Один из леса - Андрей Левицкий

– Могу купить, а могу угнать. Где, по-твоему, это легче всего сделать?

Он объяснил. И потом, увидев, что я собираюсь покинуть Шатер, спросил с облегчением:

– Все, Стэн, мы снова друзья?

– Друзья? – Я поднял бровь. – Друзей у меня больше нет. Но за свою жизнь можешь не опасаться. Хотя, думаю, тебя рано или поздно кто-то другой хлопнет.

Сиг хмуро отвернулся и больше на меня не глядел. Я прошел по коридору, через зал – Игорь с Борькой, расставляющие стулья, проводили меня удивленными взглядами – и вышел под тусклый свет раннего осеннего утра. Солнца еще не поднялось, было холодно и серо.

Не успел отойти далеко, как сзади раздались шаги, и я остановился, узнав их. Плохо, хотел обойтись без этого разговора…

– Стэн!

Я повернулся, и Ксюха шагнула ко мне, заглядывая в лицо.

– Я с тобой.

– Зачем? – спросил я.

– Не хочу здесь оставаться. С тобой пойду.

Отступив, я окинул ее взглядом. Хорошая, в общем-то, девчонка. Не злая, симпатичная. Не подлая. Вот только…

Она побывала в моей постели, но не в моем сердце. Нет смысла требовать того, чего у тебя нет, например, чувств, которых ты не испытываешь. А к ней я не испытывал никаких чувств. Разве что благодарность за то, что предупредила о карателях.

– Нет, – сказал я. – Со мной опасно.

– Ну и что? Я не боюсь! Уже привыкла. Сейчас везде опасно.

– В Шатре у Сига гораздо спокойнее. А я постоянно в такое встреваю…

– Пожалуйста, Стэн! – Она снова шагнула ближе ко мне.

– Я – охотник, Оксана. Бродяга. Хожу по лесам, мутантов бью. Сплю у костров, по развалинам, постоянно кочую. Это не для женщин. Вам нужен дом, свое гнездо, чтоб обставить его, поливать цветы, родить ребенка и тихо радоваться. Скажешь, нет? А я такую жизнь не обеспечу.

– Откуда ты знаешь, что нам надо? Что мне надо?! – вспыхнула она. Щеки покраснели, кулаки сжались, но я не дал ей повысить голос – шагнув вперед, положил ладонь на затылок, притянул к себе и поцеловал. Ксюха тут же затихла, обмякла в моих руках. Поцелуй был крепкий, но длился недолго. Когда я шагнул назад, в ее глазах были слезы.

– Извини, – сказал я.

Потом повернулся и ушел, запретив себе оглядываться.

На то, чтобы заполучить мотоцикл, потратил около часа – минут пятьдесят наблюдения с разных точек за стоянкой одной банды и около пяти минут на саму операцию. Мужики прошлой ночью изрядно перепились и были не в состоянии уследить за своей колесной собственностью. Машина оказалась неплохой, с расширенным баком, и хотя запасной канистры я не раздобыл, но решил, что и того, что есть, хватит надолго.

Отъехав от Черного Рынка на пару километров, остановился на вершине холма. Было свежо, порывами дул ветер, гнал по небу облака. Куда-то туда, в это ясное холодное небо, вместе с дымом горящего грузовика унеслась душа Михаила Тополя, единственного друга, который был у меня в жизни.

Вытащив из-под рубахи кулон на тонкой титановой цепочке, я оглядел его. Зачем Миша таскал эту штуку с собой столько лет, почему так берег?

Он сказал: «Я знал раньше, до той бойлерной. Про тебя. Твоего отца».

А еще он спросил: «Ты видишь мерцание?»

С того момента, как в грузовике напарник произнес эти слова, я гнал от себя мысли об этом. Надо было закончить все, разобраться с Сигом, и я специально не думал на эту тему. А теперь задумался.

И понял, что вопросов у меня стало еще больше, чем было раньше. Выходит, много лет назад Михаил появился в бойлерной не случайно. Как я всегда считал, он пришел туда за мной. Он искал меня? Знал моего отца? Но я сам почти не помню его! Только что-то обрывочное – серьезный человек с высоким лбом… Очки… Бежевые стены, белые халаты… Стоп, что за халаты? Кажется, отец возил меня куда-то… лаборатория или что-то подобное. Ничего конкретного вспомнить теперь не удавалось. Больше десяти лет прошло с тех пор, и это была очень насыщенная жизнь, полная событий, людей, зверья, опасностей. Долгие годы мне было не до детских впечатлений, и они постепенно стирались из памяти. Какое отношение ко всему этому имеет Михаил? Что за «вектор» он упоминал перед смертью? Еще какой-то полигон… Полигон смерти – так он сказал.

И мерцание. Михаил спросил, вижу ли я мерцание. Но я никогда не рассказывал ему о своих видениях! Намекал пару раз, но не говорил ничего конкретного. И самого этого слова не произносил. Так откуда он знал?..

Пальцы машинально крутили кулон и в какой-то момент случайно нажали на ушко, в которое была продета цепочка. С мягким щелчком из торца выехала пластина, запаянная в твердую прозрачную обертку, под которой виднелись серебристые дорожки, кругляши, крошечные зеленые и желтые прямоугольники… Микросхема. Я повернул кулон. На другой стороне пластины рисунок: буква «V», наискось перечеркнутая зигзагом молнии.

«V» значит «вектор»?

Ключ – так сказал напарник. У меня в руках электронный ключ. Знать бы только, от чего?

Все это как-то связано. Михаил, моя давно позабытая жизнь до Пандемии, мои видения, мерцающие существа, электронный ключ, прошлое напарника и этот непонятный «вектор»…

И Лес.

Я поднял голову, глядя вдаль. Лес, прибежище мерцающих – вот главная загадка. Десятки, сотни, тысячи километров, захваченных странной растительностью и существами. Сумрачный зеленый мир, чуждый и непонятный. У него есть свое оружие: вихри ядовитых спор, миграции необычных зверей, внезапные нашествия хищных мутантов и убийственный Шторм. Отсюда граница была не видна, но я чувствовал – там, у горизонта, огромное молчаливое НЕЧТО, которое смотрело на меня тысячами глаз. Смотрело и ждало чего-то.

Бандиты, укатившие на восток, знают часть ответов на мои вопросы. К тому же в той стороне живет человек, которого называют Травник. Михаил упомянул его, Травник тоже знал моего отца. Обитает он в Мичуринске-2, про который говорили бандиты, придя к Сигизмунду за припасами. Все это связано, мне остается только распутать клубок.

А еще я должен отомстить. Как сказал тогда Михаил?.. Прощают только недостойных мести? Не знаю, достойны они или нет, но я убью их всех. Своими руками или сделав так, чтобы они погибли, – но убью.

Я задвинул микросхему обратно в кулон и повесил его на шею. Проверил ремни, пристегивающие рюкзак к багажнику, поправил висящий за спиной «вал». Завел мотоцикл и поехал навстречу восходящему солнцу.

Мутантов мало не бывает. Даже один, появившийся не вовремя, – уже очень много. Я это ощутил на своей шкуре, а вернее, на своем байке, когда юный кабан-горбун с ревом вынесся из придорожных кустов. Не знаю, может, это был родич того, которого мы с Михаилом убили в яме-ловушке? Племянник или там шурин…