, – загудел кузнец. – Мы увидели тебя издали и вот собрались тут, чтобы поприветствовать.

– Рад встрече, друзья, – ответил Тарен. – Не с пустыми руками я приехал, а с большой просьбой, которую и обращаю к вам в обмен на добрый прием. Слушайте меня внимательно. – Он поднял руку, прося тишины. – Нелегко просить о том, с чем я обращаюсь к вам, да и нелегко ответить на такую просьбу: я прошу силы ваших рук и мужества ваших сердец, а коли потребуется, так и вашу жизнь.

Народ коммотов с удивленным гулом теснее столпился вокруг Тарена. И тот подробно рассказал, что произошло с Гвидионом, и не скрыл, что Араун собирает большое войско. Он говорил долго, а когда закончил, такое же долгое молчание было ему ответом. Первым подал голос Хевидд Кузнец:

– Народ Свободных коммотов чтит короля Мата и Дом Дон. Но мы последуем только за тем, кого знаем как друга, и отдадим в его руки нашу жизнь не по обязанности, а из дружбы. Поэтому позволь Хевидду первым присоединиться к тебе, Тарен Странник.

– Все последуют за ним! Все! – хором закричали селяне, и через мгновение еще недавно мирный Кенарт заволновался, как штормовое море. Каждый мужчина спешил вооружиться.

Хевидд вдруг мрачно усмехнулся:

– Отваги нам не занимать, а вот оружия у нас мало. Впрочем, не беда, Странник. Ты хорошо потрудился когда-то в моей кузнице – теперь моя кузница потрудится для тебя. А я пошлю весточку каждому кузнецу в земле коммотов, чтобы они, как и я, работали не щадя сил.

Пока селяне седлали коней, а Хевидд раздувал огонь в горне, Тарен повел свой маленький отряд в соседнюю деревню. Весть о нем и о его деле быстро облетела всю землю коммотов, и каждый день стекались к нему толпы пастухов и пахарей, готовых без всяких уговоров встать под знамя Белой Свиньи. Для Тарена дни и ночи слились в одну сплошную череду. Верхом на неутомимом Мелинласе он объезжал возникающие тут и там лагеря мирных людей, ставших воинами, следил, чтобы всем достало провизии и оружия, у тлеющих в ночи караульных костров держал совет с предводителями боевых отрядов.

Хевидд, завершив свою работу в Кенарт, присоединился к Тарену и с готовностью исполнял службу оружейного мастера.

– Ты славно потрудился, но этого мало, – сказал ему Тарен. – Боюсь, всех кузниц в Придайне не хватит, чтобы вооружить народ. Нужно найти какой-то выход…

– И ты найдешь его, как и свою удачу! – раздался чей-то громкий голос.

Тарен обернулся и увидел подъезжавшего к нему странного всадника. Он был долговязый и узколицый, с длинными, как у аиста, ногами, которые болтались по бокам его лошади, чуть не касаясь земли, и облачен в разномастную и разноцветную одежду. На голове всадника красовался шлем, сделанный из обычной кастрюли и нахлобученный почти до самых глаз. Куртка его, словно панцирь, была обшита кусками железа и лоскутами толстой кожи. В руке он держал длинный посох, увенчанный лезвием косы.

– Ллонио! – радостно вскричал Тарен, пожимая ему руку. – Ллонио, сын Ллонвена!

– И никто иной! – весело откликнулся Ллонио, сдвигая со лба свой странный шлем. – Неужели ты мог подумать, будто я не присоединюсь к тебе?

– Но у тебя жена и дети, – начал было Тарен, – я не смею просить тебя покинуть их. Я помню, что детей у тебя с полдюжины…

– И еще, к радости, ожидается! – ответил Ллонио, расплывшись в счастливой улыбке. – Если удача улыбнется мне, то не один, сразу двое. Близнецы! Ну ничего, мой выводок будет в безопасности до моего возвращения. И для того, чтобы в Придайне было безопасно, я должен следовать за тобой, Странник. Твоя забота – не младенцы на руках у женщин, а оружие в руках мужчин. Послушай меня, дружище Странник, – продолжал Ллонио, – я видел в каждом хозяйстве вилы и грабли. Что, если отрезать зубья и насадить каждое на крепкое деревянное древко? Так у тебя оружия станет в три-четыре раза больше.

– Так и сделаем! – воодушевился Хевидд. – И как это я сам не догадался?

– Да и я тоже, – признался Тарен. – Ллонио видит гораздо острее, чем любой из нас, но любит называть удачей то, что другой назвал бы умом и сметкой. Иди, друг Ллонио, собирай по дворам что сможешь. Я знаю, ты найдешь больше, чем любой из нас.

Ллонио с помощью Хевидда собрал в селениях Свободных коммотов серпы и клещи, косы, вилы и крюки; он придумывал, как из чего угодно сделать грозное оружие. И запасы этого оружия росли с каждым днем.

Каждый день к Тарену стекались все новые крестьяне, превратившиеся в воинов. Колл, Эйлонви и Гурги помогали нагружать обозные телеги утварью и провизией для все увеличивающейся армии. Занятие это особенно раздражало Эйлонви: ей больше нравилось скакать галопом от одного селения к другому, чем тащиться рядом с телегами. Она обрядилась в мужской костюм, заплела волосы, уложила их вокруг головы и спрятала под шапку; на поясе у нее висели меч и короткий кинжал, которые она лестью выманила у Хевидда Кузнеца. Наряд воина был ей не по росту, но она страшно гордилась им и потому сердито надулась, когда Тарен велел ей оставаться с обозом.